– Оставим их? – спросила королева. – Поотстанем слегка?

Бесстыдница! Ему ли не знать, зачем они поотстанут.

Придворные – почти домашние слуги – хорошо понимают кивки и взгляды хозяев. Минута, и их уже нет. Растаяли, как туман между деревьями. Только где-то вдалеке слышались перепевы рожков и веселые голоса.

Король и королева ехали рука об руку, а солнце падало на землю сквозь пожухлую дубовую листву.

– Вон там, – Мария-Терезия хлыстиком указала на молодой орешник, – наше место.

– Резль, казна не вынесет еще одного маленького Габсбурга. – Франц засмеялся и помог ей слезть на землю.

– Милый, империя не вынесет еще одной прагматической санкции.

Он знал, о чем она. Когда-то все ее братья скончались, и прежнему государю пришлось объявить наследницей дочь. Это чуть не вызвало гражданской войны. Нет, сыновей должно быть много. Дети даже в императорских семьях умирают часто.

Орешник качался зеленым шатром, солнце припекало, и напившись друг друга, король и королева захотели пить по-настоящему. К несчастью, фляжка Франца была пуста.

– Пьяница! – возмутилась Резль. – Ты осушил ее еще дорогой. – Глаза жены смеялись, а щеки были розовыми, как со сна.

Пока путников скрывала сыроватая тень дубравы, жажда была еще терпима. Но, выехав на солнце, король понял, что, если Резль немедленно не получит воды, она скончается тут же, в седле.

– Надо найти наших. У кого-нибудь да должна быть фляжка! – Жена уже начинала его ненавидеть.

«Где их сейчас искать? – без энтузиазма подумал Франц. – Все как назло куда-то запропастились! Эй вы, олухи, королева умирает!»

Опушка леса подступала к деревенской дороге, за которой шел невысокий забор из сланца с аккуратным черепичным покрытием по верху. За ним тянулись длинные ряды подвязанных к жердям виноградных лоз. Синие бусины крупных ягод поблескивали на солнце, как стеклянные шарики на елке. Они уже едва заметно сморщились и были прихвачены морозцем, но от вожделенного холода казались еще более желанными.

– Сорви мне гроздь. – Губы Резль требовательно выгнулись.

– Милая, это воровство, – поддразнил ее король.

– Сорви! – взвилась женщина. – Ты же видишь, я умираю от жажды.

– Это ж мне надо лезть через забор. И не жаль тебе толстяка? – Франц спрыгнул с коня и, послав жене добродушную усмешку, перескочил за сланцевую загородку. Не углубляясь далеко, король сорвал несколько увесистых гроздей, сложил их в шляпу и двинулся к забору.

– Эй, Резль, это как в сказке про Златовласку. – Он протянул шляпу, и королева коршуном кинулась на ягоды. – Там муж срывает для жены ягоды в саду у колдуньи. У них рождается чудесная девочка, но старуха забирает ее себе… – Франц перенес ногу за забор.

– Сейчас появится колдунья, – с набитым ртом отвечала ему Резль. – Вон, вон бежит!

Франц знал, что королева хочет напугать его, заставить оглянуться, чтоб потом высмеивать всю дорогу назад.

Колдунья не появилась. Раздался выстрел. Дробь просвистела так близко над головой у Франца, что даже срезала один изящный завиток на макушке. Король завопил дурным голосом и вцепился обеими руками в забор. Резль подавилась ягодами.

– Воры! Воры! – По зеленому коридору между рядами виноградных лоз к ним бежал старик в деревянных башмаках и соломенной шляпе. В руках у него была внушительного размера фузея времен императора Августа. Из ее дула шел легкий дымок.

– Стоять! Ни с места! – приказал крестьянин, целя несчастному Францу пониже спины. – Щадить вас не стану. Уж поверьте слову старого солдата. – Старичок пыхтел, раздуваясь от чувства собственного достоинства. – Все в золоте, а туда же! Воровать!

– Да что вы, дедушка, – взмолилась Резль. – Мы думали, тут никого нет.

– А раз нет, так и красть не грешно? Это виноградник моего сына Ганса, он воюет за нашу добрую королеву! Сейчас отведу вас к господину бургомистру. Уж вам суд присудит штраф за потраву.

– Да мы вам и так заплатим. – Франц попытался повернуться к грозному виноградарю. Ему казалось, что одного кольца с его пальца хватит, чтоб кончить недоразумение.

Но старый правдолюбец, видимо, решил до конца стоять за свое имущество.

– Ни с места! – крикнул он. – Живо штаны продырявлю.

Несчастному Францу пришлось повиноваться.

– Я отведу вас в амбар, – заявил старик. – Посидите, пока не приедет господин бургомистр. Там разберемся, что вы за птицы.

Опасаясь за здоровье мужа, королева решила не спорить. Кто его знает? Сумасшедший старик, вдруг и правда пальнет? В душе очень потешаясь над воинственным виноградарем, августейшие воришки прошествовали под конвоем до амбара и были посажены под замок.

– Что скажешь? – грустно спросил Франц, садясь на ларь и качая в воздухе ногой.

– Пить хочется, – королева смотрела на мужа с затаенным смехом в глазах. – Вон бутылки на верхней полке.

– Ты… ты… ты!!! – взвился добряк Франц. – Из-за тебя мы попали в эту дыру. Почему ты не сказала ему, кто мы?

– А ты почему не сказал? – парировала женщина.

Франц смешался.

– Я думал, ты должна первая…

Он так привык на людях уступать ей во всем.

– Я должна! Я должна! – Резль взобралась на другой ларь и сама достала бутыль мутноватого вина. – Хоть открыть-то сам сможешь? Или мне зубы портить?

– Дай сюда! – оскорбленный до глубины души король отобрал у нее бутылку и одним ударом по донышку выбил пробку. – Зубы! Зубы!

– Франц, а Франц, – она подвинулась к нему. – Я тебя люблю.

– Я тебя тоже, – сердито бросил король, отхлебнув вино, но так и не вернув жене бутылку.

– Франц, он все равно бы нам не поверил, – жалобно взмолилась Мария-Терезия. – Что тут дурного? Подождем бургомистра. Вот смеху-то будет!

– Потом придется в оба глядеть, чтоб этот гнусный старикашка не застрелился со страху, – заявил король таким тоном, что сразу становилось ясно: он, Франц, будет счастлив, если виноградарь пустит себе пулю в лоб. – Держи. – Изрядно опустошенная бутылка перекочевала в руки Марии-Терезии.

– Что-то тут жарко, – король снял камзол и перекинул его через одну из перекладин приставной лесенки. – Там сеновал.

Женщина сразу поняла мужа. Недаром они знали друг друга с детства. Франц потянул ее за руку, и по шаткой лестнице они взобрались наверх.

– Надеюсь, бургомистр придет не скоро.

– Сегодня как раз такой день, когда от волшебных ягод появляются волшебные дети.

– У нее будут золотые волосы, как у тебя, – шептал Франц, закручивая на палец тугое колечко кудрей.

– Мы назовем ее Туанон, – вздыхала Резль. – Туанон Златовласка. Ее жизнь будет полна приключений…

– Опасных приключений…

– Но все кончится хорошо…

Замок в двери тягуче заскрипел и лязгнул.

– Че-ерт! – выдохнули оба.

Бургомистра не потребовалось. В амбар тревожной гурьбой, восклицая: «Ваше Величество! Ваше Величество!» – ввалились придворные, недавние спутники Резль и Франца. Августейшим пленникам пришлось поторопиться, чтоб привести свою одежду в порядок и вытащить солому из волос. Насмерть перепуганный старик-виноградарь был затерт у дверей.

– Не бойся, – королева смерила его долгим насмешливым взглядом. – Я прикажу поставить у твоей межи мраморный обелиск с надписью: «Здесь в лето 1762 января 2 дня Их Величества Мария-Терезия и Франц Лотарингский были посажены под замок за воровство винограда».

Несмотря на теплый день, на монархов накинули еще по одному плащу, полагая, что пребывание в крестьянском сарае уже само по себе большое испытание. Однако Резль была довольна, она обожала приключения, которые хорошо кончаются. Ванна с тонизирующей альпийской солью, чашечка горячего шоколада, мягкое полотенце из овечьей шерсти – все это грезилось императрице-королеве на пути домой.

Однако обершталмейстер сообщил ей, что канцлер уже протоптал под дверью ее кабинета борозду в паркете. Резль оценила шутку, Кауниц действительно напоминал упитанного кабанчика с воинственно торчащими клыками и в случае надобности мог рыть копытами землю.