Не обращая внимания на ее крики, Жека продолжал прижимать ее к себе. Он силой завел обе ее руки ей за спину и сжал их там одной своей огромной рукой. Потом он свободной рукой стал ловить лицо Юли, потому что она мотала головой в разные стороны. Наконец он схватил ее за нижнюю челюсть и посмотрел на фотографа. Тот уже переместился на более лучший ракурс и стоял в готовности сфотографировать.

— Я щас ее в засос поцелую, сфотай это, — сказал ему Жека.

Юля пыхтела от усилий, стараясь вырваться. Жека наклонил к ней свое лицо и поймал ее рот губами. Опять блеснула вспышка и раздался негромкий, но радостный возглас фотографа.

— Есть! Вот это отличный кадр был! Даже лучше, чем когда обнимал просто. Рук не видно.

Но Жека ему не ответил. Юля широко раскрыла рот и схватила его зубами за губы.

— А-а-а, — рычал Жека от боли, но не мог сказать ни слова.

Фотограф сразу не понял, почему так рычал его друг, и опять взводил фотоаппарат. Потом он спросил Жеку.

— Че, еще сфотать? Два кадра только осталось, пленка заканчивается.

Юля продолжала кусать Жеку. Он опять зарычал и начал рукой пытаться разжать ей челюсти. Наконец ему удалось вырваться, и он сразу схватился своей свободной рукой за укушенную губу.

— У-у-у-у, — застонал он от продолжающейся еще боли в губах.

— Пусти, дурак! А-а-а-а! — начала кричать Юля, продолжая пытаться вырваться и подняться.

Жека с разгневанным лицом отпустил свои губы и закрыл ей рот рукой, крик тут же оборвался.

— Ты че, сука?! Я тебя отъ…бу щас! — прорычал Жека со злостью прямо ей в лицо.

Продолжая удерживать ее руки за спиной и закрывая ей рот, он поднял ее со стула и потащил к дальнему углу электрощитовой. Фотограф недоуменно и вопросительно смотрел на него. Но Жека поначалу не обращал на него внимания. Со злым и сосредоточенным лицом он тащил Юлю к углу строения. Теперь ему приходилось поднимать ее над землей, но делал он это без серьезных усилий. Только добравшись с сопротивляющейся Юлей до угла электрощитовой и завернув за него, Жека обернулся к другу и кивнул ему, чтобы следовал за ним. Фотограф с немного недоуменным лицом пошел следом, смотря по сторонам, не видит ли кто-нибудь хулиганских действий его друга. Но почти все скрывала листва деревьев, а крики Юли раздались только уже изнутри строения, где Жека отпустил ее рот, и звучали уже как-то приглушенно. Фотограф завернул за угол и обнаружил там открытую дверь внутрь электрощитовой, там крики и пыхтение сопротивляющейся девушки звучали уже громко.

— Дверь закрой! — жестко сказал Жека своему другу и опять закрыл ладонью рот Юли.

Виталий подходил к своему дому, где он проживал с родителями. Он слегка покачивался в разные стороны, и в темноте неосвещенной части двора его нога не всегда находила опору. Он то и дело спотыкался и чуть не падал, громко матерясь при этом. Так как чуть не уронил еще и свой магнитофон, который только что забрал с квартиры Климчука, где он быстро привел квартиру в порядок после вчерашнего и убрал фанеру. Но как только вышел из-под деревьев на освещенный фонарями асфальт, походка стала более ровной. Дойдя до подъезда и поднявшись домой, Виталий развернул пластик мятной жвачки и засунул в рот. И только после того, как он немного пожевал ее и привел дыхание в норму после подъема на четвертый этаж, чтобы часто не дышать, он открыл дверь ключом.

— О, пришел, — сразу выйдя из кухни сказала мать. — Иди, там тебя Дима в комнате ждет.

Виталий не успел даже разуться, как из комнаты, где звучал телевизор, вышел Димон. Квартиру семья Виталия только-только получила, до этого с самого рождения они снимали жилье. И в комнате, кроме старого телевизора, не было ничего. Родители спали еще на полу, на матрацах. А смотреть телевизор Димону пришлось сидя на голом полу по — турецки. Поэтому он разминал затекшие ноги и морщился от этого неприятного ощущения. Виталий широко улыбнулся, видя эту смешную картину, но Димон оставался серьезен. Он подошел к уже разувающемуся другу и сделал ему знак, чтоб не разувался, а сам стал обуваться.

— Ну, проходите в твою комнату, Виталий, — опять выйдя из кухни, сказала мать.

— Да не, теть Люд, я пойду уже. А Виталька меня проводит, — ответил ей Димон. — Спасибо за ужин.

— На здоровье. Ну, давайте, тогда уже, по домам, конечно, а то поздно уже, — согласилась мать.

— До свидания, теть Люд, — попрощался Димон и стал выходить.

Виталий поставил магнитофон возле порога, потом кивнул матери, которая тоже попрощалась с его другом и вышел следом за ним.

— Ты че, опять пьяный, что ли? — удивился Димон, как только дверь за ними уже закрылась.

— Да. А че, нельзя, что ли? — наглым пьяным голосом усмехнулся Виталий.

— Да не, я ниче, — сразу успокоил его Димон и стал спускаться. — Только если думаешь, что мать не почувствует из-за жвачки, ошибаешься.

— Да уже сколько раз не замечали, даже батя не замечал, — с гордостью ответил Виталий.

Спустившись вниз и выйдя из подъезда, Димон остановился и спросил с надеждой в голосе:

— Ну че, побазарил с Лешей? Или с кем там?

— Побазарил, — ответил Виталий и, посмотрев на открытые окна в доме, предложил: — Давай отойдем за дом, где окон нет.

Они вместе пошли за угол дома. По пути Виталий вспоминал, что же ему сказал Леша по поводу Димона и его проблемы. Точно помнил только, что парни были на его стороне. И сам Леша, и даже друзья Жеки. А вот что по поводу Димона? Вроде бы Леша не захотел говорить за того, кого не знает.

— Ну че там? Че сказали? — заинтересованно спросил Димон, как только зашли за угол.

— Да ни х…я не сказали, — неуверенно ответил Виталий, продолжая вспоминать фрагменты разговора.

— Как ни х…я? — удивился Димон.

— Ну вот так, ни х…я, — уже более уверенно ответил Виталий, решив, что если бы сказал Леша что-то положительное, то он бы об этом вспомнил. А так ничего даже не припоминалось такого, и он предложил: — Да лучше это… Лучше вам с Юлькой так встречаться, где-нибудь подальше от общаги.

— Хе-х, подальше, — грустно усмехнулся Димон и отвернулся.

Виталий на ходу почесал голову, раздумывая, что бы сказать Димону в утешение. Но спьяну голова очень плохо соображала. В конце концов он решил, что друг ведь сильно переживает и нервничает, поэтому предложил:

— Ну давай сходим щас туда. Щас темно, Жека тебя не увидит. Если че, я сам там сначала пройдусь, проверю, чтоб его не было.

— Так щас закроют уже общагу, уже время. Как она выйдет? — нервно отозвался Димон, не оборачиваясь. — А балкон забили наглухо, я вчера смотрел. Х…й чем сломаешь. Кувалдой только если вышибать, так прибегут сразу на шум.

— Ну, так, с окна поговоришь с ней, — пожав плечами, предложил Виталий. — А я там рядом буду, посмотрю, чтоб Жека не шел.

Димон постоял молча, раздумывая. Потом тоскливо произнес:

— Блин, я седня чуть не поговорил с ней по телефону. В общагу позвонил, мужика там попросил, и Юлю позвали. А подошла Оля там почти сразу. Говорит, щас позовет ее, потом приходит и говорит, что не нашла ее. Бл…дь, я три часа мужика этого ловил там на улице, чтоб позвонить.

— Ну и х…й с ним, — попытался успокоить его Виталий. — По телефону не получилось, вживую поговоришь. С окна чем хуже-то?

Димон опять задумался. Разговаривать с девушкой, которая была на четвертом этаже, было бы не совсем удобно, так как это будут слышать половина девушек в общежитии по этой стороне. Хотя в данном случае наибольшую опасность представлял Жека, который мог там появиться в любой момент. Но желание увидеть девушку оказалось сильнее страха. Тем более что действительно было уже темно, и можно было разминуться с Жекой незамеченным. Он кивнул, и они направились в сторону общежития. Почти всю дорогу Димон молчал, лишь изредка кивая на то, что говорил беспрестанно его нетрезвый друг. Но Виталию было не до того, чтобы думать, слушает его Димон внимательно, или только делает вид, что слушает. Пьяный язык нес все, что приходило на ум, в том числе и то, что неплохо было бы избить Жеку так, чтобы он долго не вышел из больницы. И тогда у Димона было бы много времени, чтобы встречаться с девушкой без опаски. А там, глядишь, после больницы Жека и побоялся бы уже подходить к Димону и близко. Когда они уже подошли к общежитию, Виталий спросил: