— Не смотрел бы ты только на девушек, знал бы его, — ответил азиат, будто это было элементарной вещью, а не чем-то еще, но под пристальным взглядом Ньюта, все-таки ответил. — Это был Томас Эдисон. Рисует портеры здешних учеников. До нас он тоже почти дошёл. Всем нравится, но жопой чувствую, он хитрый какой-то.

Они уже добрались до кабинета истории, когда Ньют вспомнил о том, что это фамилия ему очень знакома.

— Эдисон… знакомая фамилия, — нахмурившись, прошептал блондин и зашёл за другом, напоследок закрыв за собой дверь, так и не заметив Эдисона, который проходил прямо за ним.

***

Уроки уже подходили к концу, а Ньют тем временем находился уже в своей комнате, валяясь в постели, когда в комнату зашёл Картер старший, почти впервые за этот год. Блондин вопросительно посмотрел на отца.

— Чем могу помочь? — спросил Он, подняв брови и откинув телефон. Отец его сел рядом и пристально посмотрел на сына. — Что?

— Ньют… ты уже вполне взрослый человек, самостоятельный и понижающий, который в скором времени возьмет бизнес в свои руки, так ведь?

— Ну… — протянул блондин. — Возможно и так, а в чем проблема? Это так важно?

— Все мы делаем ошибки в молодости, которые не исправить спустя время. И ты знаешь, что удар попадет на всех. — Картер закусил губы и как-то рвано выходнул, покачав головой.

— К чему ты клонишь? — насторожился сын, немного приподнявшись.

— И такую ошибку я совершил, — продолжал тот, не замечая возгласы сына. — И не один. А со своим другом. Когда-то очень давно, во время начала нашего с ним бизнеса, мы подписали договор о том, что у наших детей будет досрочный брак и они продолжат наш бизнес.

Ньют несколько секунд сидел тихо, пока до него доходила суть. А когда он узнал, то с резким движением ног вскочил и начал просить объяснения у отца.

— Ты это серьезно? Зачем? Один только вопрос: зачем? Ты хоть думал о том, будут ли ваши дети против? А если у меня есть девушка? Кто она вообще такая? Что за бред!

Старший Картер встал прямо напротив сына и лишь взглядом своим велел тому успокоиться. Ньют запустил пальцы в волосы и, казалось, успокоился.

— Так вот. Проблема в том…

— Ах вот как! Мы еще и до проблемы не дошли! — пустил смешок Ньют и в ожидании слушал отца.

— У Эдисона тоже родился сын.

Теперь Ньют был просто в ахуе. Нет, он не был гомофобом. Но мысль того, что ему придется взять бизнес в свои руки, да еще и сесть на брак по расчету с каким-то незнакомым парнем смутило его. Он просто не мог представить все это.

— И… — протянул Он, вдыхая воздух в легкие, дабы явно не упасть в обморок. — Тот парень знает об этом?

— Он только узнал, — осторожно ответил отец. — Так… так как ты себя чувствуешь?

— Превосходно. Отлично. Улетно, — пожал плечами Ньют. — Можно я… останусь один и подумаю о всем этом?

— Конечно. Без проблем. Удачи и спокойного дня, — как ни в чем не бывало, ответил мистер Картер и вышел.

А глаза Ньюта просто расширились из-за того, что в голове вертелось лишь одно имя. Томас. Томас, мать его, Эдисон.

========== 2. ==========

Как любитель своей профессии, если это уже можно так назвать в будущем, Томас сидел за листом бумаги и карандашами до позднего вечера. Листок, короче говоря, был пуст уже несколько часов. В голову ничего не лезло, кроме как сна и хорошего ужина.

Каждый вечер он сидел именно таким образом. Его учителя говорили ему, что у художника должна быть расширенная фантазия и желание. Желание то у него было, но вот фантазия его подводила. Когда остальные уже рисовали второй рисунок, он не начинал писать даже первый.

Такими темпами он сломал уже не один карандаш. И, слишком сильно выдохнув, отшвырнул от себя лист и уже сломанный карандаш. Повертелся на компьютерном стуле и поглядел на комнату.

Комната была обустроена в серых тонах. Зайдя сюда через дверь темного цвета, сразу можно было увидеть двухспальную кровать, где валялись всякие листы. Впрочем говоря, листы были везде. Ничего нового. А на верху кровати, на всю длину была картина маслом, где изображена девушка, на чьё лицо спадали волосы из-за ветра. С двух сторон находились комоды белых цветов, где было чисто, на удивление самого Эдисона. А с правой стороны находился черный шкаф, на дверце которой было большое зеркало. Рядом с дверью, напротив шкафа стоял большой стол и компьютерный стул, где и сидел Томас, покручивая себя. На столе, собственно, был компьютер и стопка листов. С одной стороны от компьютера — чистые, с другой — обрисованные, их было мало. А сами стены были в рисунках и картинках, сделанных в виде лабиринта, некого рода коллаж.

Это все было маленьким миром Томаса Эдисона. Что не скажешь о самом доме. Тут был бардак, а вся оставшаяся часть была в полном порядке и чистоте, отчего казалось, будто этот дом продан на аукцион, и должен быть в полной чистоте. Сколько он себя помнил, даже за одно маленькое пятно мисс Эдисон бесилась и мигом убирала. Весь дом. Снова.

Кстати, а вот и она.

В дверь постучалась мать Томаса и, не спрашивая разрешения, зашла. Ничего нового. На что сын лишь закатил глаза и в ожидании посмотрел на женщину.

— Привет, мам, — замучено улыбнулся он и встав, обнял ее, ведь они не встречались с самого утра. — Как дела?

— Все отлично, — ответила она, посмотрев сперва на сына, потом на комнату. — А у тебя, видно, не очень. Проблемы?

Она в ожидании посмотрела на сына, когда ждала полного ответа, без всякой запинки. Мисс Эдисон была доброй, да, это нельзя отрицать. Но везде она ждала чистоту и порядок, отчего сложно было угадать ее дальнейшие действия.

— Проблемы у меня с самого рождения, мам, ничего нового, ты ведь знаешь, — Томас сел на кровать, ожидая того, что скажет мать. Она не часто заглядывала сюда. — Надеюсь, я не сделал ничего плохого?

— Боюсь, твой отец сделал что-то не очень хорошее, — поджав губы ответила она.

— В смысле?

— Как ты реагируешь на брак, так сказать, с парнем твоего возраста?

***

На следующее утро Ньют просто боялся идти в университет. Боялся он того, что встретится с этим Томасом, а по словам мамы «он все знает, не беспокойся», тот начал не до шуток беспокоится. Первым делом из-за того, что ОН ВСЕ ЗНАЕТ. Вторым делом из-за того, что они явно пересекутся. И третье из-за того, что они оба будут чувствовать себя крайне не ловко.

— Чёрт, чёрт, чёрт, — шептал Ньют, идя по дороге к зданию, что находилось уже рядом. — Пропади все пропадом. Ебаная жизнь…

Внезапно кто-то с размаху ударил блондина по спине, отчего тот пошатнулся и чуть язык себе не прокусил. Конечно, кто же еще.

— Братец! Как дела? Что-то ты сегодня выглядишь как засохший Губка-Боб, серьезно! — Минхо прищурился и усмехнулся такому виду друга. — Неужели с кем-то перепихнулся?

Ньют с ошарашенным видом остановился и посмотрел на азиата, который закусил губы, чтобы сдержать смех.

— Азиатская ты жопа, Минхо. Извращенец. О чем это ты думаешь? Я, конечно, бабник, но все еще…

И он остановился и медленно повернул голову в сторону Минхо. Тот уже катился со смеху, свернувшись пополам.

Да, Ньют Картер, самый потрясающий и сногсшибательный парень для всех здешних девушек, был девственником.

— Прекрати! — шикнул покрасневший парень, но тот заржал пуще прежнего. — Серьезно, в этом нет ничего плохого. Если я девственник, это не… — продолжал Ньют, но Минхо начал издавать странные звуки из-за смеха, отчего блондин на долю секунды закатил глаза и продолжил: — Так вот, это не значит, что я какой-то отсталый чувак. Я же все еще учусь лучше, чем ты. И, конечно же…

Тут он заметил того, с кем не хотел пересекаться ближайший год или даже два года. Тот стоял прямо около входа, уперевшись руками об перила и смотря на одну точку, пока Тереза рядом с ним рассказывала что-то, все время смеясь. Смеясь еще скромно сказано, она тоже свернулась пополам и ржала. Женская версия Минхо, уж точно.

Кстати о Минхо. Он явно увидел девушку, отчего перестал ржать как захлебнувшийся конь. Теперь он сохранял в себе уверенный и мужественный вид. Но покрасневшее лицо подводило его.