- Есть предчувствие, - ответил Гамлет.

- Может быть, оставить театр, прекратить выступления, разъединиться с поклонниками, друзьями, приятелями? Изменить жизнь? К лучшему? - спросила вторая сущность.

- Я люблю и любим, я востребован, пишу, пою, играю. Меня любят все. Один - кто я и что я? Без публики, без поклонников, без тех, кто мне близок? - отвечал Гамлет.

- Робинзон - или отшельник - это, конечно, совсем другой тип личности, другое устройство мировоззрения, - вступила в обсуждение третья сущность. - Уметь быть в уединении, верить, читать священные тексты. А если "ни во что не верит - назло всем"?

Гамлет промолчал. Пожал плечами. Потом добавил:

- Я тоже - может быть - Робинзон. "И снизу лёд, и сверху - маюсь между". Придет время, вспомню священные тексты.

- Значит, тебе с нами комфортно? - спросила четвертая сущность.

Гамлет снова промолчал.

Удавка не его шее подзатянулась.

В реальном пространстве мастерской Художника Поэт поднялся со стула и сделал стойку на руках: вниз головой и вверх ногами.

- Отлично, - оценил Художник. - Не возникала мысль пройти на яхте в одиночку, от Южной Африки до Австралии? Через Индийский океан, сквозь "ревущие сороковые"?

Поймав мгновение шутливости, Поэт попросил:

- Эти сущности на портрете меня словно раздражают. Нельзя ли затенить их еще более?

- Но я их уже по Вашей просьбе затенил, их почти не видно. Впрочем, можно сделать пару мазков, раз поступила такая просьба.

Художник сделал несколько движений кистью и произнес:

- Но удавка-то никуда не исчезает... Затягивается...

Поэт промолчал. Потом повернулся к портрету.

- Видно мастера, - высказался он. - Страсти, страсти, страсти! Вы великолепный художник, маэстро. Никто, никто, никто не смог бы написать такой портрет!

- Хотелось бы быть похожим на Вас, - вырвалось у Поэта.

- Помолитесь за меня! - добавил Владимир Высоцкий.

- Я молюсь, - ответил Художник, невольно коснувшись рукой Библии, лежавшей рядом с ним.

- Сегодняшний сеанс, видимо, завершен, - уточнил Художник.

- Да, маэстро. Сегодня я снова играю главную роль!.. Обстоятельства сложились так, что я при деньгах. Портрет почти завершен, и я рассчитаюсь досрочно. Мы согласовали двести рублей, но я заплачу двойную сумму - четыреста рублей.

Художник пожал плечами, как бы говоря: "Стоит ли спорить?".

- Меня ждет сцена. Вынужден прощаться, - сказал Поэт.

- Мне этот портрет нравится не меньше, а, может быть, больше, чем Вам. Встреча с Вами - для меня - знак. Никто не мог бы мне дать тот бесценный урок, который дали мне Вы, - сказал Художник. И добавил с оттенком шутки:

- Придет время, я выкуплю этот портрет за сорок тысяч... Долларов.

Поэт пожал плечами, как бы говоря: "Стоит ли спорить?".

Поэт шел по улице.

Ветер принес запах ладана.

"Церкви, свечи, пение, молящаяся Москва", - подумал Поэт.

Творческая натура не дремала. Появилась мысль: "А что, если с посохом - не заходя в театр - богомольцем, странником Божиим, по монастырям, по святым местам? Истлеет, рассыпется в прах удавка!". Следом - сомнение: "Обступят, не дадут пройти, идти, потребуют рассказов, автографов, песен?..".

"Всё человечество давно

Хронически больно."

Из окон домов по сторонам улицы звучали записанные на магнитофонную ленту строки: "Смотри, какие клоуны!".

Неизвестно откуда в сознании Поэта появились строки:

"... нет истины...

... пагуба...

... открытый гроб...

... языком своим льстят...".

Когда-то проходил рядом с открытыми дверями церкви? Услышал песнопение? "Отголоском старинных молитв"? Запечатлелись в памяти, в сердце?

"Значит - быть", - подумал Поэт. - "Уединиться... Просить... Не был ни человекохищником, ни кровожадным, ни коварным...".

Вспомнился портрет. "Вот, посмотрел на себя...", - подумал Поэт. "Каюсь! Каюсь, каюсь!".

23 февраля 2017 года - 24 февраля 2017 года.

6.Сказка о Конфуции. (Из Сборника "7 сказок о писателях")

Основоположник одной из философских школ Шан Ян обратился к Конфуцию:

- Уважаемый господин Конфуций! Вы приверженец человеколюбия, правосудия, повиновения действующим законам и соблюдения установленных обрядов, правдолюбия, верности и честности...

Ваши мысли получают признание в Поднебесной - и в обществе далекого будущего.

Через много веков придет в жизнь молодой человек, увлеченный учебой, стремящийся к знанию.

Он будет писать по Вашим работам сочинения. Эти сочинения будут вывешивать на стенах его училища в качестве примера для других учащихся. Он будет заучивать наизусть тексты древних мудрецов. Он будет работать в библиотеке Пекинского университета.

Он увлечется личностью Наполеона, идеей возрождения воинской доблести, замыслами восстановления величия китайской империи.

Он возглавит революционные изменения, массы людей пройдут через испытания.

Он приведет страну к реальной независимости. При нем Китай станет в ряд великих мировых держав. К тому времени, когда он умрет, Китай станет сильной, единой, быстро развивающейся державой.

Мой вопрос Вам об этом юноше. Выскажите Ваше мнение: этот юноша следовал Вашему учению?

Шан Ян ждал мнения Конфуция. Тот размышлял.

Затем высказался несколько отвлеченно:

- Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба.

Запущенная орбитальная станция - по своему назначению космическая исследовательская лаборатория - ожидала первого посетителя.

Сотрудники наземного Управления полетом сосредоточились: открылся входной люк, наступил ответственный момент.

Внезапно солнечный ветер сделал слышными для участников сеанса связи слова из какой-то радиопрограммы, читаемые на иной радиоволне: "Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба".