— Нет. Просто появилась новая должность. И ты примешь её, хочешь ты того или нет.

— Но…

— Мля, Ньют скажи спасибо, что я тебя не выпер отсюда вместе с твоей подружкой. Кстати о ней, — лидер развернулся ко мне и зло стрельнул взглядом, — ты когда на должность вернёшься? Думаешь, тебя тут содержать добровольно будут? Хочешь жрать — иди работать, самое первое правило, если чья-то тупая башка забыла об этом.

— Алби, не говори так с ней.

— Заткнись, Ньют. Ты, девчонка, будешь отрабатывать каждую секунду проведённую не за рабочим местом, усекла? Нет, даже так: пожрать получишь только после того, как выполнишь весь объем проебанной работы. Ньют, ты понял меня. Девчонка — не жди, что я тебя пожалею.

Я хмыкнула и даже не подняла взгляд на говорившего, вытаскивая грязь из-под ногтей.

— Я ничего подобного не жду, Алби.

— И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Пошёл нахер.

Подобные перепалки не были для меня в новинку, ненависть у нас была взаимной и каждый смаковал её при любой выпадавшей возможности.

Спустя ещё месяц я стала реже видеться с заметно выздоровевшим Ньютом, который теперь мог спокойно приподнимать и сгибать ногу, но не вставал пока самостоятельно. Клинт прогнозировал, что спустя пару недель будет заниматься зарядкой для развития нервных окончаний, чтобы ноги привыкали ходить, несмотря на то, какая эта будет походка — хромая или прихрамывающая, главное было то, что он будет в состоянии ходить. Я начала действительно работать, так как Фрай наверняка загнулся без помощи — как он сам выразился, работа продвигалась быстрее только тогда, когда на кухне появлялась женщина с больной фантазией. И это была я, и хотя мне это льстило, но и в какой-то степени, обижало, но это же Фрай, добрый и приветливо саркастичный Фрай, поэтому тут только стёб и никаких обид.

***

В один из моих теперь рабочих дней, я трясла намыленной задницей не только на Кухне, так как этот ублюдочный лидер приставил меня ещё и к Садам, и к Слоперам, а вечером я, подтерев слюну у рта, как бешеная неслась в Картографическую, так что этот месяц для меня был просто адским.

Несмотря на то, что работа была грязная, я нашла в ней определённые плюсы. К примеру, сегодня рядом со мной убирались в общей гостиной Хомстеда пару ребят, которые любили посплетничать, что ни день, так беспрерывные разговоры, из-за которых было тяжело сосредоточиться. Но, так как я мыла ковёр, тут ничего особо сложного не было, я прислушалась к разговорам на разные темы, но напрягла слух только тогда, когда разговор зашёл на тему бегунов.

— Эй, Дилан, прикинь, недавно стоял возле душевой, сушил голову полотенцем, тут слышу, бегуны зашли, кажись это были Минхо и Бен. И короче, они говорили что-то про дохлого гривера и ещё одного, который сиганул вниз с Обрыва. Прикинь?

Говоривший парень согнулся вдвое, намыливая грязные полы и одновременно разворачиваясь, чтобы переговорить с приятелем. Парень был невысокого роста, бирюзовая футболка не скрывала неразвитую мускулатуру, перевёрнутая кепка скрывала волосы цвета тёмного шоколада, но открывала большие карие глаза с золотыми крапинками, большой нос и тонкие губы.

— А что ещё говорили?

Другой парень был высокий и тощий шатен, который протирал пыль на подвесных полках, так как рост позволял. Он всё время щурился, голубые глаза еле были видны из-под тонкой щели, будто он не мог увидеть того, что лежало от него на расстоянии вытянутой руки. Похоже, очки здесь не предусматривались, и жалко парня, так и ослепнуть можно.

— Говорили, что будут проверять, возможно выход ближе, чем они думали. Коди, как ты думаешь, они его найдут?

Коди почесал лоб и устало опустил руки. Видимо, парень уже отчаялся что-то думать и предугадывать.

— Не знаю, но если, бегуны и даже сам Минхо в этом уверены, значит шанс есть. Давай, не будем тешить себя надеждой?

Глаза Дилана мигом растеряли весь свой прежний пыл, и парни продолжили каждый свою работу. Для меня же замелькала новая перспектива на горизонте — сегодня я должна переговорить с Минхо, как бы мне не хотелось этого.

А причиной стало то, что брюнет сам не хотел меня видеть и старательно игнорировал, даже когда мы были в одном помещении, за одним столом. В Картографическую я продолжила ходить по вечерам, но без доброго и снисходительного Ньюта, это место было не то. Теперь там были злые и потные парни, которые хотели побыстрей закончить, свалить в душ, поесть и лечь спать. Поэтому, когда все расходились, мы с Куратором оставались один на один, я перепроверяла все нарисованные карты, так как за два месяца изучила расположение стен как свои десять пальцев. Куратор же маялся из угла в угол, потому что свою работу он уже закончил, спустился в смежное помещение — Оружейную — и натачивал ножи. Не понимала, зачем он это делает, ведь может пойти по стопам остальных парней и уже лежать в спальном мешке. Но нет, Куратор оставался в помещении до последнего, то бишь пока я не уйду спать, предварительно заглянув к Ньюту.

Также, у меня в голове поселилась ещё одна идея, как можно помочь бегунам.

***

Дождавшись вечера, я после ужина, захватив с собой бутыль воды для Куратора, привычно побрела к Западным Воротам: сегодня Минхо обследовал другое крыло Лабиринта, поэтому, чтобы не делать лишних кругов, пошёл по короткому пути. Бегуны должны были вернуться через час, я специально выбила у Фрая разрешение закончить пораньше, чтобы потом отработать в два раза больше.

Плюхнувшись задницей на остывшую зелёную траву перед бетонной вставкой с Воротами, я прикрыла глаза и вдыхала вечерний воздух, который был горазд прохладнее обычного. Выдохнув клуб еле заметного дыма, я сосредоточилась на собственных мыслях — мой план заключался в том, что я хотела связаться с Томасом, находящимся по ту сторону, который мог бы мне помочь хоть какими-то подсказками, но излишне я не тешила себя надеждой, всё это ведь тест, и ребята должны его пройти собственноручно, чтобы те внизу получили свои грёбанные реакции на Переменные.

— Томас?

Нахмурившись, я сосредоточилась на голосе парня в моей голове, чтобы активировать те чипированные центры головного мозга, отвечающих за ментальную связь.

— Томас?

Голова начала взрываться искрами, совсем как в первый раз, когда я только поняла, что могу общаться с кем-то в голове. Виски начали бешено пульсировать, кожа покрылась мурашками, в горле поселилось неприятное чувство тошноты. Но в итоге я слышу:

— Вызывала?

— Да. Томас, слушай, ты не мог бы мне помочь?

— Смотря чем?

Я вдохнула и выдохнула, сжав кулаки.

— Скажи мне, где находится выход.

В голове поселилась удручающая пауза. Такое ощущение, будто он прервал связь, я просидела минуту, смотря на Западный вход в Лабиринт, не выказывая своё состояние ничем иным, как подрагивающими пальцами рук. Я уже хотела чертыхнуться, как услышала хриплый ответ.

— Не могу, Камилла, прости. Ты ведь сама понимаешь, что это специально задумывалось, чтобы получить реакции на происходящее. Если бы это была просто игра, мы бы им рассказали, где выход, и они бы ничего не показали в анализах. А так, матрица потихоньку складывается, Камс. Извини.

— Хорошо, тогда дай мне хотя бы маленькую подсказку, Том.

Вновь повисла пауза. Мне казалось, что если Томас даст мне хотя бы одну наводку, я смогу обмозговать и помочь ребятам. Потому что это невозможно больше находится здесь. Точкой отсчёта для меня стал прыжок Ньюта, и я решила, что нужно не оставлять в этот раз всё на самотёк. Если я действительно что-то знаю и имею связи для этого, то я должна отдаться делу по максимуму.

— Томас?

— Обрыв. Это всё, что я могу сказать. До связи, Камс.

— Спасибо.

— Да не за что.

Я вздрогнула и подняла затуманенный взгляд наверх: надо мной прозвучал хриплый голос Куратора бегунов, который жадно вдыхал воздух и пристально осматривал меня с ног до головы напущено равнодушным взглядом. Холод в его глазах был почти ощутим, и в глубине души я недоумевала, что успела причинить ему такого, за что бы он на меня так смотрел. Чёрная майка была на нём в облипку, пот струился крупными каплями по взмыленному лицу, крупным бицепсам и закатывался в ворот по оголённой шее. Ветер трепыхал его и мои волосы, обдавая нас прохладными волнами.