Так, одну минутку... Ивану Алексеевичу показалось, что по комнате кто-то прошёл. Вроде как мелькнула какая-то тень, но это было нереально, так как дверь осталась закрытой, и в кабинет никто не входил. А запах дыма… Он явно чувствовал, что где-то что-то горит.
- Оля, вам горелым ниоткуда не пахнет? - сказал он принюхиваясь.
- Да, есть немного. Видать с улицы натянуло через открытое окно.
Может пожар где-то?
Девушка подошла к окну и стала присматриваться, намереваясь заметить дым или огонь. Ничего подобного не было, и она, пожав плечами, направилась снова к своему месту.
- Похоже где-то в другой стороне горит. Будем надеяться, что это не мы, - она села напротив шефа и посмотрела ему в глаза. Он уже отвернулся от окна и смотрел на свою сотрудницу, борясь с желанием выдать ей одно интересное задание. Неожиданно, до его слуха донеслась музыка, а перед глазами вспыхнули картинки, как фотографии в старом альбоме, который он пересматривал уже две недели каждый вечер. Их свадьба с Катей, поход в горы, поездки на море, ночёвка в лесу, авария, чуть не унёсшая его жизнь… Картинки сменялись, а музыка звучала. Он оглянулся назад, так как снова какая-то тень мелькнула у него сбоку и пропала за спиной. Но там не было никого, и только вальс звучал всё громче, возвращая его в прошлое…
- Я хотел вам дать похожее задание в самом начале, но побоялся, что вы не справитесь и провалите испытание. Сейчас же, учитывая ваш напор, я понимаю, что вы готовы. Григорьев… Что говорит вам эта фамилия?
Оля напряглась, так как ясно поняла, что ожидаемое ею уже началось. Шеф не стал медлить, а сразу решил брать быка за рога. То, за чем она пришла, её эксклюзив и первый огромный шаг, начинают вырисовываться на горизонте.
- Ничего не говорит. Я знаю одного Григорьева, но вряд ли вы имеете в виду именно его.
- Странно, жить в Харькове и не слышать об этом человеке… Вот она, современная молодёжь. Это писатель, своими книгами поставивший на уши всю планету. Его книги переведены на десятки языков и разлетаются миллионными тиражами повсеместно. И вы о нём не слышали?
- Я больше классику люблю. Ну, или заграничных современных авторов. А в чём эта его особенность? Почему все так с ума сходят от его книг? Иван Алексеевич вздохнул и положил руки на свой округлый живот. Ну что же, барышня, хотите знать? Сейчас я вам устрою!
Он поднялся со своего кресла и прошёл к книжному шкафу. Тот был аккуратно заставлен различными книгами в красивых обложках, пестрящих разными оттенками. Оля наблюдала за ним, не проронив ни слова. В это время пухлая рука поднялась к одной из полок и пробежалась по ней пальцами. Он водил рукой из стороны в сторону, как будто наигрывал какую-то мелодию. Оля мелодии не слышала, так что уже собиралась что-то сказать, даже рот открыла, но тут же услышала:
- Ни слова! - и рука, после короткой паузы, снова заскользила по книгам. Он даже не обернулся, чтобы увидеть её намерение, так что для девушки осталось загадкой, как он понял, что она хочет что-то сказать.
Редактор же опустил вниз голову и что-то мурлыкал себе под нос, напевая одному ему известную песню. Вдруг рука, как казалось, безвольно бродившая по корешкам книг, рывком выхватила одну из них и швырнула на стол. Та приземлилась прямо перед ошарашенной девушкой, заставив её немного вскрикнуть.
Иван Алексеевич шёл на своё место с широкой улыбкой на лице, явно довольный произведённым эффектом. Он уже успел сесть на своё кресло, когда Оля только встрепенулась и подняла со стола увесистый кирпич книги.
- «Кровавая месса» - прочитала она надпись на обложке. - Григорьев Вячеслав. Круто. Просто круто. Вы меня чуть не убили его книгой. Я уверена, что промахнись вы хоть чуть-чуть, эта книга стала бы ещё более популярной. Нельзя было просто принести её сюда и показать мне?
- Люблю делать некоторые вещи эффектно! - Иван Алексеевич даже не пытался скрыть своего удовольствия от полученного результата. Он наблюдал, как девушка переворачивает книгу и читает её аннотацию. Через полминуты её глаза округлились, и она подняла взгляд на своего работодателя.
- Это вы писали аннотацию?
- А кто же ещё. Думаете, мой полный тёзка? Нет, дорогая Олечка, аннотацию для этой книги писал именно я. Может это и выглядит странным, но меня попросил один друг, зная моё увлечение подобного рода литературой. Я же писал и рецензию на эту книгу. И я же представлял молодого, подающего надежды автора, на международной книжной ярмарке в Киеве, которая проходила в том же году. С того момента прошло уже десять лет, и автор заматерел, выпустил ещё девять романов. Да-да, он пишет одну книгу в год и презентует её всегда в одну и ту же дату. Двадцать первого декабря, как по мановению волшебной палочки, его книга должна быть на прилавках. Представляете?
- Да уж… Это он такие условия ставит издателям? И они соглашаются?
- А почему бы и нет? Это их заработок, причём немалый. Ты понимаешь, дело в том, что издателю не приходится бежать, чтобы успеть вовремя. Здесь, скорее, наоборот. Издателю приходится придерживать у себя книгу, которая попадает к нему ещё в начале сентября и теперь должна пролежать больше трёх месяцев не изданной. Откинем срок на редактирование и прочие издательские штучки, и всё равно получаем срок больше месяца. Вот такой вот шутник, этот Григорьев Славик. Но его терпит издатель, так как получает свои миллионы с продаж этих книг.
- Но, зачем? Чем он это объясняет? - Оля поедала взглядом редактора, стараясь не упустить ни слова этой интересной истории.
- Зачем? Понимаешь, он просто человек-загадка. Интригует? Думаю, что ещё нет. Ты что, по правде не читала ни одной его книги?
- Ни одной… Извините…
- Не извиняйся. В этом нет ничего зазорного. Современные девушки редко читают что-то, кроме любовных романов. А тут ещё такое… В общем, в чём заключается его феномен… Ты слышала про убийство на Пушкинской в прошлом году? Когда мужчина заскочил с ножом в студенческое общежитие и начал резать там всех подряд?
- Помню... Хотя, наверное, лучше бы не помнила. Там тогда погибла сестра моего знакомого. Этот псих потом кинулся на копов, за что и был застрелен. Сколько же он тогда убил...?
- Тридцать четыре человека. Плюс, было ранено ещё человек двадцать. Из умерших Богу душу отдали сразу двадцать девять человек. Один умер по дороге в скорой. Ещё четверо умерли в больнице, так и не придя в себя. Если бы полиция его не застрелила, его бы растерзали родственники погибших. По крайней мере, это было бы логично.
- Фу, зачем вы мне это напомнили? - Ольга скривилась и поступила взгляд. - Я теперь Машу вспомнила… Бедная девушка. Ей тогда только двадцать исполнилось.
Шеф наоборот, казалось, начал входить в азарт. Он откинулся на своём кресле, повернулся вместе с ним к окну и закинул ногу на ногу. Руки лежали под головой, и он прикрыл глаза, вспоминая то, что нужно было рассказать.
- Машу вспомнила… Да много кто вспоминает своих детей и братьев с сёстрами, погибших тогда от его ножа. Музычко Пётр Александрович… Никогда не был замечен в дурной компании, был прекрасным семьянином, имел двоих детей… Что ещё…? Собирался с семьёй на зиму поехать в польские Карпаты. Вот… Что могло сподвигнуть этого человека на убийство стольких ребят? Шеф-идиот с дурацкими заданиями? Семейная рутина? Конфликт с кем-то из родных? Люди с расстройствами психики очень часто по началу являются тихими и мирными ребятами. У них тоже есть
семьи, работа, дом…
- Как у Чикатило…
- Что-что? Чикатило? Ну, да, именно так. Так вот, никто этого не знает, и уже не узнает. Но! Есть одно очень веское и конкретное «но»! Если кто-то захочет узнать, как всё происходило в деталях, то он может прочитать книгу Григорьева. Повторюсь: в деталях! Славик описал, как действовал убийца, как ходил по этажам и выбирал жертв… Да, Оля, он не резал всех подряд. Это через время озвучило следствие, а у Григорьева, как оказалось, это было написано ещё раньше. Славик описал, как стекала кровь по руке Музычко, когда он вонзил нож в горло своей последней жертвы, и как на ноже появилась зазубрина, когда тот попал в батарею, вместо горла упавшей девушки. Про зазубрину не знал никто, и следствие это упустило. Уже после выхода книги следователи проверили эту историю. И знаешь, что? Так и оказалось! На батарее нашли след от ножа, который раньше никто не заметил. Да его никто и не искал в этом кровавом месиве…
