– Ну… я хотел ему рассказать перед церемонией или сразу после нее… он хороший, простил бы меня…
– Я что-то пропустил? – спросил Тимур, вмешавшись в разговор Тони и Альфреда. – Какая церемония?
– Тим, я… не альфа… – начал нелегкий разговор Тони. «Как же сложно признаться омеге, что я его использовал, чтобы попасть в дом и арестовать его родителей и не только их. Все так запуталось, а мальчишка пострадал от моей работы больше всех» – подумал Тони.
– Я знаю!
– Откуда? – спросил Тони.
– Сам догадался. Когда мы с тобой целовались, у тебя запах начинал меняться, и ты пах, как бета. Ты это тоже скрывал от моего отца–альфы, зная, что он никогда не согласится на наш с тобой брак из-за этого?
– Ну… как-то так, – начал оправдываться Тони перед Тимуром. «Ну вот, я опять забыл про это свойство моего организма и сдал себя с потрохами. А ведь Роман предупреждал меня, чтобы я не возбуждался и контролировал свое тело и запах. Сколько же я еще наделал ошибок в своей недолгой жизни и работе?».
– Колись, что ты еще от меня скрываешь?
– Ну… – старался оттянуть момент признания Тони. Очень ему не хотелось обидеть парня, которого так нагло использовал для своей работы, влюбил. Заставил поверить в ответные чувства.
– Они хотели здесь на курорте пожениться с Романом, а эта поездка - их свадебное путешествие, – сдал Тони Альфред. – Я еще подумал, почему они все так быстро решили, хотя до этого вообще не собирались жениться, живя столько лет вместе. Теперь головоломка сложилась, и я все понял. Сроки поджимают, да, Тони?
– Мне кто-нибудь объяснит все толком? Какая свадьба? Какой такой Роман – это тот, что приехал с нами? Ведь Томи - мой жених. И кто такой Тони? – зачастил с вопросами Тимур.
– Котенок, прости меня. Так получилось… Тони – это я. А Томи Стар - мой сценический псевдоним.
– И? – не выдержал Тимур.
– Я беременный. Отсюда и внезапная свадьба. Мне надоело быть отцом-одиночкой, и я решил круто изменить свою жизнь или хотя бы постараться в ней что-то изменить, а вдруг бы получилось? Прости!
– Бета и беременный? Хотя… я читал где-то, что были уже до тебя такие случаи, когда беты рожали и вовсе не были омегами, – вспомнил Тимур и сморщил свой конопатый носик. Его веснушки не портили, наоборот, добавляли его лицу загадочности и невинности. Глядя на это чудо, всех альф и бет так и подмывало обнять его и потискать. Но из всех своих обожателей он выбрал именно Томи и был счастлив, что тот отвечает ему взаимностью. А теперь весь его придуманный романтический мир рушился, и мальчишка держался из последних сил, чтобы не сорваться и не расплакаться.
– Как ты мог? А я? Ты все это время меня обманывал! Зачем? Мы объявили о помолвке, а ты вовсе меня не любил? За что? За что ты так поступил со мной? Почему ты мне врал все это время, притворялся?
– Прости. Это работа, я должен был так поступить! – крикнул Тони и закрыл лицо руками, ему после признания правды стыдно стало смотреть в глаза Тимура.
«Правда всегда, сколько ее ни скрывай, выплывет наружу. Только почему так больно все это говорить? Роман всегда говорил не обращать внимания на последствия, ведь это работа и ничего личного. Но я так не могу! Мне нравится Тимур, действительно нравится, и признаваться поэтому еще больнее. Разве я хотел эту беременность? Иметь ребенка от врага и всю жизнь смотреть на него и вспоминать свою сломанную жизнь, судьбу и видеть в нем того, кого хочется придушить собственными руками. У меня не было выбора. Я был постельной игрушкой, и вот уже второй раз Доминик вытер об меня ноги, показав, что мы с ним не пара. И каково бы ни было наше притяжение друг к другу, для него это всего лишь игра. А я кукла, которую, наигравшись, можно просто выбросить, плюнув в очередной раз в душу, показав, что я ничего не стою в его жизни. Ненависть, граничащая с навязанной этим миром любовью и тонкая грань притяжения к истинному - вот, что нас связывает, и это все.
Я врал, я вру всем, я заврался. Лгать, изворачиваться, притворяться кем-то другим, всю жизнь менять маски, играть, перешагивая через других, ломать чужие невинные жизни и судьбы - и есть работа агента–шпиона. Возможно, я просто к этому не готов, и плохой из меня шпион, раз постоянно попадаю в ловушки судьбы. Не думать о других, видеть цель, идти к ней, не чувствовать – делать. Вот основной принцип моей работы. Но я не такой и я так не могу, не так меня учил жить мой омега–отец Рафаэль, он-то, наоборот, хотел, чтобы я чувствовал чужие страдания, был добрым и справедливым и в любом случае оставался человеком.
Мне больно признаваться Тимуру, больно признаваться себе, что именно я сломал парню жизнь! До встречи со мной он был чистым и наивным ребенком, верящим в любовь. Я разрушил эту веру! Сможет ли он после меня поверить в любовь кого-то другого? Чем я лучше Доминика? Да ничем, такой же монстр, ломающий веру. Зло, которое нужно искоренить, убить. Это будет правильно, честно. Я чудовище!»
– Значит, моя любовь была для тебя всего лишь работой? За что ты со мной так поступил? Почему играл с моими чувствами? – плача, спрашивал Тимур.
– Малыш, я любил тебя и сейчас люблю, честно. Только совсем другой, братской любовью, и никогда не оставлю, как и говорил, пока ты не встретишь свою пару и любовь всей своей жизни. Да и потом по-прежнему буду для тебя старшим братом и всегда помогу. Если мы выберемся с этого острова, если нас найдут… Уже неделя прошла… никаких спасательных кораблей, вертолетов не наблюдается и …
– Не переводи разговор на другую тему, – сказал Тимур и обиженно сверкнул глазами.
– Малыш, ведь Тони правду говорит о том, что нас как-то слабо ищут. Роман должен был уже поднять всех и каждого на ноги и заставить нас искать, – сказал Альфред, стараясь тоже увести неприятный для Тимура разговор совсем в другое русло. Не хватало, чтобы парни окончательно рассорились и стали врагами прямо посредине острова. – Но остается надежда, что они ищут нас на других небольших островах, которые разбросаны тут по океану. Я смотрел карту этих мест и видел как минимум еще три острова неподалеку от того места, где проходила наша прогулка на теплоходе. Придется набраться терпения и ждать. Это ожидание может затянуться на месяцы. Нам нельзя ссориться, нужно держаться вместе, чтобы выжить и быть готовым ко всему. Помните, что на теплоходе кроме нас были еще туристы, да и местные жители, а значит, на острове может быть еще не один пассажир нашего теплохода. Мы не знаем, какие у них намерения и как они будут себя вести, встретив нас.
– Мне плевать! Я должен узнать, что это была за работа такая, которая заставила Томи играть моими чувствами? – спросил Тимур.
«Ну вот, опять придётся врать, изворачиваться, чтобы еще больнее не ранить мальчишку» – подумал в этот момент Тони.
– Ну… продюсер планировал несколько моих концертов за границей, а денег таких у нас не было, и мне пришлось самому искать спонсора, чтобы тот оплатил все наши расходы. А где их искать, этих спонсоров, как не на богатых вечеринках, давая частные концерты и показывая всем, что на мне можно неплохо заработать. На одной из таких вечеринок я встретил тебя… – врать на ходу, не обдумывая, у Тони получалось плохо, и он видел, как Тимур от этих слов еще больше расстроился и вот-вот сорвется, и у него начнется истерика. Только выхода не было, надо продолжать, раз начал. Сделать один раз больно, а уж потом думать, как замолить все свои грехи перед Тимуром. Благо, остров небольшой, не сбежит и со временем, может, и простит.
– Тим, ты мне сразу понравился, честно, и я хотел с тобой подружиться, но ты влюбился, а мне не хотелось тебя огорчать, правда. Но мы были и есть такие разные, и я боялся, что твои родители, когда узнают всю правду обо мне, никогда не позволят нам даже дружить, не говоря уже о том, чтобы пожениться. Да, я придурок! Но я хотел и сейчас хочу быть для тебя близким другом, старшим братом и заботиться о тебе, пожалуйста, прости меня. Я сделаю все, что ты захочешь, только прости меня дурака или ударь.
