На следующее утро было холодно. Всю ночь лил дождь как из ведра. В доме Эдисонов первым встали сами родители. Мисс Эдисон начала готовить завтрак. А Мистер Эдисон сидел на кухне и читал газету. Картеры тоже проснулись. Они лежали в гостевой комнате и разговаривали о всяком, что приходило в голову.

Спали только Томас и Ньют. Они лежали по обе стороны кровати, лицом к друг-другу. Оба парня сопели во сне. Плед наглым образом отобрал Ньют, а Томасу пришлось лежать в холоде. А так как спал он очень крепко, то и не понял этого. Только теперь, под утро, Эдисон понял, что очень скоро заболеет.

Медленно он открыл глаза, чувствуя боль в голове и тяжесть в горле. Сперва он просто пялился на блондина, всем сердцем желая толкнуть его с кровати. Но после в его голову пришла мысль о том, что Ньют красив и мил, когда спит. Лицо без ухмылки и напряжения выглядело точно на 15 лет. А без всех подколов и злых слов он был просто прекрасным. Томас замахал головой, будто прогоняя эти мысли. Но он все также смотрел на лицо блондина и думал.

— Я знаю, что прекрасен и красив, но зачем ты пялишься на меня, когда я сплю?

Проснулось существо, которое будет бесить Томаса весь этот день. И он понял, что когда Картер спит, то нравится ему больше, нежели когда бодр. Эти мысли он озвучил вслух, отчего Ньют, как всегда, усмехнулся и откинулся на спину.

— Знаешь, а мне нравится спорить и ругаться с тобой. Это весело. Особенно видеть твое лицо, точнее, злое лицо. Я чувствую, что твоя самооценка и уверенность снижаются с каждым моим словом и подколом. Чувствую я и то, что явно бешу тебя. Это еще круче. Знаешь…

— Моя голова болит от твоих слов, — отозвался Томас, раздраженный и резкий. — Заткнись.

Ньют заново лег боком, смотря прямо на Томаса с прежней ухмылкой.

— Заставь меня, Томми.

Эдисон посмотрел прямо в глаза Картера, в которых мелькнул азарт игры и желание. Желание узнать, что будет дальше. Брюнет решил сыграть. И проигрывать он не собирался.

— Тебе это не понравится.

— А тебе?

— Не уверен. Но ведь ты не заткнешься.

Воцарилась тишина. Лишь часы тикали и слышались голоса из первого этажа. Оба ждали, что же будет дальше.

— Ну? — все-таки нарушил тишину Ньют. — Я ведь могу говорить дальше, ведь ты…

Закончить ему не дали. Томас приблизился прямо к Ньюту, нависая над ним и закрывая его рот ладонью. Свободной рукой он держал запястья блондина над его головой. Глаза Картера расширились от удивления, он начал мычать что-то. Теперь ухмылялся Эдисон, довольный собой.

— «Томми» значит? — спросил он, все также нависая над парнем и чувствуя его дыхание на ладони. — Мне нравится. Но не злоупотребляй этим, Картер.

Между ними нависла долгая пауза и тишина, которая нарушалась лишь тяжелыми дыханиями. На миг хватка Томаса ослабела, чем воспользовался Ньют. Блондин за один толчок опрокинул Томаса, меняя их местами и ролями.

Но хватка Ньюта была другой. Да и положение тоже. Запястья брюнета он сжал, держа прямо над головой. И, что самое интересное, он сел прямо на Томаса, без всякого стеснения охватив ногами его бедра. Эдисон залился краской, отчего ухмылялся, как Чеширский кот, Ньют.

— Рот ты мне не закрыл, Томми, — драматично начал Ньют, сильнее сжав запястья Томаса и чуть сократив расстояние между ними, так что их лица находились в нескольких сантиметрах. — 1:0 в мою пользу, милый.

Он теперь смотрел прямо в глаза брюнета, наслаждаясь тем, что его зрачки расширились, а дыхание уже давно сбилось. Картер пошёл дальше, сжав бёдра бедного брюнета сильнее.

— Прекрати! — возмутился Томас, чувствуя явно что-то другое, нежели игру, в котором уже проиграл. И стараясь сохранять спокойствие, что почти выходило. — Ньют, хватит.

Блондин молчал. И теперь без ухмылки, а с некой нерешительностью смотрел в глаза парня, перемещая взгляд на его губы.

Он сглотнул и закрыв глаза на миг, вновь вернул прежнюю ухмылку, отодвигаясь от Томаса и вставая с постели.

— Решим, что 2:0 в мою пользу, — сказал он и ушел, на миг облизнув губы.

А брюнет лежал в постели, не зная, как теперь смотреть в глаза Ньюта. Его щеки все еще горели, а сердце билось быстрее обычного. Руки почему-то подрагивали, глаза же бегали туда-сюда по комнате. Была не была, но он все же встал с постели, смотря на свое отражение в зеркале на дверце шкафа. И заметил изменения в своем положение.

— Блять. — вслух сказал он, заметив некое изменение в своем органе. — Ебаный Ньют.

***

Картер находился в ванной комнате, смотря в зеркало и умываясь. Про себя он думал о том, какой же он все-таки идиот.

«Самый худший поступок из всех, — корил он себя в голове. — Идиот. Идиот. Идиот. Сесть прямо на этого дебила Эдисона, да еще и на губы его пялиться! Он теперь явно думает, что я извращенец! Стоп. Да какая разница, что он обо мне думает! К черту Эдисона.»

Выйдя из ванной, он лицом к лицу столкнулся с Томасом. Тот шёл с полотенцем и новой одеждой. Щеки его все еще горели.

— Закончил? — с хриплотой в голосе спросил Томас.

Ньют еле как кивнул, избегая зрительного контакта с парнем.

— Так дай пройти, — Томас кашлянул. — Итак холодно.

На миг Ньют вспомнил, что ночью отобрал плед, потому что ему было холодно. И теперь им одолел стыд за такое положение брюнета.

Не раздумывая свои действия, впрочем, как всегда, блондин поднес свои губы ко лбу парня. Мигом он ощутил, что температура у него высокая.

— Ты весь горишь! — отозвался он, нащупывая ладонями все его лицо. Томас даже смутился и забыл о том, что смотреть на Ньюта ему было стыдно. — У тебя температура высокая. Быстро в постель и никакой сегодня учебы.

— С каких пор ты стал моей мамой? — возмутился брюнет.

— Быстро в постель. — повторил Картер под внимательным взглядом и Томасу не оставалось ничего, кроме как подчиниться приказу.

========== 5. ==========

Томас и сам не понимал, почему слушается Ньюта. А Ньют и не увидел то, что у Эдисона бушует эрекция. Так и живем.

Брюнет лежал в постели уже час. С головной болью, температурой и, видимо, ангиной. Картер куда-то ушёл и его все еще не было. Но вставать с постели уже не хотелось. Теперь Томас просто лежал и ждал появления блондина, который строго велел ему лечь. Не понимал он того, почему за несколько дней они стали относиться друг к другу по другому.

— Обозвал его бабником, а сам еще и флиртую с ним! — думал Эдисон, хмуря брови. — Да и лежу на одной кровати с ним, не стесняясь смотреть на его губы и нависать над ним. Ты жалкий влюбленный дебил, Томас Эдисон, — брюнет и сам не понял, почему подумал о таком, вмиг краснея. — Чёрт, да пусть он катится к черту, этот Картер…

В этот миг в комнату зашёл Ньют. С двумя пакетами разных препаратов, от которых так и веяло запахом лекарств.

— Уже соскучился? — усмехнулся он, подойдя к кровати больного и положив пакеты на тумбочку.

— Мечтай. — закатил глаза брюнет, после чего обратил внимание на препараты. — Это еще зачем?

— Родители ушли. А через час мне нужно на учебу. Сейчас я объясню тебе, для чего все это нужно и как ты будешь принимать это. — объяснил Ньют.

— Не буду я пить эти ужасные лекарства.

— Будешь.

— Нет.

— Да.

— Но они же горькие, Ньют! — пожаловался в конце концов Томас.

Картер сел около подножья кровати и уставился на пол.

— Слушай. Это я виноват, что ты заболел. Из-за этого я хочу искупить свою вину, не так я уж и мудак, понятно? — Ньют перевел взгляд на брюнета. — С кем же мне еще, по твоему, ругаться и кого мне еще посылать и унижать, кроме тебя?

Блондин усмехнулся и встал, открыл пакет и начал вынимать всякие препараты, когда Томас следил за его движениями и не мог понять одного.

— Это для горла, будешь ею пшыкать, для остроты действия скажу, что она очень горькая. Это для головной боли и температуры, одну ты должен выпить прямо сейчас, действует мгновенно. А это обезболивающее, ты сам знаешь, что это такое. Ну, а это…