– Ром, то, что мы иногда занимаемся сексом, не дает тебе право смущать меня и говорить об этом вслух. Я понимаю, что использую тебя тогда, когда мне это нужно, но ты принял мои условия еще четыре года тому назад и согласился с ними. Мы просто друзья, прости. Ты же знаешь, что в такие игры, именуемые любовью, я больше не играю. Это просто секс и удовольствие, и то, если бы эти дурацкие таблетки еще отменили мою течку, я стал бы самым счастливым необычным альфой на земле. Сам понимаешь, случайные связи и партнеры не приведут ни к чему хорошему, а противостоять своей природе одному довольно таки сложно. Кроме того, это раскрыло бы все мои тайны и выволокло все мои скелеты из шкафа, а я, пока не посадил Доминика в тюрьму, этого себе позволить не могу.

– Я помню и стараюсь всегда соблюдать наш с тобой уговор. Просто про твое перевоплощение к слову пришлось. Помни об этом и будь осторожен, – ответил Роман, а сам подумал: «Тебе необязательно знать, что я тебя люблю. Так легче, так проще и тебе, и мне. Разве я мог подумать девять лет назад, когда обещал Рафаэлю заботиться о тебе, что влюблюсь в тебя, как мальчишка? Я дорожу нашей с тобой дружбой, несмотря на разницу в возрасте в десять лет. Ты никогда не узнаешь о моих чувствах к тебе, чтобы я сохранил то, что я имею – тебя».

– Позвони, пожалуйста, водителю и попроси привести Ларри домой. Что-то неспокойно у меня на душе. Я очень волнуюсь. Ты меня еще с этим фанатом Доном напугал. Пусть едет домой.

Не успел Роман набрать номер водителя, как в дверь позвонили. Рома открыл дверь, и оба хозяина квартиры увидели Ларри с огромным букетом цветов. Это было очень странно. Почти двенадцатилетний синеглазый брюнет вырос и стал красивым мальчишкой. Учился на отлично и был гордостью и Романа, и Тони. Мужчины синхронно облегченно вздохнули и почти одновременно спросили:

– Откуда цветочки?

– Па, дядя, мне их курьер еще на празднике у одноклассника доставил. Устно передал, что это для моего папы, там карточка есть, – ответил Ларри.

Тони взял букет и вынул карточку, прочел:

«Любимый, мы все равно будем вместе. Дон».

Карточка выпала из дрожащих рук парня, и он увидел, как сын испуганно посмотрел на него. Взял себя в руки и успокоил мальчика.

– Ларри, все хорошо. Спасибо за прекрасный букет. Я буду считать, что именно ты его мне подарил, спасибо, сынок. Мой руки, сейчас Рома накормит тебя ужином.

– Па, я не хочу, спасибо, я же с праздника приехал. Там все было очень вкусно, особенно торт. Я пойду к себе, буду делать уроки, завтра же в школу, а я потратил целый день и весь вечер на праздник.

– Иди, малыш, – ответил Тони, а сам внимательно посмотрел на сына, и в этот момент его внешность показалась ему до боли знакомой. «Где я мог видеть кого-то похожего на тебя? Может, я был знаком с твоими умершими родителями?» – подумал он.

Когда мальчик ушел в свою комнату, Роман поднял карточку и прочитал ее содержимое. Ему было интересно знать, что так напугало Тони. Прочитав, сам побледнел и тихо сказал:

– Теперь твой поклонник знает, что у тебя есть сын – это плохо. Вот почему это так тебя напугало. Дон? Кто же ты, Дон? Что он знает еще про нас? Твоя личная жизнь, семья, друзья всегда для всех были покрыты туманом и тайной, а тут кто-то очень проворный попался и узнал, что у тебя есть Ларри. Может, тебе не стоит идти на день рождения брата Тимура? Давай, я поговорю с шефом, и мы отменим операцию по зачистке верхушки преступных группировок?!

– Ром, мы ничего отменять не будем, я не могу подвести вас всех. Мы так долго и тщательно планировали эту облаву, и все перечеркнуть из-за нелепых догадок, нет. Мы ведь точно не знаем, наш ли это Доминик пишет мне любовные карточки или просто влюбленный омега или бета с таким же именем?! Просто будем еще осторожнее. Кто бы это ни был, он рано или поздно объявится лично, вот тогда и будем думать, что делать дальше. Помолвка состоится, точка! – сказал Тони. – Я должен доказать вам, тебе, себе и моим отцам, что я тоже чего-то стою!

***

Тони пел и развлекал публику, и вечеринка была в самом разгаре. Весь местный бомонд и мафиозная верхушка развлекались. Кто танцевал, кто, разбившись на кучки, что-то обсуждал, кто-то тихо стоял в сторонке и жался к стенке. Это были именно молодые и юные омеги, впервые вышедшие на светскую тусу, терялись и не знали пока, как тут развлекаться.

Кузен–омега Тимура поднес Тони букет и тихо пошептал, когда песня парня закончился, и он кланялся пьяной толпе, а та довольно ему аплодировала:

– Это Вам от мужчины, пожелавшего остаться для Вас неизвестным. Спасибо Вам за Ваши песни. Я завидую Тимуру, что Вы выбрали его, а не меня.

Опять букет и карточка, но на сей раз Дон решил «порадовать парня» откровенностью и сюрпризом.

« Я узнал все твои тайны, любимый. Дон».

Тони побледнел и внимательно посмотрел на зал, но тот, кто передал букет с карточкой, по-прежнему хотел оставаться неизвестным. Пришлось парню брать себя в руки и продолжать концерт. А что оставалось делать? Взять микрофон и вслух спросить:

– Кто ты, мой таинственный поклонник? Покажись!

Он поймал влюбленный взгляд Тимура и запел следующую песню для него. «Ну, хоть какая-то поддержка», – подумал Тони и немного успокоился. Ему нравился этот омега, и если бы не задание, и тот бы не был сыном криминального авторитета, то обязательно подружился с ним.

А дальше все было как всегда: все блестело, все блистали роскошью и богатством, только внезапно раздался взрыв, и стало тихо-тихо. Потом со стороны холла донеслась стрельба, и началась паника. Кто искал куда спрятаться, сбежать. Крики, визг и суматоха. Затем к этому хаосу добавилась кровь, и уже казалось, она была везде. В танцевальный зал ворвались люди в черных масках. Короткие автоматные очереди остановили музыку, и песня Тони оборвалась… Сейчас со сцены все это выглядело ужасно. Парень поискал глазами Тимура, еще чуть-чуть и его затопчут, сметут, раздавят. И, похоже, он уже ранен, а может, это не его кровь на лице, а брызги других людей, которые хотели уйти от правосудия и отстреливались. Кому это удавалось, а кто-то уже никогда не сможет поднять оружие и вообще ничего не сможет, потому что его жизнь оборвалась, и он сейчас мертвый лежит на полу, а по нему топчутся живые, отчаянно пытающиеся отстоять свою свободу и прежнюю сладкую жизнь. В этой толпе Тони показалось, что он увидел тень прошлого. Она посмотрела на него осуждающим взглядом и растворилась в этой живой и кричащей массе из людских тел. «Мне показалось! Черт! Это не Дон! Померещилось! Его и его кузена не было с самого начала праздника, не было тогда, когда счастливый отец объявлял о нашей с Тимуром помолвке. Откуда он мог появиться? И появиться как всегда неожиданно и так же неожиданно раствориться в толпе. В этом была вся сущность Доминика. Быстро, тихо, ударом в спину нагадить и удрать. Подло и мерзко поступать – в этом он весь. Как я мог его любить? Я был слепцом, глупым, наивным подростком. Теперь я такого не допущу! Будь он трижды моей истинной парой, мы никогда не будем вместе! Как же мне хочется его придушить собственными руками, отомстить за смерть моей семьи и меня самого. Хотел меня сломать? Унизить? Смотри, что бы не сломался сам, Дон. Слишком тяжела твоя ноша, прогнешься. Твое место в тюрьме, и если у меня не получится тебя пристрелить, то я уж позабочусь, чтобы ты гнил в тюрьме до конца дней своих. Мы с тобой еще встретимся, обязательно встретимся, и я буду готов к этой встрече, а будешь ли готов ты? Гнать тебя из моих мыслей, из моей жизни, из моего будущего. Нужно жить настоящим. А в настоящем у нас идет перестрелка, и я, как идиот, стою на сцене и таращусь на то, что происходит в зале. Надо помочь Тимуру и вывести его из этого хаоса. Благо, расположение его дома знаю как свои пять пальцев, недаром два месяца заигрывал с ним и изучал обстановку и нахождение комнат и подземных ходов. Пригибаюсь, чтобы случайная пуля не задела, и вытаскиваю оттуда моего нареченного омегу, тяну его к потайному ходу прочь от этого всего. Мальчишка ни в чем не виноват, он скорее жертва, как и я, семейных обстоятельств. И если бы меня не нашел и не подобрал Роман, я скорее всего плохо бы кончил свою короткую жизнь. У парнишки шок, он упирается и что-то шепчет. Пытаюсь разобраться…»