Стало привычным сваливать по ночам на улицу и приходить на заброшенный стадион. Лежа под ночным небом и дрожащими пальцами держа в руках самокрутку, Джо прокручивала в голове самые лучшие моменты из своей жизни и просто отдыхала от всего, что творилось днем вокруг нее. Здесь царила мертвая тишина, которую переменно нарушал звук полицейской сигналки с соседней улицы, крики ебнутых соседей и другие уличные звуки. Смотря в темное от туч небо, Джо жалела, что здесь, в Саут-Сайде, никогда не было звезд. Так или иначе, это небо чертовски отвлекало и без звезд. Этого было достаточно, чтоб прогнать всего лишь одну навязчивую и такую больную мысль. Мысль о смерти матери.

Так Джо копила в себе беззвучно кричащую серенаду, заглушая ее безграничным равнодушием, косяком и редкими разговорами с Джоном. Смотря на него, у Райли в голове очень быстро возрождался тот проклятый вечер, когда она узнала о роковой новости. Все ужасно давило, но тем не менее, пустота от безысходности никуда не девалась. Поэтому, когда в один из серых вечеров Джо заметила веселого Йена с улыбкой во всю рожу на улице, ее едва не покоробило от злости. Живой, здоровый, не в армии, да еще и счастливый.

— Да какого хера?! — в гневе воскликнула она, со слезами на глазах ударив рыжеволосого с кулака в челюсть. Тот пошатнулся и отпрыгнул на два шага, ойкнув и схватившись за ушибленное место.

— За что, Джо?! — Йен продолжал потирать челюсть и требовательным взглядом уставился на девушку.

— Ты еще спрашиваешь, урод! Я тебе сейчас добавки всыплю!

Джозефина уже хотела снова броситься на парня, но ее вовремя схватил за руки из ниоткуда появившийся Лип.

— Успокойся! — закричал он, жестче сжимая ее плечи в своих ладонях и возвращая девушку на место. Джо все плакала и вырывалась, со злостью размахивая руками и пытаясь достать Галлагера. Тот лишь в полном шоке наблюдал за происходящим.

— Мудлан! Думаешь, тебе все можно? Пришел, когда тебе вздумается, ушел, когда вздумается. А как в жизни все в шоколаде, обо мне можно и не вспоминать? Ненавижу тебя, ненавижу! Чертов педик!

Вся улица сотрясалась в криках Джо. Можно было поставить сотню баксов на то, что добротная половина соседей Галлагеров сейчас с диким интересом прислушивалась к происходящему на улице. Джо между тем и впрямь сорвалась, краем уцелевшего рассудка полагая, что теперь ей дорога в психушку точно уложена прочной дорогой. Лип продолжал с силой держать ее, когда та, вдруг перестав реветь и орать на всю округу, резко успокоилась и замолчала. Рукава кофты очень быстро пропитались солеными слезами. Джо шмыгнула носом и, беспомощно вздохнув, посмотрела куда-то за спину Йена, который по-прежнему в шоке стоял напротив нее, забыв даже про челюсть.

— Я не знал, что для тебя это так важно, — оторопело произнес он, явно не найдя ничего другого для ответа.

— Иди ты в задницу, Галлагер. Отпусти, Лип, — дернув рукой, девушка вырвалась от рук кучерявого и обошла рыжеволосого, медленно пойдя в сторону своего дома.

— Нам надо поговорить, — вдруг опомнившись, выпалил он в спину Джо. Та показала ему средний палец, не оборачиваясь.

— Йен, в натуре. Ты итак все свел к полному пиздецу, — заметил Лип, хлопнув брата по плечу и отходя. — Оставь ее.

Джо слышала, как Лип догонял ее сзади и через момент уже шел рядом, закуривая на ходу.

— Сколько можно курить? У тебя легкие скоро сами дымить начнут, — поморщилась она, намеренно переводя тему, чтоб тот не дай Бог начал предлагать поплакаться в жилетку.

— Привычка, — Галлагер равнодушно пожал плечами. — Так что с тобой в последнее время?

Джо махнула на него рукой, дабы тот отвалил.

— Меня все люто достало, — помолчав, призналась она и отобрала у Липа сигарету, закуривая.

— Если это из-за Йена, то не стоит на…

— Да плевать мне на Йена, — поторопилась перебить парня Джо дрожащим голосом. — У меня мама умирает.

Лип на мгновенье заткнулся, даже перестав курить и уставился безмолвным взглядом на подругу.

— В смысле?

— Рак у нее. Полгода осталось. Твой мудловатый братец только добавил свою часть в эту кучу дерьма, — Джозефина отдала парню сигарету и глубоко вдохнула ночного воздуха в легкие. — И не думай меня жалеть или ему рассказывать.

— Сочувствую.

— И передай ему, что если вздумает ко мне хоть на метр подойти или к моему дому, я ему не только в челюсть двину.

— Без базара.

========== Part eight. All or nothing ==========

Джо не помнила, как добралась до дома. Она вообще ничего не помнила. Сознание вернулось лишь через несколько часов. Открыв глаза, в которые ядовитым потоком лился свет, девушка огляделась по сторонам и осознала, что руки у нее привязаны ремнями по обе стороны от ее головы к кровати. Она находилась в палате неизвестной ей больницы и испуганно оглядывалась. Еще раз потянув руки и ощутив, что они затекли, Джо чуть слышно чертыхнулась. Через мгновение в палату вошла незнакомая брюнетка в белом халате с блокнотом и ручкой. Она не глядя на Джо пересекла комнату и села в кресло в углу.

— Что происходит? Где я? — воскликнула Джо.

— Джозефина Мария Райли, семнадцать лет, верно? — наконец посмотрев на девушку, спросила медсестра.

— Верно. Где я, черт подери?

— Центральная психбольница Чикаго. Вы чувствуете раздраженность или некое чувство… ненависти к окружающим?

— Учитывая то, что меня привязали ремнями к кровати, или не учитывая?

— Не учитывая.

— Тогда нет.

Медсестра снова что-то пометила в блокноте и улыбнулась.

— Голова болит? Резь в глазах имеется?

— Почему я попала в психбольницу? Я ничего не помню. У меня началась паническая атака?

— А что насчет головной боли?

— Я ничего вам не отвечу, пока вы мне не расскажете, как я здесь очутилась, — отчеканила Джо, буравя собеседницу строгим взглядом. С привязанными руками она чувствовала себя как-то неловко. Брюнетка, видимо, осознав, что девушка не блефует, отложила блокнот и внимательно посмотрела на Джо.

— Вчера ночью ваши родители застали вас в ванной с кухонным ножом. Вы бились в истерике, бредили и пытались нанести себе вред. Вам повезло, что скорая приехала вовремя. Вероятно, ничего вы не помните из-за ударной дозы успокоительного. Вы пили антидепрессанты и какие-либо успокоительные, мисс Райли?

Джо, не двигаясь, смотрела женщине в лицо и никак не могла поверить в случившееся. Как такое вообще могло произойти?

— Н-нет, не пила, — дрогнувшим голосом отозвалась девушка.

— А должны были, — со вздохом оповестила брюнетка.

— Послушайте, это недоразумение. У меня сейчас в жизни все не очень гладко, и я… Я обещаю, что снова буду пить таблетки. Скажите, меня же не заставят оставаться здесь надолго?

— К сожалению, — вздохнула женщина, — мы вынуждены оставить вас здесь на неделю под общий контроль, чтоб вы пропили первоначальный курс успокоительного и антидепрессантов. Затем вы вновь запишитесь к своему психологу и сможете нас покинуть.

Закончив последние слова, она улыбнулась и, поднявшись со своего места, подошла к кровати Джо и освободила ее от надоедливых ремней. Та поторопилась размять руки и, увидев перед собой свои запястья, перевязанные бинтами, охнула.

— Это я сделала? — ошарашенно спросила она.

— Увы, но да.

Джо наконец поняла всю поганость своего положения. Панические атаки, переходящие в случаи самоубийства. Все кошмары словно возродились наяву. Отчего-то она всегда считала, что до этого не дойдет, но дошло. Вот они, порезанные запястья, потерянный тусклый взгляд и отшибленная память от успокоительных. А еще минуту назад она была привязана к кровати.

— Ну так, как? — снова обратилась к ней брюнетка, усевшись в свое кресло. — Головная боль, резь в глазах?

***

Дни в психушке, в принципе, были не так уж и плохи. Отсутствие школьных уроков, вокруг дополна интересных собеседников, считающих себя то Иисусами, то Богами Олимпа, то Бредами Питтами, халявная еда с минимумом сахарозы и в общем-то, здоровый сон, которого Джозефине так не хватало. А еще здесь не было абсолютно никого знакомого, что нисказанно радовало.