— Курить есть?

Виталий обернулся к ним, пытаясь определить, кто именно из них это сказал. Но они смотрели на него со своего места все втроем. Кивнув, Виталий достал из кармана уже заканчивающуюся пачку «Опала». Один из парней сразу отделился и подошел к нему.

— Я парочку возьму? — спросил он, беря из протянутой пачки сигарету.

— Да бери-бери, конечно, — сразу согласился Виталий.

Сигарет-то и оставалось всего две, и он тряхнул пачку так, чтобы эту последнюю сигарету было удобнее достать. Парень взял эту вторую сигарету, и Виталий тут же смял пачку и кинул в урну на остановке. Пролетев пару метров, пачка попала ровно в урну.

— А че, последняя, что ли, была? — наигранно-благородным тоном спросил парень и протянул одну сигарету обратно. — На. Последнюю даже вор не берет.

— Да не-не, все равно покупать уже надо, — махнул рукой Виталий и спросил: — Где у вас тут курить можно купить?

— Вон там, возле проходной, магазин, — показал парень в сторону, откуда они пришли, и пошел к своим друзьям.

Виталий сделал вид, что смотрит в сторону, куда показал парень. Где магазин здесь, он и сам прекрасно знал, так как по этой дороге всегда ездил с родителями на реку купаться и отдыхать на природе. Парни молча закурили и продолжали стоять, поглядывая по сторонам. Виталий ждал, что они, как всегда в таких случаях, спросят, откуда он, и так далее. Но они почему-то молчали. Виталий опять посмотрел в сторону магазина и слез с перил. Раз они молчат, нужно было начинать первым. Магазина с этого места никак не могло быть видно, и это стало еще одним поводом обратиться к этому парню.

— А где он, магазин? Че-то я не вижу ни х…я, — спросил Виталий уверенным голосом, смотря на того парня, который подходил за сигаретами.

— Да отсюда и не увидишь, — ответил тот и показал опять рукой. — Вот по тротуару до самого конца доходишь, и по левой стороне возле конечной остановки увидишь.

— Угу, — кивком поблагодарил Виталий.

Он уже направился даже в ту сторону, но другой парень, который был самым здоровым и крепким из них, наконец-то произнес долгожданную фразу.

— А ты откуда сам-то? — спросил он наглым, хозяйским голосом.

Виталий остановился и почти с гордостью сказал заготовленную заранее фразу.

— Я с 51-й фазанки.

Училище было в городе популярным среди уличной молодежи. Добрая половина уличных блатных была выходцами из этого училища, или до сих пор еще учились многие там на старших курсах. Что именно произвело впечатление на кильдымовских, было непонятно. То ли то, что он учился именно в этом училище, то ли то, что Виталий вел себя как свой, находясь в чужом районе. Но тот парень, который только что спрашивал так по-хозяйски, теперь уже спросил более приветливым голосом:

— А здесь че делаешь?

Виталий, заметивший эту перемену в его голосе, выдал заранее заготовленную историю.

— Да с пацаном с фазанки добазарились здесь встретиться, а он че-то не идет ни х…я, б…ядь.

— С фазанки с пацаном? — переспросил парень и, повернувшись к одному из своих друзей, спросил удивленно: — Гусь, а кто у нас в полста первой фазанке учится?

— Да никто вроде, — пожал плечами этот Гусь.

— У нас тут почти все с третьей фазанки, — опять повернувшись к Виталию, сказал парень.

— Да я и не говорил, что он отсюда именно, — ответил Виталий. — Просто добазарились всретиться здесь.

— А-а… А сам он откуда? — спросил здоровый.

— Да х…й знает, — пожал плечами Виталий и кивнул на дома, виднеющиеся вдали. — Если вы говорите, что у вас тут никто не учится в нашей фазанке, значит, по ходу, здесь где-то рядом живет.

— На «пятаках»? — спросил Гусь по названию того района, на который показал Виталий.

— Ну, по ходу, да, — кивнул Виталий и стал затягиваться сигаретой.

— Филипп, а кто там, на «пятаках», с полста первой? — тоже немного удивленно спросил Гусь. — Там же тоже все вроде в нашей фазанке учатся.

— Да х…й его знает. Ты че, там всех до одного, что ли, знаешь? — возразил этот здоровяк с таким уже редким в эти времена именем.

— Ну да, вообще-то, — согласился Гусь и опять повернулся к Виталию. — А че вы тогда здесь добазарились встретиться, а не на «пятаках»?

— Да бухнуть собирались с ним, скинуться. У вас тут где-то самогонку продают нормальную, он знает где, говорит. Вот и добазарились здесь стыкануться.

Виталий говорил уверенно, несмотря на то, что вокруг так и не было ни единой живой души. Сплевывал после каждой затяжки, смотрел прямо в глаза. Парни были явно старше его минимум на год, а то и на два. Но уверенное поведение незваного гостя в их районе и то, что он пришел сюда именно с целью выпить с другом, сделали свое дело. Они разговаривали с ним на равных.

— Самогонку да, продают здесь, есть где, — подтвердил Филипп и посмотрел в сторону бараков, где, по-видимому, кто-то и продавал самогон.

— А че, сколько у тебя бабок? — спросил Гусь. — Давай мы возьмем тебе. А то тебе там не продадут, там только знакомым дают.

— Да у меня на пузырь не хватит, у меня только два двадцать, — ответил Виталий, хлопнув себя по карману, где была мелочь. — Я ж говорю, мы с ним скинуться собирались, у него тоже бабки есть.

Парни как-то странно замолчали, посмотрев друг на друга. Виталий украдкой посмотрел по сторонам. Из-за последнего дома вышла женщина но, выйдя на дорогу, повернула и пошла в сторону «пятаков». И здесь, на улице, Виталий по-прежнему оставался один с этими парнями, которые как-то странно переглянулись. В их глазах промелькнуло понимание, видно было, что они поняли друг друга со взгляда. И Виталий, который расценил их понимание по-своему, посмотрел вокруг в поисках какой-нибудь подходящей дубины, если они полезут забирать у него эти деньги. Но тут он услышал голос Филиппа:

— Че, сколько у тебя?

Виталий повернулся к нему. Но тот смотрел на Гуся, который доставал из своего кармана мелочь и начал считать.

— Да у меня только восемьдесят копеек, — ответил Гусь недовольно.

Виталий сразу расслабился. Их разговор мог означать только одно, что он неверно расценил их переглядку. На самом деле они уже соображают, сколько и чего можно взять, если скинуться всем вместе.

— Ну у меня еще рваный, — сказал третий парень, который подходил за сигаретами и его имя еще не было известно.

Филипп запустил руку в свой карман и с торжественным видом выудил оттуда двадцатикопеечную монету.

— О-о, ну ты богатый, пи…дец, — усмехнулся Гусь.

— А с таким видом доставал, как будто щас червонец вытащит, — тоже засмеялся третий парень.

— Да ладно вам, хули, — тоже поддержал веселый смех Филипп. — Все вместе если, уже два рубля у нас. И у него еще два двадцать. Уже пару бутылок вина можно взять на Лермонтова, там как раз уже магазин открылся.

Виталий прекрасно знал знаменитый магазин на Лермонтова, где жила его двоюродная бабушка. Там всегда выстраивались огромные очереди за спиртным. Вспомнив об этом, он сказал не без удовольствия от происходящего, так как все развивалось пока как нельзя лучше:

— Там на Лермонтова очереди постоянные, зае…емся стоять. Лучше самогонки взять.

— Да хули самогонки, поллитра на четверых, — возразил Филипп. — А так два пузыря по ноль семь, уже нормально. И там щас из наших кто-нибудь по-любому в очереди уже есть, так что стоять не придется.

— А-а, ну тогда можно, конечно, если есть там свои, — тут же согласился Виталий, довольный ходом событий.

— Ну погнали тогда. Хули мы тут стоим? — весело предложил Филипп, и все отправились в сторону третьего училища.

Село Раздольное, где жила Юля, было в тридцати километрах от Уссурийска. Не так давно в каких-то газетах писали, что это самое длинное село не только в Советском Союзе, но и во всем мире. Димон, конечно же, знал об этом, поэтому еще в автобусе спрашивал у всех, где улица, на которой жила Юля. Потому что потом, если ошибиться, то придется идти пешком на другой конец села, а это около тринадцати километров.