- Этого нельзя было делать, - сказал Мясоедов.
- Почему?
- Просто нельзя. И верни мне пульт.
- Не сейчас, - сказал Уткин. - Не прямо сейчас. Есть нюансы. Тут одни конкретные люди оказались при деле, им так просто не объяснить.
- Господи, - простонал Мясоедов. - Какие еще люди?
- Ты их не знаешь.
- Разумеется, я их не знаю! - Мясоедов вскочил и начал ходить по комнате. Гипс ему сняли, и он ходил свободно, только слегка прихрамывая. - Сколько их?
- Два человека, - смягчил ситуацию Уткин. - Но это правильные два человека. Болтать не будут.
- Их не должно быть вообще никого.
- Успокойся, так получилось. А теперь не убить же их в самом деле. - По глазам Мясоедова Уткин понял, что как раз в этом тот видит выход из положения. - Но это ведь не конец света, что-нибудь придумаем.
- Что мы можем придумать? - сокрушенно произнес Мясоедов.
- Можно перепрошить им память.
- Что, что? - Мясоедов не понял.
- Переписать память, так что знакомство с этим гаджетом покажется им не стоящим внимания сном. И гаджет позволяет такое сделать - ты не догадывался? Память вообще вещь деликатная. Человек забывает то, что с ним случилось, а иногда вспоминает то, чего с ним никогда не случалось, и при этом практически не контролирует процесс. Он не может по своей воле забыть или вспомнить, но кто-то другой подскажет, и он поверит. Например, психоаналитик может помочь своей пациентке вспомнить, как в детстве ее пытался изнасиловать двоюродный дядя, который на самом деле и близко к ней не подходил. А опытный следователь сумеет поставить дело так, что подозреваемый вспомнит - реально и в деталях - как совершил то преступление, которого не совершал в действительности. Такие случаи отмечены. Но это долгая процедура. Несколько сеансов психоанализа, несколько сеансов допроса. А с гаджетом всё происходит просто и быстро. Вовлечь клиента в разговор, гасить кнопкой ненужные реплики, вопрос-ответ, вопрос-ответ - и пропускать в реальность только нужные для дела ответы.
Теперь уже Мясоедов сидел и покорно слушал, а Уткин ходил по комнате и вещал. Он казался себе всемогущим инженером человеческих душ - не душ, скорее мозгов, что выглядит еще круче. Кукловодом, дергающем мелких людишек за ниточки.
Иногда Мясоедов пытался возразить - Уткин видел, как менялось его лицо. Но он принял решение гасить все проявления Мясоедовского протеста, давая пропуск только возгласам одобрения и знакам согласия.
- Я не о том, - говорил Уткин, - что в принципе хозяин кнопки может добиться от ведомого им человека любого сиюминутного движения, все они представлены в облаке его потенциальных возможностей. И он сам же придумает этому обоснование, причину, по которой поступил именно так, а не иначе. Меня интересует, что происходит с самим хозяином кнопки. Ведь кнопка - это орудие, можно сказать, обоюдоострое. При возврате во времени состояние хозяина кнопки каждый раз как-то меняется. И вопрос: могут ли эти изменения постепенно накладываться друг на друга, так что в конце процесса после нескольких миллиардов нажатий хозяин кнопки в чем-то реально изменится? Я не теоретизирую, вопрос очень конкретный, особенно если хозяин кнопки изменяет свое собственное состояние. Я вот реально пробовал бороться со своими приступами с помощью гаджета и теперь впервые за сколько-то лет могу дышать свободно. Но насколько прочен этот эффект? Стал ли я реально здоровее? Я ведь пока не могу сказать, почему у меня нет приступов, - потому что я излечился или потому что, сам не догадываясь, отменяю приступы нажатием кнопки, которая у меня в кармане? И пока я не разберусь в этом, кнопка должна остаться у меня.
Уткин выговорился и дал, наконец, слово Мясоедову.
- Всё хорошо, - пробормотал Мясоедов. - Всё правильно. Правильно, говорю, всё. Интересно. Оно всё. И правильно. А я не изобретатель этого. Я только человек-человек. Человек, который. А так всё правильно.
Всё правильно, думал Уткин. Это лучше чем то, другое. И если все идет так, как оно идет...
Он представлял сейчас Мясоедова как своего рода радиоприемник, который нужно переключить на другую волну. Стоит только нажать кнопку. Но то ли слабость, то ли усталость, то ли внезапное безразличие овладело им. Лень было поднять руку, и голова кружилась, и тошнота, тошнота. Уткин еле успел добежать до унитаза, и его стошнило. Рядом стошнило Мясоедова.
Что это было? Полный облом? Но Мясоедова, вроде, удалось уломать. Или не удалось? Или усилия, потраченные в отмененной реальности, как-то смогли накопиться? У Мясоедова тоже усилия, он, наверное, сопротивлялся. И кто кого поборол в итоге?
Уткин вымыл лицо под струей холодной воды. Прополоскал рот и сплюнул.
Мясоедов был рядом. На мгновение их взгляды встретились.
- Я пойду, - сказал Уткин. - И кнопка будет моя. Пока.
- Твоя, - согласился Мясоедов.
Уже выходя на улицу, Уткин вспомнил, что принесенная пачка денег осталась на столе. Он совсем забыл про нее, но не возвращаться же было.
***
Восемь мальчиков плясали вокруг костра.
Десять мальчиков прыгали и скакали.
Двенадцать мальчиков вскидывали колени.
Их тела были умащены жиром.
Их тела были раскрашены красным и белым.
Кто-то скрывался в лесу, похожий на бога.
Он носил свое имя на шее на шнурке из змеиной кожи.
Он носил свое имя на шее на веревке, сплетенной из травы.
Он глядел из леса, он говорил свое "Бц", Хозяин Тихого Слова.
Он сказал свое "Бц", и те, кто прыгали, они стали кружиться.
Он сказал свое "Бц", и те, кто скакали, они стали трясти плечами.
Он сказал свое "Бц", и те, кто вскидывали колени, они стали раскачиваться из стороны в сторону.
Он сказал свое "Бц", сказал "Бц", и те, кто кружились, те, кто трясли плечами, они стали подбирать с земли камни и палки.
Они слышали "Бц" - то, что было у них в руках, они высоко поднимали - кверху бросали камни, размахивали палками.
Они слышали "Бц" - то, что было у них в руках, они обратили друг против друга.
Они бились палками, они бросались камнями.
Кто упал, они того добивали.
Тогда тот, кто носил свое имя на шнурке из змеиной кожи, он вышел из леса.
Кто носил свое имя на веревке, сплетенной из травы, он вышел из леса, и с ним другие.
Тем, кто пал, разрезают чрево они, разнимают кости.
Вынимают у тех, кто пал, они сердце и печень.
Досыта едят теплого мяса.
Сладкого мозга костей пьют вволю.
***
На ночь Уткин отключил звук в телефоне. Не хотел звонков Мясоедова, если бы тот решил позвонить, что казалось вполне вероятным. Посмотрел трубку уже после завтрака, который по времени можно было считать обедом.
В списке непринятых несколько вызовов были действительно от Мясоедова. Но последний, совсем свежий, был с незнакомого номера. На незнакомые номера Уткин из осторожности не перезванивал, но тут, движимый внезапно возникшим чувством, решил позвонить.
На звонок ответила Кристина, племянница Мясоедова. Сквозь слезы сообщила, что Мясоедов умер.
Он как-то нехорошо, неправильно умер - выпал из окна.
Этого не могло быть, просто не могло быть. Он ведь боялся высоты, даже на балкон четвертого этажа в квартире Уткина отказывался выйти. А у Мясоедова девятый этаж. Страшно лететь с девятого этажа. Не потому страшно, что вообще страшно, а потому, что успеешь осознать всю безнадежность положения. Сколько времени лететь с девятого этажа? Ускорение свободного падения девять и восемь, округленно - десять. Высота - наверное, метров двадцать пять. Время падения - Уткин вспомнил формулу - корень квадратный из два аш, деленных на же. Корень из пяти, следовательно. То есть около двух секунд с хвостиком. Можно успеть осознать. Можно даже успеть нажать красную кнопку в кармане. Если б она была у него в то время. Ну ладно, нажал бы и оказался б наверху у окна - так, словно ничего не произошло. А там бы его уже ждали - ну, не ждали в полном смысле слова, а были рядом, то есть остались, где были, потому что куда же они делись бы, те, которые... которые его... ведь не сам же он вывалился из окна. Картина складывалась в подробностях: пришли те самые - в каких отношениях с Мясоедовым они были, неизвестно, но Мясоедов знал, что придут, накануне паниковал, говорил, что последний день, - пришли и потребовали отдать гаджет и, не получив... Нет, не складывалась картина. Какой им смысл выбрасывать Мясоедова из окна, это не помогло бы им. Тогда - не хотелось верить, но это был единственный вариант, который оставался, - они выведали - выпытали - у Мясоедова, где гаджет, а потом... убрали того, кто слишком много знал. Значит, Мясоедов показал им на Уткина. Хреново, очень хреново. Или все же он мог сам... с балкона? То есть - это самоубийство, если говорить открытым текстом. Или несчастный случай? Вчера Мясоедов был явно неадекватен, когда расставались. Гаджет, конечно, он уступил Уткину - против лома нет приема, но и этих - тех, которые... боялся до смерти. Сшибка интересов - так, кажется, это называется по-научному. Верный способ довести до нервного срыва. Хреново, ой как хреново. Уткин запретил себе думать на эту тему. На слово "самоубийство", на "прыжок из окна" положил запрет. Это просто - если мелькнуло в мыслях, то нажал кнопку, и пусть мелькает что-нибудь другое.