У стены, сложенной из грубых блоков, уютно полыхает костёр, два парня, в специфической одежде спелеологов, сидя на камне, ощипывают голубей. Тут же, на площадке перед скалой, молодые ребята и девушки, готовятся к штурму Пионерки. На земле разбросаны верёвки, кто-то делает обвязку на груди, крепят рогатки, самохваты, карабины. Мужчина, в потёртой штормовке и в несуразной панаме, поигрывая на гитаре, внимательно наблюдает за своими товарищами. Но вот замечает нас, с интересом оборачивается.
- Привет, - я со всеми здороваюсь.
- Здорово, - откликаются кое-кто.
Наш проводник подходит к мужчине: - Ребята до дому добраться не могут, пусть переночуют.
- Пускай, мест для всех хватит. А вы кто такие? - обращается к нам.
- Так, подъехали, монастырь поглядеть. Да вот, катера не ходят, а ещё обвал, говорят, произошёл, - я пристально глянул на нашего проводника.
- Что с ногами, лейтенант? - он замечает мои погоны.
- На булыжник налетел.
- Хорошо зацепился, всё в крови. Алёнка, принеси аптечку? Вы садитесь. Сейчас голубей жарить будем, - он откладывает гитару, - тебя, как звать, девица?
Катя, прищурившись, оглядела мужчину, здорово у неё получилось, чисто по-женски: - Я Катя, а вы скалолазы?
- Спелеологи. Меня звать Владимир Петрович, а это моя группа. Когда-нибудь по скалам лазали?
- А это разве сложно? - ухмыляется Катюша и с удовольствием присаживается у стены.
- Хочешь попробовать? - с улыбкой смотрит на неё мужчина.
- Не исключаю, - прищурившись, соглашается Катя.
- Тогда иди к скале. Виолетта, дай ей штормовку и калоши, обвязку сделай!
- Что, прямо сейчас? - невольно струхнула Катя.
- А чего тянуть, - улыбается Владимир Петрович.
- Снимай обувь, - хрупкая девушка расстилает на траве одеяло, выкладывает на него бинты, перекись водорода, йод и прочие лекарства.
Морщась от боли, разматываю куски шарфа, полностью пропитанные кровью.
- Однако?! - восклицает Алёнка. - Вам, словно ноги хотели перерезать, где ты так успел пораниться?
- Места надо знать, - улыбаюсь я.
Владимир Петрович, так же, осматривает мои раны: - Достаточно серьёзно, но уже заживают и кровь давно остановилась. Поранились дня три, четыре назад? - он внимательно смотрит на меня, - а в тоже время, кровь на перевязках свежая, непонятно.
- Мне самому странно, - искренне сознаюсь я.
Наш проводник потянул носом: - Угу, точно свежая, - подтверждает он.
- Ты бы, Вова, гостье нашей помог обвязаться, - быстро глянул на него Владимир Петрович.
Вова тоскливо смотрит в сторону Кати: - Виолетта сама справилась, - замечает он.
- Пойди на страховку
- Это можно, - нехотя соглашается он и оживляется: - Сашок страховку взял.
- Саша молодой, проследи, чтоб три оборота вокруг дерева было.
- Как скажешь, Петрович, - поник Вова, с непонятным страхом поглядывая на мою напарницу.
Тем временем Катя, распластавшись как лягушка, вцепилась в скальный выступ, но попа перевешивает и девушка обрывается. Саша, натянул верёвку и её умело ловит, Катерина опять лезет покорять Пионерку. Вновь неудача, пятая точка сильно тянет к земле. Чувствую, она начинает злиться, прыгает как ящерица, и у неё получается пройти первый уступ. С земли проносится восторженный вопль, народ развлекается.
Алёнка домазала раны мазью, плотно перебинтовала мне ногу и добродушно произносит: - Теперь заживёт как на собаке.
"На драконе" - хотел сказать я, но произношу: - Спасибо. Где так научилась перевязки делать?
- У нас все умеют, мы же спелеологи, - она сдувает со лба светлую чёлку. - А ты на каких самолётах летаешь? - с любопытством спрашивает она.
Так желаю сказать, что на МиГах, но вздыхаю, мне не хочется врать: - Я не лётчик.
- Как же так, форма лётная? - она даже расстраивается, я обманул её ожидания.
- Технарь я, инженер.
- Жаль, - простодушно замечает Алёнка. - И с парашюта никогда не прыгал?
- И с парашюта не прыгал.
- Значит обычный связист, - вздыхает девушка.
- Это верно, - соглашаюсь я.
- А форма такая красивая ...
- Алёнка, не приставай человеку, - прикрикивает на неё Владимир Петрович.
- Ладно, я пошла, повязку водой не мочите, - она с жалостью и с явным пренебрежением глянула на меня.
Тем временем Катюша прошла пол дистанции и замерла, обдумывая, что делать дальше.
- Вправо не иди, там сложный маршрут, влево забирай! - кричат ей с земли. Это они зря так советуют, зная Катю, я точно понимаю, она поползёт на самый сложный участок. Так и есть, резко заворачивает вправо, моментально натыкается на уступ, отрицательно выходящий из стены. Долго пытается на него взобраться, пока не получается.
- Вышла на маршрут высшей категории сложности, - с интересом говорит Владимир Петрович, - отчаянная, но всё равно сорвётся.
- Это опасно? - тревожусь я.
- Страховка верхняя, но маятник получится серьёзный. Проволочёт по скале, получит жёсткий массаж мышц, в следующий раз будет умнее.
Катя долго пытается найти обходные пути, всюду неприступная скала, отрицательно заваливающаяся к земле.
- Отцепляйся, я тебя удержу, - кричит Сашок, ему уже надоело стоять у дерева с концом верёвки.
Нет, теперь Катю реально содрать, разве, что с куском скалы, умирать будет, а завершит задуманное! Она находится у трещины в стене, перелезть её шансов никаких, но за этой трещиной удобные выступы и выбоины, по ним легко выйти наверх скалы.
- Ослабь страховку! - внезапно звонко пискнула Катюша.
- Не понял? - удивляется Саша.
- Ослабь, тебе говорю! Ты чего, не понимаешь русского языка?
- Зачем?
- Катя повисает на одних руках и начинает раскачиваться.
- Что она делает? - привстал Владимир Петрович. - А ведь у неё это единственный выход, раскачаться и перелететь на другую сторону, но это могут делать лишь с громадным стажем спортсмены. Вряд ли получится, сто пудов оборвётся, а маятник здесь уже нешуточный, серьёзно может побиться.
Народ весь собирается у Пионерки, такое они редко когда наблюдали.
- Ослабь страховку, - неожиданно соглашается Владимир Петрович.
Саша с удивлением смотрит на своего руководителя, скидывает пару петель и в это время Катя летит через широкую трещину, едва не промахивается, но успевает зацепиться пальцами за небольшой выступ. В потрясении от жёсткого рывка она охает, несколько секунд висит на одной руке, но изгибается и будто сливается со скалой. Через некоторое время, без особых проблем, поднимается на вершину. Снизу раздаются восторженные вопли.
- Однако! - удивляется Владимир Петрович.
Оказавшись на земле, Катя, с прищуром оглядывает окруживших её спелеологов. Её поздравляют, знакомятся, предлагают записаться к ним в секцию, а она, улыбаясь, как королева садится у костра, где на прутьях жарятся голуби.
- Голуби городские? - насмешливо спрашивает она.
- Обижаешь, - хмыкает один из парней, - дикие.
- Тогда кусочек съем, - говорит девушка с таким видом, что делает этим им небывалое одолжение.
Вова садится рядом: - неплохо у тебя получилось, хвалит её, затем повёл носом,- голубей не пережарьте, сочности не будет, пусть уж лучше, чуток с кровью.
- Вова в своём репертуаре, - смеются ребята, - дай ему волю, вообще ел бы их сырыми. Катя глянула на нашего проводника, из-под ресниц вырывается зелёное пламя. Вова вжимает голову в плечи, глаза забегали, явно чувствует себя не в своей тарелке.
- Необоснованно рисковала, - делает замечание ей Владимир Петрович, - но выход был единственно верным, - добавляет он. - В секцию к нам хочешь?
- Я б с удовольствием, мне понравилось, но я с Кириллом в Москву уезжаю, - с неподдельным сожалением говорит она.
- Жених твой? - ухмыльнулась Алёнка, окинув меня внимательным взглядом.
- Брат, - неожиданно заявляет Катя.
Я в удивлении вскидываю на неё глаза, а она, как ни в чём не бывало, получает слегка обгоревшую голубиную ножку, с удовольствием кусает, и, закатывая глаза от наслаждения, с хрустом жуёт.
