Действительно, из-за горизонта выкатывались все новые и новые колесницы преследователей.

- Что случилось ? Кто вы ? - спрашивал ошарашенный десятник, начальник стражи.

- Мы разбиты, отступаем ! Открывайте скорее ! - был ответ.

- Сейчас, за сотником пошлю, что он скажет ! - орал десятник.

- Да, открывай уже ! Они близко ! Ворота закрыть не успеем !

Страх, что враги ворвутся в город на плечах беглецов, заставил десятника открыть ворота, не дожидаясь начальника. Влетев в ворота, колесничники набросились на стражу, порубив ее на месте. Очередная стратегема Иолая удалась.

ХАТТИ

Курунта несомненно был хорошим политиком и дипломатом, иначе он не смог бы захватить столицу и провозгласить себя лабарной Хатти. Но хорошим стратегом он не был. Во всяком случае ему не удалось решить задачу отражения угрозы с двух направлений. Все, что он смог противопоставить этой угрозе, свелось к пассивной обороне подконтрольной ему территории. Он даже испытал облегчение, когда его известили, что ополчение касков соединилось с Восточной армией. Теперь враг сконцентрировался в определенном месте. Осталось в соответствии с героическими традициями выйти к нему навстречу и решить судьбу империи в одном решающем бою.

Армия Курунты не уступала в численном отношении войскам царевичей. Но сорокалетний уже мир с Египтом, заключенный Хаттусили, привел к тому, что войска Юга и Центра не имели практического боевого опыта, в то время как Восточная армия почти непрерывно сражалась с ассирийцами. Десятилетиями она вбирала в себя наиболее смелых и честолюбивых военных Хатти. Ее офицерский корпус намного превосходил своих товарищей из других провинций по опыту и командным качествам.

Не были лишены боевых навыков и каски. Обязавшись перед тем же Хаттусили не нападать более на хеттов, они продолжали воевать то между собой, то с другими своими соседями.

Поэтому удивительно не то, что воины новоиспеченного лабарны первыми дрогнули в жестоком рукопашном бою, который был первым для абсолютного большинства из них. Удивительно, что они еще сравнительно долго выстояли, дав время самому Курунте и его свите бежать. Все-таки они тоже были хеттами, а значит бойцами по натуре.

После поражения в полевом сражении защищать Хаттусу Курунта счел бессмысленным. Столичная бюрократия уже готовилась к смене хозяина, и проигравшему лабарне нечего было ждать там кроме ножа в спину. Он предпочел отступление в свою базу, в Тархунтассу. Там были десятилетиями налаженные связи с местной знатью, там были им лично назначенные начальники, которые не удержали бы свои теплые местечки при смене власти. Там он надеялся отсидеться, измотав противника в осадной войне, и, получив подкрепления из той же Арцавы, снова перейти в наступление.

ТРОАДА

В поход на Трою Пелей пошел сам, хотя наследник Бор чуть ли не на коленях молил отпустить его повоевать.

- Ну нет, - покачал головой Пелей, - мой внук не должен быть сиротой. Да и случись что со мной - ты ванакт Фтиотиды, все тебя знают и поддержат. А если что с тобой ? Где мне нового наследника искать ? Внук мал, а за твое место в постели Полидоры вся Фтиотида передерется. Так что, оставайся дома и тренируйся править.

В глубине души он был рад поводу отправиться подальше от дома и заняться делом, не позволяющим думать о чем-либо еще. Фетида снова была на сносях, и Пелей со страхом ожидал родов, боясь, что они, как и трое предыдущих, снова окончатся неудачей.

"Фок, Эвритион, Антигона", - вспоминал он жертвы своих оплошностей и легкомыслия. "За кого еще вы покараете меня, боги, на этот раз ? Что станет с Фетидой ? Она и без того превратилась в тень."

Он пытался отговорить ее от зачатия очередного ребенка, но она и слышать об этом не хотела.

"Я должна родить тебе сына или умереть. Тогда ты возьмешь себе женщину, которая сможет родить тебе еще детей", - твердила она. И настояла на своем.

И теперь Пелей стремился на войну не ради мести или добычи, а чтобы в грохоте сражений не думать о том, что ожидает его дома.

Сбор назначили в Алосе в середине месяца гекатомбеона, самими богами предназначенного для обильных жертвоприношений, гарантирующих успех начинаемых предприятий.

Пелей выставил восемнадцать пентеконтер с экипажами, Теламон - двенадцать, Ификл шесть. В числе кораблей, приведенных Ификлом, четыре принадлежали его молодым союзникам: Эврипилу, сыну Дексамена, царя Олена на северо-западном побережье Апии, Оиклею, сыну Амфиарая, после гибели отца под Фивами ставшему наследником своего тезки-деда, главы могущественного рода Мелампидов в Аргосе, Деимаху, сыну Элеона, басилея небольшого городка , расположенного в Беотии между Фивами и Эврипским проливом и Филею, сыну Авгия, царя Элиды. Все четверо были слишком молоды, чтобы принять участие в прошлогодней аргосско-фиванской войне, тем сильнее рвались отважные юнцы в поход не столько за добычей, сколько за славой.

- Ну, а как воевать будем, стратеги ? - спросил Пелей, когда вожди собрались отметить предстоящий поход и заодно обсудить план военных действий.

- А, на месте решим, - махнул рукой легкомысленный Теламон.

Ификл усмехнулся.

- Ага, ванакт Фтиотиды и его полководцы до последнего дня ждут совета союзников. Давайте, лучше рассказывайте, что вы надумали ?

Пелей кивнул Фениксу

- Излагай, гиппарх.

Феникс предложил использовать против Трои тот же план, при помощи которого Геракл овладел Ликосурой в Атлантиде.

- Надо выманить гарнизон на какую-нибудь приманку и разгромить его в поле, а потом на плечах бегущего противника ворваться в город. В нашем случае наилучшая приманка - Сигейон. Изобразим налет пиратов и захватим его с моря. Помните, какой переполох там был, когда показались фракийские лодки ? Лаомедонт с дружиной бросится отбивать склады с товаром, пока их не разграбили, а городскому ополчению понадобится не менее трех часов для сбора. Если за это время разобьем Лаомедонта - Троя наша.

Следом выступил наварх Лаэркей, которому Пелей поручал вести разведку против Трои при помощи засланных агентов и возвращающихся купцов. Лаэркей предупредил, что после памятного случая в Сигейоне там постоянно дежурит эскадра из шести кораблей. Два патрулируют воды у входа в Геллеспонт, два держатся севернее Тенедоса, еще два стоят в резерве в порту.

- Завидев нас, - заключил он, - они подадут сигнал тревоги, и порт изготовится к обороне. Тогда наш отвлекающий отряд может быть разбит прежде, чем основные силы придут ему на помощь.

- Что ты предлагаешь ? - спросил Пелей.

- Нам надо сначала тихо и без шума занять южную оконечность Херсонеса Фракийского. Потом заманить дозорную флотилию на запад от полуострова и там захватить. А вот потом можно устроить и налет, о котором говорил гиппарх.

- Попытаться можно, - согласился Ификл. - А если что-нибудь сорвется, засядем в Сигейоне и будем ждать Алкида.

На том и порешили. Заядлый спорщик Теламон на этот раз споров не затевал, все время молчал и кивал с рассеянной улыбкой.

На выходе из Пагасейского залива в Орее к союзникам присоединились родственник и помощник Ясона Астерий,тоже аргонавт, сохранивший верность своему капитану, с парой кораблей и две пентеконтеры локров, ведомые Оилеем и Менетием. Давние сотоварищи-аргонавты решили тряхнуть стариной и поучаствовать в отмщении ненавистному Лаомедонту. Сам Ясон к ним не присоединился на этот раз - не любил он Геракла.

К Херсонесу Фракийскому подошли на закате, когда слабеющие лучи уходящего в воду солнца еще кое-как освещали береговую полосу. Жители полуострова, уже отдыхавшие после дневных трудов, сопротивления не оказали. Всполошившихся же при виде пристающих к берегу кораблей и высаживающихся с них вооруженных людей просто загнали обратно в их жилища, велев не высовывать оттуда носа до завтрашнего вечера. Затем южную часть полуострова прочесали и выставили караулы на возвышенностях, чтобы никому не пришла в голову мысль разжечь сигнальный костер.