— Прости, я не смог удержаться. — Он снова крутил в руках бокал.

Анита, её более удачное, сильное, красивое и уверенное альтер-эго, взяла верх: она на четвереньках приблизилась к Аскольду и, на секунду заглянув в его глаза, поцеловала его так, как воображала себе в своих мечтах последние недели.

Аскольд прижал её к себе.

— Я не хочу, чтобы с тобой были всякие Владлены, — обиженно выговорила она. — Только я.

Он расхохотался и прижал её еще крепче.

* * *

Прошло три недели как наследница Ричарда пропала.

Аскольд почти всё время проводил с ней, показывал наиболее интересные книги по тёмной магии, показывал всё на примерах, рассказывал историю Лысой Горы. Мари казалось, что ради неё он даже забросил все остальные свои дела, свой бизнес и своих приятелей.

Законы тёмной магии, основы некромагии очень легко и естественно ложились в её памяти, как будто она вовсе не впервые узнавала о них, а перечитывала давно забытую книгу. Практиковать темную магию было просто, естественно. Она за считанные минуты постигала то, чему другие учились неделями. Стоило Аскольду объяснить механику телепортации, как она почти мгновенно научилась этим пользоваться. Он даже, казалось, обиделся тогда на неё — сам герцог учился перемещаться в пространстве с помощью магии около месяца, когда ещё был подростком. И такие потрясающие успехи подруги его порой задевали за живое.

Занятия тёмной магией и особенно некромантией были одновременно и лёгкими, и тягостными. Чтобы управлять огромной силой, нужны были такие же сильные эмоции — самые темные и постыдные, какие только можно было представить. Каждый раз применяя могущественное волшебство, нужно было будоражить свою тёмную сторону. И почти каждый раз, чтобы сделать это, Мари пряталась за своим альтер-эго. Анита справлялась со всем блестяще. Она не сомневалась, не медлила, не мучилась угрызениями совести. «Вижу цель — не вижу препятствий», — такая Анита могла, казалось, сотворить любое колдовство, зарезать при этом любую животину и спокойно наблюдать за её мучениями. А одобрительный взгляд Аскольда только усиливал желание оставаться за этой идеальной маской.

Мари казалось, что она сходит с ума: чем больше она занималась тёмной магией, тем больше даже сама себя называла Анитой. Имя «Мари» стало почти чужим. Если бы её кто-то так окликнул на улице, едва ли она бы отреагировала. Сначала уроки Ричарда ещё держались в её памяти, и порой становилось стыдно, что она предаёт саму идею Света. Чуть позже при воспоминании о них уже становилось как-то некомфортно. В конце концов, она перестала даже думать об этом. Стоит ли помнить о тех, кто пляшет под дудку чокнутой королевы и не способен сам себя защитить?

Быть Анитой было приятно. Как будто то, чего Мари раньше стеснялась, что было стыдно показать, что казалось ей неправильным, жестоким, эгоистичным, было теперь воплощено в Аните. Анита Демен особенно не стеснялась в выражениях, беззастенчиво пользовалась магией, с удовольствием тратила деньги, требовала исполнения любых своих приказов и держала на коротком поводке герцога, который, казалось, был даже рад этому. Порой казалось, что она просто сняла маску маленькой послушной девочки, из которой выросла и которая стала её тяготить. Хотелось говорить то, что думается, и делать то, что хочется.

Если три недели назад на предложение «Вина?» она ужаснулась, то сейчас не видела в этом ничего странного.

Если две недели назад назад она сама пользовалась белой магией, чтобы сделать себе чай, то сейчас она щёлкала пальцами, чтобы ей немедленно его принесли.

Если еще неделю назад она засыпала со слезами на глазах при мыслях о доме, то сейчас по вечерам на её губах играла улыбка: ведь ещё столько она не знает, стольким не умеет пользоваться. А когда научится!.. О-о, что это будут за времена… Ей нравилась Лысая Гора, она была влюблена в Аскольда. Так о чём грустить?

Анита Демен, очаровательная в своей жестокости, медленно, но верно побеждала все слёзы и страхи Марии Курт.

Прошло больше месяца. И этот месяц Владлена металась не находя себе места.

Ей так и не хватило духу всё рассказать. К тому же внутреннее чутье, которому она привыкла доверять, подсказывало: «Жди». И она ждала. Готовила свой фирменный порошок забвения, заговорённый на отсутствие Мари для Элизабет и отца. В школе наплела что-то про жуткую болезнь, которая лечилась только в Новой Зеландии.

То, о чём ей сказали, казалось настолько нереальным, неправильным, невозможным. Уж кто-кто, а Владлена знала о потенциале своей сестрички.

«Жди», — говорил внутренний голос.

И она ждала какого-то чуда, едва веря в него.

* * *

Этот сумрачный день на Лысой Горе обещал быть для Аниты скучным и бесполезным. Аскольд уехал на два дня по делам своей Трансильванской типографии. Делать было откровенно нечего. А сидеть в библиотеке в одиночку и корпеть над теми древними талмудами, которые в последний раз достал для неё Аскольд, было не по душе.

И вот Анита со скучающим видом бродила по лавчонкам Лысой Горы. Она покупала какие-то безделушки всё на те же деньги, что дал ей при первой встрече Аскольд, и терепортировала покупки в свою спальню. Устав от безделья и бесполезных покупок, она заходила в кафешки и рестораны…

Светлая, даже слишком светлая голова привлекла её внимание за мутными окнами очередной таверны. Она зашла внутрь. Бомптириус Славный сидел, нахохлившись, над давно остывшим куском мяса, потерявшим уже всякую аппетитность. Тонкие пальцы его теребили изжёванную салфетку…

Убедившись, что это именно тот самый, её похититель, Анита подкралась к нему сзади, положила руки ему на плечи и, едва не касаясь уха, прошептала:

— Привет, Бомпти!

Бомптириус вскрикнул так, что даже невозмутимый охранник-вышибала у дверей трактира подпрыгнул.

Мгновение — и Анита села напротив испуганного блондина.

— Ты кто? — прошелестел он.

— Как нехорошо, Бомпти! Своих жертв надо бы в лицо знать! — она будто отчитывала его.

— Ты… ты Мари? — прошептал он, нервно озираясь.

— Я. — Ответила та и улыбнулась ему одними глазами, губы растянулись в ухмылке. — Что ж ты не ешь? Нет аппетита?

— Нет аппетита потреблять пищу в таком месте… — фыркнул Бомпти.

— Куда ж ты дел деньги, вырученные с драгоценностей? — искренне удивилась Анита.

— Можно подумать, эти безделушки стоят, как пять вилл!

— Вообще-то стоили они прилично. Но кто-то не умеет распоряжаться деньгами, да?

Бомптириус насупленно молчал.

— Неужели и Дюва тебя не вознаградила?

— Мари-Мари… Как ты наивна! — Он закатил глаза. — Не выгнала — вот и вся благодарность. Кстати, ты знаешь, что ко мне обращалась некая особа, чтобы узнать, жива ли ты?

— Да, и кто же? — рассеяно отозвалась Анита, подзывая официанта.

— Тебе ни о чём не скажет её имя.

— С чего такая уверенность?

— Да ты никого не знаешь на Лысой Горе, кроме меня и Ске….

Анита навострила уши.

— Кого?

— Я слышал, ты была на балу герцога Скелетто… Ты знакома с Аскольдом?

— Да.

— Слава Мраку! Он тот ещё подлец, но хотя бы порядочный. — Честно признался Бомпти.

Анита сделала необременительный заказ. Бомптириус продолжал мять салфетку.

— Что касается той особы… Её зовут Владлена. К сожалению, фамилию не помню… На всякий случай я сказал ей, что ты мертва.

Смуглая кожа Аниты посерела.

— Что ты ей сказал?!

— Что… мертва… а что? На всякий случай сказал…

— Бомптириус, скажи мне предельно откровенно, так откровенно, как никогда в жизни не говорил.

— Смотря что.

Она смерила его презрительным взглядом.

— Дюва точно уверена, что я мертва?

— Да.

— Она не будет продолжать поиски?