– Мадам!

– Сядь и слушай. – Помпадур резко дернула подбородком, она не любила, когда ей возражали. – Русская императрица – наша союзница умерла. У нее есть наследник. Я не говорю: законный государь. В России сейчас три претендента на престол, и все они законны. Несчастный император Иван VI, свергнутый еще в младенчестве. Великий князь Петр Федорович, племянник императрицы. Она давно провозгласила его своим наследником. Но ходят упорные слухи, что завещание может быть изменено в пользу царевича Павла. Ему всего семь лет, и за него, очевидно, будет править мать, принцесса Екатерина. Все эти люди для нас исключительно враждебны, поскольку являются пруссаками.

«Ну о принцессе я бы этого не сказал, – подумал де Бомон. – Она, кажется, постаралась стать русской. И ей это удалось даже чересчур хорошо».

– Что касается ребенка, то он не в счет, – продолжала маркиза. – Но у меня большие опасения относительно его отца. Если Петр наследует Елизавете еще до окончания войны, то положение на театре боевых действий может резко измениться. – Помпадур встала. – Он поклонник Фридриха, и Россия в одну минуту из нашего сателлита превратится во врага. Этого нельзя допустить.

– Вы предлагаете мне устроить переворот? – Шевалье наконец справился с потрясением. – Для этого нужны средства посолиднее ста экю.

– Таких денег нет, – отрезала собеседница. – Казна пуста. Идет война, и не мне объяснять вам… – Маркиза закашлялась и поспешно прижала платок к губам. Де Бомон заметил два бурых пятнышка, погубивших безупречную белизну атласа. – Поэтому ваша миссия будет скромнее. – Помпадур скомкала платок. – Надо порыться в бумагах и кое-что найти.

– Что же? Доказательства незаконности Петра Федоровича?

– Вы попали почти в точку, – собеседница кивнула. – Нам нужно отыскать настоящее завещание Петра Великого. С помощью этого документа…

– Но его нет! – едва не возопил де Бомон. – Об этом все знают. Петр не успел начертать свою волю. Сказано лишь: «Отдайте все…» – далее неразборчиво.

– Вы сами читали эти слова? – саркастически рассмеялась гостья.

Шевалье взялся обеими руками за подлокотники ее кресла.

– Вы даете мне заведомо невыполнимые задания. Как в Лондоне.

– Кто же виноват, что вы их выполняете?

Де Бомон остолбенел.

– После разразившегося скандала, – пояснила маркиза, – состояние короля Георга III резко обострилось. Его душевная болезнь прогрессирует. Он шестнадцать часов подряд говорил без остановки о том, что королева шлюха. Затем семьдесят два часа не спал и написал ко всем дворам Европы, будто Лондон затоплен его слезами. Приближенным кажется, что монарх более не способен править. Поэтому в Англии сейчас заняты внутренними делами и отказались от идеи поддержать Пруссию. Так или иначе вы добились своего. Поздравляю.

– Лучше наличными.

– И не рассчитывайте. Только на текущие расходы.

– Тогда и на меня не рассчитывайте! – не выдержал Шарль. – Успех моей первой миссии, это, как говорят в России: дуракам везет. Я еле ноги унес! Канцлер Бестужев едва не упек меня в Сибирь!

– Бестужева больше нет, – прервала его Помпадур. – Теперь канцлером Михаил Воронцов, большой друг и поклонник Лии де Бомон.

– Этого еще не хватало! – взвился Шарль, вспомнив щипки и неуклюжие ухаживания вельможи. – Я не поеду в Россию! Тем более под видом дамы.

– У вас небогатый выбор. – Маркиза холодно смотрела на него. – Отправиться обратно в Англию и до конца дней не снимать женского платья, потому что выезд за пределы Лондона будет вам запрещен. Или принять новую миссию в Петербурге.

«Бывают минуты, когда я жажду революции!» – подумал де Бомон.

– Кстати, вовсе не обязательно представляться дамой, раз уж этот образ вам так наскучил, – продолжала Помпадур. – Вы отправитесь в посольство вполне официально под своим собственным именем. И назоветесь братом Лии. Близнецом. Так ваше сходство не вызовет подозрений. Согласны?

Шарль развел руками. Что ему оставалось делать?

– Скажите на милость, маркиза, – осведомился он, садясь напротив нее, – зачем вам понадобилось это завещание, которое, быть может, даже не существует в реальности?

– Есть вещи, которые непременно должны быть, – заверила его Помпадур. – Если их нет, их следует придумать.

«Это что-то из Вольтера», – мелькнуло в голове у шевалье.

– Если мы будем знать, кому на самом деле Петр Великий завещал трон, мы всегда сможем припереть к стенке царствующую в России особу. Будь это хоть Питер Ульрих, хоть малолетний Павел. Мы станем угрожать обнародованием документа и заставим делать то, что хотим. В условиях войны это важно.

Де Бомон кивнул.

– А если документа нет?

– Я уже дала вам совет, – маркиза встала. – Странно, что вы позволили себе его не расслышать.

Через два дня после посещения Помпадур шевалье узнал, что в Париж по делам дипломатического ведомства прибыл де Герши. Ему, конечно, следовало обсудить с герцогом Шуазелем изменения при лондонском дворе и получить от министра точные инструкции, как действовать в условиях обострившегося безумия английского монарха.

У посла хватало хлопот, и он вряд ли вспоминал об угрозе, брошенной Шарлем незадолго до отъезда из Лондона. Вряд ли он вообще о нем вспоминал. Темная лошадка, тайные поручения, высокие покровители, шальные деньги – так во всяком случае казалось со стороны. Возник из ниоткуда и канул в никуда.

Нет, де Герши не ожидал встретить де Бомона в Париже.

А Шарль ожидал… Целый день под воротами особняка Шуазеля на Бар-сюр-Об. Дом самого графа де Герши надежно охраняли слуги. Не от де Бомона, боже упаси, кому он нужен? От любого наглеца, решившего помаячить под окнами посла, прекрасно спасали лакеи с дубинками. Особняк же министра иностранных дел – почти государственное учреждение, в нем всегда полно народу и мимо его ограды может разгуливать кто угодно.

Вот Шарль и разгуливал. Туда – сюда. С утра до вечера. И где-то около восьми, когда слуги уже покинули дом, к воротам подъехала карета де Герши. Вероятно, свидание с герцогом было назначено на поздний час. Ничего, де Бомон погулял еще немного.

Когда двери распахнулись, выпуская посла на тихую темную улицу, де Бомон отделился от стены дома напротив и нагнал своего врага у кареты.

– Не ждали? – Шевалье положил руку на дверцу экипажа и резко толкнул ее, закрывая. – Есть ли у вас право отказать дворянину в сатисфакции?

– Откуда вы здесь? – Де Герши отпрянул в сторону.

– Я же говорил вам: не переплывайте Ла-Манш. – Шарль сдернул ножны со шпаги. – Защищайтесь.

Де Герши попятился и неловко взмахнул рукой. С запяток кареты спрыгнули два лакея. Они собирались наброситься на де Бомона и защитить господина. Кучер тоже поднял кнут, чтоб полоснуть опасного прохожего по голове. Однако шевалье знал толк в уличных драках. Он пошатнулся, но выдержал удар и позволил ремню обвиться вокруг своего запястья. А потом резко дернул за кнут, свалив кучера с козел прямо под ноги нападавшим лакеям. Сам посол не хотел вступать в драку, пока противник не разогнал его людей. Но те, почувствовав в Шарле реальную опасность, ретировались довольно быстро.

– Дерись! – хрипло бросил врагу де Бомон. – Хоть шпагу вынь!

Де Герши не был трусом. Просто считал ниже своего достоинства дуэль с резидентом. Человеком темного прошлого и еще более темного будущего. Теперь, когда отогнать шевалье было некому, он отступил на шаг и обнажил клинок.

Салютовать Шарлю посол не собирался, но де Бомон пренебрег откровенным оскорблением. К чему церемонии? Этот человек сдал его. Помешал работать. Такого резидент прощать не должен. Ничего личного. Просто иначе его не будут ценить.

Посол сделал боевую стойку и нанес первый удар. Весьма опасный, если учесть, что он метил в кадык. Шарль крутанул восьмерку и легко отклонил клинок противника. Его совершенно не интересовал красивый бой. Не перед кем, улица абсолютно пуста. В сущности он пришел совершить убийство и лишь из уважения к себе превращал его в поединок.