Сначала громила сделал бутерброд. Достав из морозильника в баре пачку сливочного масла, он нарезал его тоненькими ломтиками, которые потом аккуратно разложил на приличном куске свежайшей французской булки, в заключение последовала икра, толстым слоем наваленная из плоской жестяной банки. В обычной жизни это было бы уникальное лакомство. А что теперь?
А теперь она уже больше ничего не знала, кроме того, что бутерброд надо было разжевать и проглотить. Хотела ли она его или нет, значения не имело, она зачем-то должна была это сделать.
– По крайней мере он вкусный, – подумала она.
У нее уже закрадывалось смутное подозрение, что этот бутерброд будет не последним из того, что ей придется сегодня глотать. Собственно, это было даже больше, чем подозрение. Особенно, учитывая тот способ удовлетворения клиента, из-за категорического отклонения которого, она сюда попала.
Водка понемногу действовала, дрожь стала слабее. Стоя перед баром, Таня разглядывала зал.
– А, черт, будь что будет – семь бед – один ответ, – подумала она. Потом ее внимание привлекла тройка мужиков, удобно устроившихся на диване.
– Что они тут делают? Они что, тоже будет преподавать? – она сделала упор на последнем слове.
– Нет, – ответил стоявший рядом громила. – В следующие несколько часов они будут зрителями. Знаешь, проститутка должна уметь обслуживать клиента в любых условиях. Иногда в помещении еще кто-то есть. Ты должна привыкнуть к тому, что пока один будет тебя ебать, другой или другие будут наблюдать за процессом. Это не должно тебе мешать. Профессионалка, а мы сделаем из тебя настоящую мастерицу своего дела, никогда не должна отвлекаться из-за незначительных мелочей. Ну, а потом они станут твоими первыми клиентами. Ты должна будешь их обслужить, и за это мы будем ставить тебе оценки. Они тебе за это заплатят. Правда немного – это учебный процесс, но тоже деньги. Максимальная сумма, которую платят учебные клиенты – 100 рублей. Вот Роман их уже заплатил. Он сможет требовать от тебя все. А с другими тебе придется договариваться отдельно.
Ее опять начало трясти. Еще немного и ее начнет рвать от этого ужаса. Она больше уже не могла стоять тут, пусть лучше начинают немедленно. – Чему быть, того не миновать!
В конце концов они же будут сейчас это делать для того, чтобы она потом лучше обслуживала клиентов. Отсюда логически следовало, что ей не дадут сдохнуть на этом проклятом ликбезе, и что ее жизнь продолжится после его окончания. Вот тогда у нее и будет время, чтобы во всем разобраться, а сейчас явно слишком много информации, еще немного и эта информация ее просто задушит. А поскольку, несмотря на весь ужас положения, жизнь свою Таня заканчивать еще не собиралась, то она была уже готова, причем готова даже на то, на что еще готова не была.
Громила ее состояние, по-видимому, понял и пошел к своему стулу. Уже сидя, он, молча, указал ей на место в паре метров от себя. Встав куда указано, она вопросительно посмотрела на него. Громила прокашлялся и сказал:
– Итак, начинаем! – Мое первое указание:
– Улыбнись!
Она ожидала все, что угодно. Но это был садизм чистой воды!
Да, так оно и есть – она попала в руки бешеных садистов. Что они теперь с ней сделают? Но делать было нечего, и она начала улыбаться.
Получилось по-видимому отвратительно, поскольку громила тут же выставил свою оценку.
– Неуд, дорогая. Теперь тебе придется улыбаться в двойном размере. А если провалишься еще раз, то в четверном, ну и так далее.
– Черт знает, что! Это было уже слишком!
Ситуация была настолько абсурдная, что ей вдруг стало смешно по-настоящему, и она дико расхохоталась. – А ведь и вправду было с чего.
Итак, берем маленькую любознательную девочку!
Добавляем десять лет усердной учебы и золотую медаль!
Добавляем победу на районной олимпиаде по химии в 9 классе!
Добавляем семь лет учебы в музыкальной школе, законченной на высшие оценки!
Добавляем три курса МВТУ, оконченных на „отлично“
Добавляем отличное знание английского и немецкого!
Добавляем первый разряд по фехтованию!
И что тут у нас на выходе?
Правильно! – Законченная блядь, с незаконченным высшим образованием!
От смеха на глазах у Тани выступили слезы. А ними и первый успех в ее последнем учебном заведении. – Предмет был сдан на „отлично“!
Смех, правда, сразу прошел, когда она услышала второе указание. Она должна полностью раздеться, оставить можно было только туфли на высоком каблуке.
В общем-то к выполнению этого приказа она была уже готова, хотя стоило ее показное спокойствие дорого. Правда, голой ее видело уже целых трое мужчин, один из которых был гинеколог, но он увидел ее только тогда, когда она уже сидела на его кресле, а сама она раздевалась только перед Арменом. Но происходило это в плохо освещенном номере, да и вообще он на нее особо не смотрел, так как был весь в ожидании предстоящего траха. Тут же их было пятеро, и они с интересом на нее смотрели.
Но выхода не было. С деланным равнодушием кивнув головой, Таня начала нетороплива снимать свои вещи: сначала раздела блузку, следующими были туфли, за которыми последовали джинсы и все остальное. Уже без бюстгальтера, сняла носки, затем колготки. Снимать колготки вместе с трусами, как это обычно делалось дома, она не стала. То, что это не эстетично, было понятно даже ей, при ее совершенно рудиментарном представлении о сексуальности.
Уже полностью обнаженная, она одела туфли, после чего выпрямившись в полный рост, решительно посмотрела прямо в глаза громиле.
Виталий он кажется, – подумала она. – Но это ведь все равно, как его зовут. Его можно назвать, к примеру, первым самцом, поскольку их тут целых пять. А можно еще короче – член номер один.
– Да, конечно! Так будет точнее! Он именно член, – как она не поняла это раньше, конечно же, – он всегда был членом! Член не может быть сам по себе, он всегда куда-то входит. В первом классе он, конечно же, был членом отряда октябрят. Когда подрос, то стал членом пионерского отряда, потом членом комсомольской организации. Правда, она не знала, где он официально работает, но, конечно же, он теперь должен быть членом коммунистической партии. Кого еще кроме иностранцев обслуживает организованный Викторией бордель? – Членов партии, разумеется, причем высокопоставленных членов.
Из всего этого прямо-таки логически следовало, что тот, кто однажды стал членом, всегда потом будет искать то место, в которое он может войти. А как это место называется? Ну, конечно же, место это называется вагиной. – Она пока еще стеснялась русского названия этого органа.
Наконец, все стало по своим местам. Октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты – это все просто члены соответствующих вагин, а это значит, что ей отводится очень почетная роль. Поскольку именно ее вагина станет следующей, после коммунистической партии, в которую войдет член, откликающийся на имя Виталий. Правда, не все здесь, конечно, члены коммунистической партии. Вот Роман он, скорее, член бандитской группировки, эта вагина нравилась Тане еще меньше, чем коммунистическая партия, но он тоже войдет в ее вагину, пусть и немного позже. А это значит, что она все сделала правильно, когда разделась. Независимо от того, хочется ли ей этого или нет, все присутствующие здесь члены скоро будут в ней, и она должна была быть готовой к такому повороту. А она, кстати, это кто? Она – это Таня, или она – это вагина?
Таня опять начала потихоньку смеяться.
– Секс – это жизнь! – сказал Виталий. – А жизнь – это радость! А радость вызывает смех. Это замечательно, что ты, детка, так радуешься в предвкушении процесса, но пора переходить к делу. Иди-ка сюда, моя дорогая.
Она послушно подошла.
– Поставь-ка эту ногу, – он показал на ее левую ногу, – на этот стульчик. – Его палец указывал на небольшую табуреточку, стоявшую справа от его стула.
После некоторого замешательства Таня неохотно выполнила указание. Сведенные вместе ноги были ее последней линией обороны, но теперь и этой защиты больше не было. Впервые в своей жизни она была совершенно беззащитна.