Помимо хорошо известной эйфории битвы было что-то еще. Каждый убитый им враг приносил ощущение облегчения. Падение каждого Ультрадесантника сопровождалось приливом силы. Она задерживалась на его клинках вместе с кровью: миазм, ощущаемый на пределе возможного.

То же самое было справедливо и в отношении всех Пожирателей Миров, умиравших вокруг него. Эрес практически ощущал нечто эфемерное, как будто сама их сущность покидала рассеченные тела, пытаясь воспарить ввысь, но попадала в рабство к Темплум Демонархия. Когда он снес голову очередному врагу, его посетила мысль, что Элифас пытается одурачить его, заставив приносить своих воинов в жертву во имя какой-то высшей цели...

Имплантат вышел на идеальный уровень, грубое ощущение и интеллектуальное осознание сошлись в бесконечно малой точке равновесия.

Все было ясным и чрезвычайно четким. Каждая летящая капля крови, каждый зубец на клинках мечей, каждая царапина на броне. Он видел разрывы болтов и остающиеся за ними следы пропеллента, чувствовал через сапоги гром пушек «Ахилла», чуял кровь и ощущал привкус пота в воздухе.

Одно восхитительное мгновение он балансировал на грани, прилагая каждую частицу своей воли, чтобы удержать собственный рассудок, вознесясь над всеми прочими существами в миг экстатического совершенства.

А затем он перескользнул через вершину, и его повлекло вниз, в безумную ярость, а все мысли о грандиозных планах и возможном предательстве забылись.

Сквозь скошенное окно в нескольких метрах над основанием башни Элифас услышал, как воздух разорвал вой Эреса. Пожиратель Миров превратился в размытое пятно смерти. Он прорубался в середину порядков Ультрадесанта, и на его доспех брызгала кровь.

Но хотя XII Легион и набросился на сынов Жиллимана с не знающей покоя самозабвенностью, Эрес придерживался плана. Он расположил своих воинов так, что оставался проход к Темплум Демонархия, и Ультрадесантники естественным образом продвигались по этой ослабленной оси, стараясь отступить от бешеного натиска, а также заставить замолчать тяжелые орудия Несущих Слово на верхних уровнях.

— Работает! — ликующе выкрикнул Йот. — Ты чувствуешь?

— Чувствую, — отозвался Элифас. Имматериальная энергия, словно поднимающийся паводок, собиралась в фундаменте башни. Ее тянуло к пропитанным кровью камням, созданным в ходе ритуала и расставленным по оккультным линиям слияния миров. Он хлопнул Йота рукой по наплечнику. — Чувствую, мой ученый друг. Твои расчеты безупречны!

Первые Ультрадесантники добрались до врат внизу, шатаясь, вошли в холодное внутреннее пространство, развернулись и открыли огонь из болтеров по преследующим их Пожирателям Миров. Элифас подал знак Ахтону, который ждал на грубо сработанной лестнице слева, закинув на плечо огромную икону.

— Время почти пришло. За мной, гордый жертвователь.

Командующий Несущих Слово помчался вниз по ступеням и врезался в окруженных Ультрадесантников. За его булавой оставались багряные дымные следы, пока он бил налево и направо, раскалывая броню и круша шлемы.

После всех его трудов по возведения святилища во славу Ситулы Бездны было приятно лично поражать врагов.

Вокруг него струились исходящие души мертвых, предсмертные крики и смолкающие стоны покойников задерживались в ушах. По мере того, как умирало все больше легионеров, варп-поток приобретал осязаемость: полу-реальное облако тумана по спирали поднималось к вершине святилища, направляемое украшающим внешнюю часть круговоротом специально посвященных этому трупов, концентрировалось и сгущалось, словно свет, проходящий через последовательность линз, и становилось более контрастным и отчетливым, закручиваясь ввысь.

— Сейчас, Ахтон! — выкрикнул он. — Immoria magisterius sanguinia!

Икононосец Элифаса всадил заостренную пяту древка в грудь умирающего Ультрадесантника, пригвоздив бьющегося легионера к земле.

Черепа полыхнули черным огнем, и Ахтона отшвырнуло на полдюжины метров по полу святилища, словно в него ударила молния. Дымящийся доспех с лязгом ударился о дальнюю стену и остановился. Он был расколот, как будто изнутри вырвалось нечто огромное. Носившего броню воина нигде не было видно.

Установленный на трупе Ультрадесантника штандарт засиял грязно-золотистым светом, вынудив даже Элифаса вздрогнуть и отвести глаза от сверкающего блеска. Когда он пришел в себя, то увидел, что навершие иконы начинает медленно вращаться. Круг, описываемый кружащимися черепами потемнел, становясь черным диском, который выгнулся наружу.

Или, быть может, внутрь? Блестящая поверхность обманывала взгляд, одновременно представляясь выпуклой и вогнутой.

В текучей черноте сформировалось лицо.

Горделивое чело и решительные глаза. Взволнованно поджатые губы.

Ситула Бездны.

Воплощенная Сущность Всеизменяющих Путей. Поводырь Слепцов.

Лоргар, Аврелиан.

Уризен. Примарх XVII Легиона.

Элифас и остальные Несущие Слово бросились на колени, и все, кроме Наследника, отвели глаза.

— Повелитель, тысяча смиренных благодарений за ваше появление, — воскликнул Элифас, молитвенно простирая руки. — Вы благословляете нас своим посещением. Но я прошу о большем. Почему бы вам не пройти по мосту, что мы построили? Не ступить через золотую арку, возведенную нами в вашу честь?

Губы примарха пришли в движение, и при этом челюсти черепов разошлись, в нужное время проговаривая слова образа басовитым и искаженным голосом.

— Элифас. Что за дело заставляет тебя беспокоить меня в столь неуклюжей манере?

— Кронус, о почитаемый владыка. Мы просим вашей милости и вашего присутствия, дабы вы смогли узреть святую резню. Молю вас, благословите нас вашей могучей рукой и твердым повелением!

— Кронус? Что с Кронусом?

— Пятьсот Миров пылают именем вашим, Отец Истины. В вашу честь Кронус будет зажжен, словно погребальный костер.

— Элифас, Пятьсот Миров меня более не заботят. Я достиг того, к чему стремился, когда мы прибыли на восток.

Элифас осознал, что вокруг него все затихло. Он услышал шаги сапог, бросил взгляд влево и увидел, что в зал святилища входит Эрес. Остекленение в его глазах проходило, взгляд медленно фокусировался на Несущих Слово. Элифас проигнорировал его.

— Но мой повелитель... Монархия? — залепетал Элифас. — Как же наше отмщение сынам Жиллимана? Неужто Ультрадесантники избегнут страданий, заслуженных своим бездушным предательством?

— Ультрадесантники уже не имеют значения: мой брат Ангрон и его Легион добьют их жалкие остатки. Все силы и экспедиции Несущих Слово должны вновь собраться на Дороге Звезд, дабы следовать согласно навиклатуре примус к точке возвращения на Тарсароне.

— Тарсарон? — Элифас едва не скулил. — Но как же наши труды здесь? Как же великий костер?

— Повинуйтесь.

Лик примарха на мгновение скривился, а затем исчез, и икона распалась в пыль поверх тела Ультрадесантника.

Йот поднялся на ноги и развернулся к своему командиру.

— Это наша награда, Наследник? Это приз за все наши труды?

— Ситула Бездны все сказал, — отозвался Элифас, хотя голос его звучал таким же пустым, каким было его сердце. — Теневой крестовый поход прекращен. Изжил себя, как Великий крестовый поход до него. Лоргар повелевает. Мы идем за ним.

— Мы сражались за Кронус...

— Вы мало сражались, — произнес Эрес, подходя у Элифаса за спиной. Его цепные мечи оставляли на грубых плитах пола капельки крови. — Кронус принадлежит мне. Вы слышали слова своего генетического отца.

Элифас подумал было возразить, но увидел, что последние отзвуки имплантата все еще вталкивают в мозг капитана мысли об убийстве. Уступая в численности и получив прямые приказы своего примарха, Элифас не имел других вариантов, кроме как уступить требованию Эреса. Он промолчал и двинулся к сводчатому проходу, ведущему из башни наружу.

На ходу он услышал, что Эрес переговаривается с Йотом.