– Что ты себе позволяешь, Тор? Зачем ты пришел? Тебя могут увидеть!
– И я рад тебя видеть, Джас.
– Уходи! Мой муж сейчас вернется…
– Не лги! Твой муж прямо сейчас находиться в командировке и судя по времени сегодня уже не приедет. Я узнавал. Может, покажешь мне вашу спальню? – спросил Чад.
– Ты наглый, бесцеремонный тип.
– Да, милый, я такой. Но ведь именно таким я тебе и нравлюсь. Напористым, наглым, страстным и бесцеремонным. Всем этим я тебя завожу, ты прямо таешь в моих страстных объятьях, становишься горячим и мокрым только думая о том какой я плохой парень, так? – спросил Риттор омегу и страстно поцеловал прижав того к стене.
Джастин и не сопротивлялся, наоборот задрожал всем телом и правда, тая от каждого прикосновения своего истинного, напористого, но такого желанного альфы.
Разум кричал: стой, остановись, ты состоишь в браке и любишь мужа, но тело оно предательски хотело, нет, требовало ласк именно Чада, плавилось под напором страсти заставляя выгибаться и подаваться навстречу всем движениям альфы и отвечать, отвечать. Лететь в пропасть порока, потеряв разум, целовать, целовать, целовать, срывая с него и с себя одежду. Рядом с ним он становился покорной и безвольной куклой, которая лишь выполняла то, что требовал хозяин и ее организм. А требовал он; ласк и животного секса.
– Ох, – слетел стон с губ рыжего омеги.
Как они очутились в спальне на кровати из их двоих, никто не знает, да и это не так важно – значимо. Важнее, нужнее сейчас не разрывать контакт, тел, душ, губ, притяжения.
Смятение, стыд и разум остались за гранью реальности, а здесь и сейчас они взмывали в небо и летели на крыльях похоти и животной страсти. Оба ловили губами стоны наслаждения и горели в огне, растворялись вдруг друге, становясь один единым целым, сливались, спаривались, сцепливались пока были силы, пока страсть вела их в мир нереальных ощущений которых они были лишены не найдя друг друга раньше.
Все остальное в данных момент не имело смысл, они двигались, сминая простыни и пачкая их раз за разом своим семенем и природной смазкой. Отдавая всего себя без остатка друг другу растворяясь, становясь одним целым неразделимым.
Мир для обоих, словно заново родился, и стал совсем другим, а тот старый остался где-то там в той жизни, где не было встречи двух истинных предназначенных друг другу Судьбой.
Кто добровольно откажется от счастья? Пусть только сегодня, здесь и сейчас, но вместе. Что будет после? Ведь они никогда не смогут быть вместе. Это пока неважно ведь с наступлением утра начнется новый день, появятся новые повседневные заботы и дела и они отодвинут эту проблему, спрячут от всех и засунут так глубоко в душу, что бы ни думать, не помнить, не сожалеть. Больно, да будет больно, но с этим можно жить и сопротивляется, себе, природе, истинности. Лгать, изворачиваться, воровать. Да именно воровать свое собственное счастье. Тихо, прячась, таясь. Что бы никто ни узнал, не увидел, ни почувствовал. Если чувства и боль можно спрятать глубоко в себе, то запах другого альфы ни так просто скрыть, утаить. Придется изощряться, выкручиваться, скрываться.
Джастин еще на курорте купил себе духи скрывающий запах альфы, найдя человека который подобрал их специально для рыжего омеги. Только все это было такое шаткое, что могло рухнуть в любой момент. Джас это понимал, но сделать ничего не мог.
Проснувшись утром один омега решил, что бурная ночь с Риттором ему приснилась, но тело приятно болело и вся обстановка в спальне говорила, что это был не сон. Он встал с двуспальной огромной кровати и поплелся в душ, что бы окончательно проснуться и смыть с себя наваждение от присутствия где-то рядом своего истинного.
Он уже сожалел, что отправился отдыхать один без Ри и встретил там Чада. Все произошло из-за ребенка, клиники и стечения обстоятельств. Свело их всех вместе, запутало, переплело. Случилось то, что случилось. Рано или поздно истинные все равно бы встретились, живя в одном городе и практически на соседней улице. Только вышло все как вышло. Поздно сожалеть, а вот мосты все сжигать за собой не стоит… Слишком все дорого, необходимо, нужно, важно! Только так сложно сделать выбор – принять решение и бросить вызов всему миру.
Выйдя с душа, он почувствовал аромат свежезаваренного кофе, значит, Чад не ушел, а все время был здесь?
– Милый, я не знал, что ты ешь на завтрак, поэтому сбегал в магазин и купил всего по чуть-чуть. Хотел побаловать тебя после такой страстной и бурной ночи, – сказал Тор, когда рыжий омега вошел в кухню.
– Я думал, ты мне приснился…
– Я здесь, живой, настоящий, горячий и очень голодный. Съем тебя. Ам! Ты вкусный. Везде. А завтрак может ну его? – поинтересовался гость, целуя омегу.
– Ты слишком навязчивый и много себе позволяешь. Почему не ушел сразу, как проснулся? Муж может вернуться в любую минуту.
– Не придет. Он прислал смс и предупредил тебя, что будет только завтра вечером. Так что расслабься и давай проведем это время с пользой для себя. Давай я тебя поцелую… здесь, здесь, здесь. Ты дрожишь и хочешь этого не меньше чем я. И не надо притворяться, бороться со своей сущностью омеги просто будь собой. Нежным, страстным, развратным и покорным. Скажи, разве с твоим мужем тебе было так хорошо как со мной? – поинтересовался гость, продолжая целовать омегу и заводить его еще больше.
Тот и правда хотел своего альфу так сильно и страстно, что дрожал каждой клеточкой своего тела, а внутри разжигался огонь страсти, непреодолимой, порочной, грязной, животной. Джас отвечал на поцелуи Чада и сам целовал везде, куда мог дотянуться, достать, прижимаясь всем телом к гостю. Альфа снимал одежду омеги и сам раздевался, продолжая ласкать хозяина дома срывая с его губ стон за стоном. Сам прижимался к телу омеги и терся пахом о его пах. Возбуждение обоих нарастало и рвалось, наружу желая продолжения.
Это было как сон или наваждение, сказка, в которую они оба случайно попали, но не хотели в данный момент ее покидать даже за все золото мира.
– Хочу, – шептал Джас на ухо своему альфе. – Хочу! Не дразни, пожалуйста… пожалуйста. Я больше не могу терпеть…, войди, пожалуйста.
– Мы опробуем на прочность ваш с мужем кухонный стол. Каждый раз, когда ты будешь входить, сюда будешь вспоминать меня и наш секс. Секс: жаркий, страстный, грязный, порочный, необузданный. И ты такой доступный, горячий, умоляющий и мокрый от смазки и желания что бы я тобой обладал. Сильно, жестко, пошло. Брал тебя как шлюху когда ты распростёрт и доступен прямо на столе среди тарелок, закусок и обжигающего кофе.
– Да! Да! Еще, глубже, пожалуйста, сильнее, – умолял альфу омега. Тот и не думал останавливаться, а менял угол проникновения и целовал, целовал, срываясь на укусы и покусывания.
Джас двигался навстречу глядя любовнику прямо в глаза, что бы запомнить каждый миг, каждое мгновения этого бешенного ни с чем, ни сравнимого секса. Вдыхал его запах, от которого кружилась голова, и весь мир летел в бездну порока и похоти. Лишь бы это продолжалось, длилось вечно и никогда не прекращалось. Это как наркотик – зависимость, от которого нет спасения, есть лишь ломка и стремления вновь и вновь ощутить все это наслаждение и запах. Чувствовать, вдыхать – знать, что он есть и он только твой. Твой единственный!
А ведь сказка скоро закончиться и он вернется в реальную жизнь полную: зависти, денег, связей и упреков.
– Пожалуйста, пожалуйста… – просил Джас, сам не зная чего. Наверное, продолжения ласк и безумия, которое несло его прямо в пропасть невозврата. Понимал ли он это? Сейчас в эту секунду вряд ли.
Альфа долго контролировал себя, стараясь доставить омеги как можно больше наслаждения не кончал, а двигался, двигался, двигался. Входил до конца и выходил полностью, что бы снова войти, а потом выйти.
Он прожил тридцать лет и никогда даже и подумать не мог, что может быть так нереально хорошо от близости со своим омегой. Кончили они практически одновременно, что бы начать заново, но только уже на полу. Чад поставил хозяина дома раком и снова вошел в него сразу одни рывком и без всякой подготовки. Джас такой покорный, податливый и горячий заводил альфу снова и снова. У него с момента встречи с омегой всегда стояло, и он всегда хотел его, везде и не смотря ни на что. Секс был просто потрясающим, а оргазм долгий и обильный.
