– Фарейн…

– Фар, – тихо произносит дракон.

– Почему Фар?

– В моём мире так принято, – отвечает мужчина, прижимая меня к себе. – Короткое имя для тех, кто близок.

– Значит, убийство в исполнении дракона отменяется? – слабо улыбаюсь, глядя в глаза, в которых жёлтый свет постепенно сменяется карамельно-карим зрачком.

Таэши улыбается и исчезает, разгораясь искрой в глубине лежащего возле подушки рубина.

– Фар, что там в Айлисе? – первый раз вижу, чтобы он вздрагивал. – Что с лордом Гейдом?

– Ина, – Фарейн прижимает меня ещё крепче, и я уже не могу пошевелиться. – Орхейлан уничтожен магическим огнём, выживших нет. Это всё, что я могу тебе сказать…

Дарящая, сколько ещё боли я смогу вынести? Сколько раз мой мир будут сжигать дотла и отстроенные зыбкие помосты разбивать в щепу? Сколько ещё слёз я должна выплакать? Сколько близких потерять? Истерика и всхлипы тонут в море нежности и тепла, которое будто подарок богини за все те беды, что прошли по моей судьбе.

Память перебирает счастливые моменты, что сохранила: улыбку матери, гордость отца, первые шаги брата, милое ворчание деда… Осталось три года между смертью родителей и моим пробуждением два года назад. Я вспомню. Привыкнуть к мысли, что мне не девятнадцать, а двадцать два. Зачем скрывали всё от меня? Чего пытались добиться? И при чём здесь демоны? Я обязательно вспомню.

– Ина, – шепчут мягкие губы, покрывая лёгкими поцелуями моё лицо, стирая с него дорожки слёз. – Ина…

Тёплый, надёжный, мой.

Фарейн уходит, когда небо становится алым. Проводив его до дверей, я возвращаюсь в кровать и проваливаюсь в сон без сновидений. Утром меня будит Тень и тихо наблюдает за моими сборами. Наконец я не выдерживаю той грусти, что терзает хранителя.

– Таэши, ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Скажи, ты и его вспомнила? – девушка утирает слёзы тыльной стороной ладони. – А ведь я совсем другая и мы ещё не связаны полностью. Ты откажешься от меня, и я снова вернусь за Грань. Он всё же пожертвовал своей жизнью ради тебя…

Тень разрыдалась, закрыв лицо руками. Хранитель, который чувствует всё, словно живая. Это что-то новое. Я пообещала себе, что, в каком бы состоянии ни приползла вечером с тренировки, обязательно доберусь до куратора Саэви. Возможно, она расскажет больше.

Уриф стал моим хранителем с того дня, как проснулась стихия в день первой зрелости. Мои пятнадцать лет ознаменовались бурным водопадом, смывающим всё на своём пути, несущимся из моей комнаты по ступеням вниз. Водный кокон заковал меня во сне, и призыв хранителя по пробуждении занял всего пару минут. Тогда я знала, что меня ждёт. Да и дорога за Грань из Айлиса не уводила так глубоко. Уриф пришёл сам и помог подчинить воду.

Обняв черноволосую и прижав её к себе, я сказала:

– Да я от тебя никогда не откажусь. Ты ведь меня выбрала там. Без тебя я бы навсегда осталась за Гранью или погибла, обратившись.

– Правда? – и столько надежды в её удивительно больших глазах.

– Обещаю тебе, – улыбаюсь и, вытирая слёзы той, что когда-то была шаанэ, понимаю, насколько она ещё ребёнок. По меркам саан, едва вошла в возраст первой зрелости, когда ушла за Грань. – Пойдём, сегодня на полигоне нам предстоит сражаться вместе. Помнишь, Фар вчера говорил?

Тень кивает и, утерев слёзы, порывисто обнимает меня и прячется в Оплот.

– Спасибо…

Сегодня я выхожу из комнаты последней – и Сарастэль тут же открывает входную дверь. Каким-то образом то, что мы живём в одном доме и постоянно общаемся, связывает нас прочными нитями. Сейчас я уже могу определить, кто и в каком настроении, не глядя. Судя по мрачным взглядам, что бросают в мою сторону друзья, мой ночной кошмар долетел и до них. На подходе к полигону контролёр окидывает меня задумчивым взглядом и замедляет шаг, чтобы поравняться.

– Прости.

Я понимаю, что требовать от него большего – преступление. Остаётся только догадываться, через какие жизненные перипетии пришлось пройти шэдоу со шрамом на лице и кого он потерял.

– Прощаю.

Куратор Фарейн и магистр Кайрис что-то озабоченно обсуждают на значительном расстоянии от подтягивающихся к полигону адептов. Дракон, словно скала, подпирает бревенчатую опору – или это древесный столб нашёл свою опору в драконе? Телохранитель же возмущённо расхаживает, периодически срываясь на жесты и размахивая руками перед лицом невозмутимого Фарейна. Когда взгляд кареглазого выхватывает меня из толпы, тёплый жёлтый свет разливается в его глазах, а улыбка трогает уголки губ. От этого взгляда что-то обжигающее внутри груди заставляет задрожать руки и коленки, а губы сами расползаются в ответной улыбке. Магистр Тейлин оборачивается, проследив за взглядом друга, и, заметив меня, безнадёжно машет на нас рукой.

Любопытные взгляды адептов будто прожигают насквозь, метаясь между мной и Снежным драконом, но тренировку это не отменяет.

– Сааны, шаг вперёд! – разносится над полем голос магистра. – Призвать хранителей!

Нас девять. Кроме меня и Фары, ещё шесть девушек и один юноша. Мы замираем строем перед наставниками и извлекаем из-за воротников Оплоты. Рубин – самый подходящий камень для хранителя: по какой-то причине он не подвержен разрушению со временем. Изумруды разбиваются через пять лет, сапфиры плавятся, как воск, через год, агаты обращаются в пыль через месяц.

Имена звучат вслух, и хранители застывают позади нас. Все те, кто когда-то был живой, но жил не так, как завещала Дарящая Свет, и даже Великий Тёмный отвернулся от них. Убийцы, воры, садисты, подлецы. Каждому из них был дан шанс обрести себя заново, через служение стихиям добиться прощения. Что же ты натворила, Таэши? За что проклял тебя твой мир? Единственную из шаанэ. Ещё совсем ребёнка…

– Адептка Фарот и Гринт, ваши соперники адептка Ванер и Лирисса, – рыжеволосый магистр снова разбивает пары, и имена падают на песок, замыкая купола между встающими друг перед другом соперниками. – Адептка Айвери, ты единственная из саан с водной стихией, твоим противником буду я.

Моё сердце гулко падает куда-то далеко вниз: Кайрис в совершенстве владеет своей стихией огня. Сколько раз он испарял мою воду, когда учил управлять стихией, – не сосчитать. Знания вернулись. Одна надежда, что за пять лет он забыл мои излюбленные трюки.

Защитный купол отрезает нас от внешнего мира, и мы уже не слышим отрывистых команд Фарейна для остальных адептов. Магистр улыбается задорно, по-мальчишески:

– Нападай, Ина, твоя очередь.

Улыбка против воли касается моих губ. Наша игра. Первым нападает тот, кто последний раз проиграл. Он помнит. И я теперь тоже. Желание пошалить накрывает с головой, как когда-то в детстве.

Таэши и Мирт замирают у нас за спинами. Хранитель Кайриса пустым взглядом скользит по той, что выбрала меня, однако на этом его интерес и заканчивается. Хранители – проводники стихии, они помнят свои прошлые жизни, но у них нет эмоций. Но ведь считается, что у Целителей тоже эмоций нет. Тогда почему я чувствую всё? Да и Кайрис не носит безразличную маску. Я вспомню. Я обязательно вспомню.

Мысленно взываю к Тени, которая кладёт свои ладони мне на плечи. И вот уже стихия бушует в моей крови, переполняя меня и ища выхода. Десяток небольших водных сфер по очереди отправляются в сторону магистра, взрываясь фонтанами брызг возле него. Пылающие искры пляшут на его пальцах и срываются, пытаясь добаться до меня. Уворачиваясь, гашу их короткими водными струйками. Огонь недовольно шипит и протягивает ко мне языки пламени, но послушная вода, стекая вперёд, образует щит. Пылающие и ревущие оранжевые шары вонзаются в чистую стихию, испаряя в ней бреши, пробираясь ко мне. Кайрис Тейлин смеётся и захлопывает ловушку. Я сосредоточила всё своё внимание на щите, в то время как тонкие огненные плети проскользили по земле и, лаская теплом, но не обжигая, обернулись вокруг щиколоток. Один мысленный приказ – и я лежу на земле, хватая воздух.