- Как волк? - не верит Ли.

- Со зверинца убежал.

- Тогда понятно, - у Ли в восторге светятся раскосые глаза.

- Лучше карабин, - ворчит Миша.

- Извиняйте, в наличие лишь АКМы, - развожу руками. - Через пять минут подходите к оружейке.

Захожу в каптёрку как к себе домой. Прапорщик Бондар возится с постельным бельём, Мурсал Асварович считает наволочки.

- О, привет! - видит меня каптёр. - Офицерская форма тебе идёт, - жмёт мне руку.

- Ты что-то хотел, Кирилл Сергеевич? - гудит прапорщик.

- Товарищ прапорщик, мне нужна карта прилегающей территории и заброшенного метро, это приказ генерала Щитова, необходимо разобраться с волком.

- Да, слышал, волк, - соглашается прапорщик Бондар.

- Младшим сержантам Герману Ли и Филатову Михаилу выдайте личное оружие. Мне так же не помешает автомат.

- Как скажешь, - прапорщик ведёт в кабине командира роты, открывает ключом, достаёт из сейфа карты, разворачивает одну из них.

- Вот ЗКП, вот заброшенное метро. Только, я б не советовал туда ходить, - неожиданно изрекает он.

- Что так?

- Ходят слухи, там огромные крысы живут.

- Справимся, кота с собой возьмём, - усмехаюсь я.

- Кот не поможет, - не принимает шутку суровый прапорщик.

Вот, никогда не подумал, чтоб такой, всегда невозмутимый флегма, огромный прапорщик, а боится крыс. Искоса глянул на него, он перехватывает взгляд: - Крысы крысам рознь, не смейся, зелёный ещё.

- Да и не думал, - смущаюсь я. Не знал, что он такой проницательный.

Ревёт сирена, гремит решётка, заходим в оружейную комнату. Прапорщик выдаёт автоматы, расписываюсь в получении. Пристёгиваем к ремню подсумки с рожками. Затем, получаем рацию и мощные фонари, выходим из казармы. Прапорщик Бондар провожает нас, смотрит на меня странно, явно хочет, что-то сказать, но передумал.

- Вперёд, парни, бегом! Время у нас в обрез, скоро начнёт темнеть.

- В любом случае, волка до утра будем выслеживать, - уверенно говорит Миша,- сейчас он отдыхает в логове. Надо сразу идти к заброшенному метро.

- Значит, следуем туда, - соглашаюсь я с его мнением.

Мимо проносятся последние казармы, выбегаем к аэродрому, несёмся вдоль взлётных полос. Где-то стартуют истребители, возле серебристых ангаров гудят тягачи, лётный состав косится на нас, но понимает, служба.

Вскоре выбегаем за территорию аэродромов. Лес вплотную примыкает к бетонным заборам. В отдалении виднеются сторожевые вышки, на которых замерли бойцы с автоматами.

Сворачиваем в лесную зону. Она окружена несколькими рядами колючей проволокой, а между ними, путанка. Подходим к КПП, нас тормозит сержант и два рядовых с автоматами, выходит старший лейтенант. Предъявляю документы, внимательно рассматривает, отдаёт честь. Входим в лес - вокруг берёзы, листва почти вся под ногами, приятно шуршит, запах одуряющий. Идём по едва заметной тропе, по ней ходят на ЗКП, но на пол дороге нам придётся свернуть в сторону заброшенного метро.

В этих местах практически не бывает людей, спешат на службу, редко сходят с тропы. В отдалении есть грунтовая дорога, один раз по ней ездили, колдобина на колдобине. ЗКП настолько сильно замаскировано, что, даже можно стоять на нём и не знать, что под ногами целая сеть ходов, кабинетов, гудит аппаратура, службы несут дежурства. Вход, как в подводную лодку - массивная круглая дверь с надёжными запорами. Можно лишь догадываться, что происходит под землёй.

Природа вокруг нетронута, первозданна. Листья, вперемешку с сучками и мхом, покрывают всю поверхность, заманчиво блестят шляпки мокрых грибов, изредка шныряют молчаливые лесные птицы. Говорят, здесь много кабанов, да и косули не редкость - заповедник по неволи, людей нет, и как успокоилась природа.

Первый ориентир замечаем сразу, заброшенный ещё с войны, перекорёженный проржавевший почти насквозь, грузовик. Выходим к нему, у бесформенных колёс расстилаем карту. С умным видом склоняюсь, шлёпаю губами, пальцем пытаюсь очертить маршрут.

- Обойти надо, - Миша присаживается рядом, - видишь эти цифры, Кирилл, здесь ров, а тут возвышенность.

- Откуда ты всё знаешь? - пихаю его в бок.

- Кто на что учился, - невозмутимо отвечает мой друг.

- А это что? - тычет веточкой Герман Ли.

- По видимому это и есть заброшенное метро, - делаю предположение я.

- Близко.

- Это на карте рядом, ползти и ползти, к вечеру успеть бы. НЗ взяли?

- Как без этого, - улыбается раскосыми глазами кореец.

- А я забыл, - обречённо вздыхаю, а в животе, начинает подсасывать.

- Поделимся, - успокаивает меня Миша. Его лицо сурово, чёлка, как обычно косо срезана, а глазами так простреливает окружающий лес, кажется, ещё мгновенье, и от его могучего взгляда полетят в разные стороны ветки, словно скошенные автоматной очередью. Я усмехнулся своим мыслям, а ведь если серьёзно, Миша единственный из всей роты, на стрельбах бил в сплошные десятки. Мне кажется, у него на генетическом уровне любовь к оружию и с этим автоматом у него установились дружески-деловые отношения. Вот и сейчас он висит у него стволом вниз. Миша изредка его поправляет, но с плеча не снимает, а я с Ли, то в руках их несём, то целимся и так хочется пострелять! К сожалению, признаю сей факт, ну и дилетанты мы. Странно, что эту операцию, генерал Щитов доверил нам, а не бойцам из роты Обороны.

С маршрутом определились. Незаметно как, но Миша возглавил наше движение. Нюх у него звериный, да и сам похож на хищника, даже белки глаз порозовели. Герман Ли идёт по середине, я замыкаю шествие.

Ощутимо темнеет, дует холодный ветер, зябко и неуютно. Наконец лес редеет, виднеются заброшенные строения: железные балки, перекорёженные металлоконструкции, горы строительного мусора - сейчас укрытые толстым слоем земли и заросшие густой травой - картина мрачная, особенно, при наступлении темноты.

- Место, в плане засады, очень выгодное, - хмурится Миша.

- Не мели чушь, волчара что ли, в завалах с гранатомётом засел, - смеюсь я.

- Я говорю то, что чувствую, - не обращает на мою иронию друг. - Нам бы обойти это место с той стороны, а Герман, пусть здесь заляжет.

- Миша, ты в своём уме, мы что, на войне? Бегом! - вот мнительный парень. Показывая пример, я смело бегу к развалинам, даже автомат не стал стягивать с плеча. Краем глаза вижу, как петляет Миша, прыскаю от смеха. Вот умора!

Автоматная очередь застаёт врасплох. Я останавливаюсь, словно громом оглушённый и кручу головой, словно гусь перед колёсами грузовика.

- Ложись! - остервенело орёт Миша.

Ещё одна очередь выбивает клочки материала, и живот обжигает боль. Как куль заваливаюсь на землю.

Миша, непрерывно отстреливаясь, подкатывается ко мне, оттаскивает под разбитые балки. Там уже, забившись в угол, клацает зубами Герман Ли, но всё же пытается стрелять, высовывая ствол из-за камней.

- Так всегда бывает, не обстреляны ещё, - успокаивает нас Миша.

Но мне безумно стыдно. Надо же, едва в штаны не наложил! Целый лейтенант, хренов!

Кровь струится из-под ткани, но от стыда, даже боли не чувствую, а сознание легонько уплывает, словно воспаряю в небо.

- Перевяжи! - рычит Герману Миша, не переставая поливать огнём темнеющие развалины.

Очнулся резко, в рот льётся вода.

- Кого-то загасил, - неуверенно говорит Миша. Достаёт из пилотки иголку, слюнявит нитку. Чего это он шить собрался? Удивляюсь я.

Он бесцеремонно разматывает повязку, из-под которой, не переставая, льётся кровь, стягивает края раны и смело тычет иглой.

- Блин, что ты делаешь?! - взвываю я, но стискиваю зубы. Жду, когда Миша закончит шить. Игла с хрустом входит в кожу, выходит с другой стороны раны, Он делает узелок и, вновь мучения.

- Я так собак своих зашивал, - с мрачной улыбкой говорит Миша. - Тебе повезло, печень не пробило. Сейчас подорожника разомну и забинтуем. А ты молодец! - неожиданно хвалит меня, - когда шил своих собак, они сильнее выли.

- Непонятно, кто это в нас стрелял? - кривясь от боли, говорю я.