Не раз и не два приезжали из Тавды уполномоченные, агитировали крестьян организовать колхоз. Крестьяне соглашались, никто не возражал: знали, что в старожильческих сёлах и деревнях в первые же годы колхозники на трудодни получали столько, сколько никогда и не видели, работая в одиночку. Но в колхоз никто не записывался: боялись мести кулаков, которые опирались на силу вооружённых банд, действовавших в окрестностях.

Ближайшую банду возглавлял Антон Клюев из Кулоховки. Его жена Христина Симоновна продолжала спокойно жить в Куло-ховке.

В банде собрался всякий народец. Были и те, кто не желал отрабатывать трудовой налог: кроме сдачи продовольственного налога мужики должны были по известному всем графику в свободное от сельскохозяйственных работ время отработать 2 -3 месяца на лесоразработках. Работа эта оплачивалась.

Крестьяне нечернозёмной полосы практически не могли обходиться без отходничества. И на зиму уходили в города, чтобы заработать деньжат, работая плотниками и на других работах. А тут государство давало возможность подработать недалеко от дома. Именно так можно понимать трудовой налог, от которого уклонялись некоторые клюевцы. Уклонявшихся привлекали к принудительным работам. Некоторые и оттуда бежали. Видимо, бежали богатенькие, не нуждавшиеся в приработке. Бежали в банду. А там житьё вольготное. Стучат ночью в окно. Хозяева выглянут - им говорят, что завтра ночью они должны выставить на крыльцо из продуктов. И сколько. Антон Клюев называл это продразвёрсткой. Уклониться от неё - быть убитым.

Развёрсткой банда не довольствовалась. Молодых девушек насиловали. Хоть в собственном дворе даже.

Возле Кулоховки у банды была база: землянка, вырытая зигзагом с двумя выходами. Было и окно наверху. В землянке располагался склад, а также могли жить бандиты. Однако ночевать ходили, как правило, домой.

Сама по себе банда долго не погуляла бы. Но, как уже сказано, на неё опиралось кулачество как на карательную организацию. И вовремя предупреждали об опасности. А бедняки были разобщены и помалкивали.

Конечно, рано или поздно кто-то из очевидцев преступлений опознал бы того или иного бандита и его могли арестовать: большинство бандитов жило дома, а не в лесу. Вот здесь-то и играл свою роль Трофим Морозов. Он снабжал банду А.Клюева и отпочковавшуюся от неё банду братьев Пуртовых бланками справок с печатью и штампом Герасимовского сельского Совета. Опознанный бандит мог вписывать в бланк своё или вымышленное имя и поехать на стройку, завербоваться. А там, скажем, и в парию вступить, с партийной же рекомендацией, бог даст,- в НКВД, уничтожать сторонников Советской власти «законными» методами.

Поскольку в бандах были обнаружены бланки и других сельских Советов, ясно, что бандами руководила организация, которой они были нужны.

Трофим Морозов был высоким сутулым брюнетом. В своё время окончил церковно-приходскую школу. Крестьянским трудом никогда не занимался и не знал его, работал заготовителем корья, ягод, грибов от райкоопсоюза.

Вместо брошенной жены завёл себе любовницу. Сначала жил с нею в доме своей сестры и зятя Арсентия Кулуканова, затем нанял отдельный дом.

Кулакам Трофим старался всячески снизить налоги, переложив их на плечи бедняков, давал кулакам множество других поблажек. За это в конце концов вместо него председателем сельского Совета избрали другого человека.

Трофиму и горя мало. Ушёл работать продавцом в магазин. На виду у возмущённых односельчан гулял под ручку со своей Нинкой.

Банды продолжали пользоваться услугами Трофима, поскольку бланков он заготовил множество.

В результате действий банд Клюева и Пуртовых, поддерживаемых кулаками и их ставленниками, зона расселения белорусских переселенцев примерно на 5-6 лет отставала от старожильческих местностей, где умиротворение деревни произошло уже в 1927 году, когда был обеспечен прочный союз рабочих с середняками и банд практически не было.

Чувство безысходности охватило бедняков. Кулаки же и при новом председателе сельского Совета поначалу чувствовали себя вполне уверенно.

Метки:Павлик Морозов, СБИТЫЕ НА ВЗЛЁТЕ, классовая борьба, Историческая правда

ДОРОГА К ЛИДЕРСТВУ

Брошенная Трофимом семья жила очень бедно, мать и сыновья ходили оборванные. Но жили дружно.

Симпатии всех бедняков были на стороне брошенной семьи, что соответствовало народным традициям. Крестьянское общество всегда старалось помочь семьям, в которых без отца росли малолетние сыновья, будущие хозяева земли.

После ухода отца старшим в доме остался восьмилетний Павлик, мальчик редкой красоты, удивлявшей и восхищавшей односельчан. Словно ангел с картины эпохи Возрождения. Очень миниатюрный по сравнению с ровесниками. Кожа смуглая, волосы чёрные. Под высоким выпуклым лбом - большущие глаза, широко открытые, глубоко посаженные, тёмно-карие, почти чёрные.

И рука верная. Уже в десять лет стрелял Павлик очень метко. В семье осталась старая берданка, с которой приходилось охотиться на глухарей. Именно приходилось. Желания охотиться не было: убивать всякое живое существо мальчику было ужасно жалко, но дома младшим братишкам и матери есть нечего.

Вообще Павлик очень эмоционально воспринимал мир. Даже отправляясь в лес за ягодами или грибами, он прежде всего старался насладиться красотой окружающего мира.

И характер имел незлобливый, отходчивый.

В Зауралье мальчики восьми лет привлекались к боронова-нью. При этом их сажали верхом на лошадь. Павлику же пришлось с восьми лет самому пахать. Семья имела не один большой надел, а кусочки по 40-50 соток в разных местах, что затрудняло работу. А Павлик ещё и родственникам помогал. Придёт, например, к Агафье Фокиной, двоюродной сестре матери и скажет: «Давай тебе снопочки поношу».

Плести лапти Павлик научился рано. Это всегда считалось лёгкой работой, её делали, когда не было серьёзной работы. Но даже когда не было работ в поле, день был загружен работой: встать чем свет, задать корму лошади и корове, напоить их, вычистить навоз из конюшни, натаскать из колодца воды, чтобы к следующему утру отстоялась, согрелась. Только потом - завтрак. А к вечеру надо наколоть и натаскать дрова.

Много внимания Павлик уделял братишкам, все вспоминают, что был он очень ласковым, заботливым.

Когда Алёше исполнилось семь лет, он тоже стал пахать. Чтобы семья могла свести концы с концами, вместе с Павликом нанимался к кулакам батрачить. У Андрея Пилипенко погоняли лошадей на его четырёхконной молотилке, наравне со взрослыми выполняли другие работы.

II

Помощь Алёши была очень важна: Павлик смог пойти в школу, когда часть работы взял на себя братишка. Одновременно с Павликом в 1928 году пошёл в школу и Алёша.

Тогда и была сделана единственная фотография, на которой есть Павлик. Фотография групповая, на ней изображены ученики школы с учительницей Е.Поздниной-Безбородовой. Павлик стоит в последнем ряду третьим справа. Изображение маленькое и недостаточно чёткое. Но хорошо видно, что Алёша заметно крупнее Павлика. А разница - более двух лет.

В школе ученики сидели за столами по три человека. Когда школу перевели в постоянное помещение в доме раскулаченного А.Д.Пилипенко, привезли парты.

Электричества тогда в деревне не было. Пользовались керосиновыми лампами, а дома - чаще светом от топящейся печи.