Наташа. Я подсластила… Не знала, как любите…
Рэм. Наконец-то, и я знаю: тебя зовут Наташа…
Наталья. Хотите несладкий — я поменяю…
Рэм. …Мне еще надо привыкнуть: Наташа…
Наталья. Привыкнуть — к чему?..
Рэм. Целую жизнь я думал и говорил: мама… Наташа, Наташа… Наташа, Наташа… Наташа…
Она внимательно на него смотрит.
Все-таки странно: я постарел, ты — все такая же…
Наталья (осторожно). Какая?
Рэм. Прекрасная… Разве я не говорил?
Наталья (чуть помедлив). Рэм… послушайте…
Рэм (блаженно отхлебывает кофе из стакана). Да, мама…
Наташа. Рэм, я серьезно…
Рэм. И я…
Наташа. Утро… мы оба трезвые…
Рэм. Да…
Наташа. К чему эти игры?
Он молчит, улыбается, пьет кофе.
Зачем, Рэм?
Рэм (с улыбкой). Наташа, побудь со мной, сколько получится… Мне, наконец, хорошо… Думай, прошу, о приятном… Ты все понимаешь… Я все понимаю… Мы оба все понимаем….
Наташа. Что мы оба понимаем?
Рэм (с улыбкой). Что мы не чужие…
Наталья (мягко). Но я, Рэм… Я, собственно… Я говорила: я — не та женщина, Рэм… Вам, может, нужно, чтобы я была ею, но я — не она… Ой, вы так смотрите на меня — пожалуй, начну сомневаться: в самом деле, а вдруг, я — не я?
Рэм. Кофе — прекрасный…
Наталья. Рэм, милый…
Рэм. Ты шла на кухню — я загадал: кофе будет прекрасный…
Наталья (терпеливо). Когда мамы не стало — мне тоже долго было не по себе: меня во мне, словно убыло… Ужасно винила себя, не хотела мириться… Что ни день, бежала на кладбище, плакала, умоляла простить… Где-то вычитала: души не умирают, только меняют одежды… Я уже Тиму носила, ужасно обрадовалась: наверное, мамина душа возвращается… Я про него так и думаю, так и называю про себя: мама моя…
Он пьет кофе, блаженно улыбается.
(Так же, мягко.) Рэм… иногда мы бываем безумны… И вообще, понятно, хочется жить интересней… Но мы все же помним при этом: мы же — нормальные?
Рэм (было встает — впрочем, поднявшись, тут же и оседает, смеется). Видишь, Наташа, к вопросу о вечной души и бренном теле: она еще рвется полететь, а оно ее держит…
Наташа. Помочь?
Рэм (смеется, упрямо мотает головой). Да нет, я и сам еще… (Еще попытка.)
Наталья (поддерживает его). Держитесь…
Рэм. Я еще сильный, я сам… Погнался вчера за тобой — и упал… Ты, наверно, обиделась на меня: почему я тебя не догнал?
Наталья. Я видела, как вы упали…
Рэм (вдруг, странный взгляд). Как я упал? Ты видела?
Наталья (не сразу). Но я же все-таки вернулась?
Рэм (прихрамывая, уходит от нее). Вот загадка: ногу дважды ломал в том же месте… Вчера опять приложился — и там же… Воистину, где тонко — там рвется!
Наталья. Вам надо в больницу?
Рэм (бодро отзывается из дальнего угла мастерской). Поздно, Наташа! Поздно и неважно! Нам бы вместе побыть!
Возвращается со шкатулкой, достает маленькую пожелтевшую фотографию, с улыбкой протягивает женщине. Она улыбается; постепенно выражение ее лица меняется. Он подбирает с полу окурок, закуривает; впрочем, с любопытством поглядывает на нее.
Наталья. Кто это?
Рэм(с улыбкой). Ты…
Наталья. Я?..
Рэм. Не узнаешь?
Наталья. Ну, опять… Еще фокус? Рэм, вы чего-то затеяли, Рэм? Сведете с ума — этим закончится… (Вертит в руках фотографию, читает на обороте.) «Сыночек… прости, ради Бога… Жизнь — чтобы радоваться… чтобы любить… Мама…» Год одна тысяча девятьсот… Мама?.. (Направляется было к картине — вдруг, останавливается; странно на него смотрит.)
Рэм. Как думаешь, что это значит?
Наталья. Что значит?
Рэм. Не знаю… Я только знаю, что жизнь — это то, что ты помнишь… И я — это то, что я помню… И ты — это то, что во мне… Пока я дышу — ты во мне…
Она не отвечает.
Я знал, что мы встретимся — это все… Я знаю, что встретились, наконец, — это все… Остальное — неважно…
Наталья. Вы — старый мальчишка…
Рэм. Сколько раз представлял нашу встречу…
Наталья. Нашу?..
Рэм (смеется, берет ее руки в свои). Ну, конечно, а чью же еще?
Наталья. Миленький, остановитесь…
Рэм. Ты ушла из роддома — я там остался… Беспомощный мальчик… Только родился — уже совсем один… А, согласись, это странно?
Наталья. Но, Рэм…
Рэм. …Меня подобрали добрые люди… Вообще, знаешь, мне везло: я видел много добра… О, я тебе все-все расскажу, что со мной было после… Ну, в смысле, после того, как ты меня бросила… Что, ты согласна?
Наталья. Рэм…
Рэм. …Фотография, что ты оставила мне, долго была не со мной — пока я ее отыскал… Представь, мне все приходилось выдумывать самому: глаза, лоб, губы… Ты была для меня воплощением сказки, видений… Я тебя наделял всеми причудами мира: множеством рук, ног… плавниками, хвостами, крыльями… Чтобы ты могла плавать, летать, спасаться, настигать…
Наталья. Рэм…
Рэм. …Чтобы ты ни в чем не знала препятствий, сомнений, тоски…
Наталья. Наверное, я виновата, Рэм…
Рэм. …Замечательная, удивительная, единственная… Всегда про себя повторял: самая замечательная на свете, самая единственная на свете…
Наталья. Я не могу больше в это играть…
Рэм. …Ты меня бросила — я тебя не винил… Никогда, никогда, никогда… Разве что — ревновал…
Наталья. Рэм, я боюсь…
Рэм. …До боли в груди, до рези в глазах, до потери сознания…
Наталья. Если вы шутите, Рэм, — мне уже не смешно, а если серьезно — тем более, остановитесь…
Рэм. Но — почему? почему?! Почему — я же чувствую?! У меня все болит — я хочу понять?! Пережить, понять, простить, позабыть?!
Наталья (тихо). Наверно, не так…
Рэм. Почему?
Наталья. Очень больно…
Рэм. А мне?!
Женщина не отвечает — или не знает, что ей ответить.
Мне было плохо… Всегда без тебя было плохо… Всегда рядом были люди — все-таки мне не хватало тебя… Мне давали приют, одевали, кормили меня… жалели, носились со мной, утешали меня, как могли… Я все равно оставался самым одиноким, самым обиженным, самым отверженным… Все дело, наверное, в этом: если ты не нужен даже собственной, собственной!.. Не было дня, чтобы я о тебе не подумал… не пытался тебя ощутить… Я повсюду тебя искал — тебя нигде не было… (Берет ее руку в свою.) Что, ты плачешь?
Наталья. Я виновата…
Рэм. В чем?
Наталья. Ты страдал…
Рэм (не сразу). Скажи… тебе с ним было хорошо?
Наталья. Я не могла представить, что ты будешь так страдать…
Рэм. Но ты была счастлива с ним?
Наталья. …Я тоже, как ты, представляла встречу с тобой… Тоже, как ты, искала слова… Тоже себе говорила: если Бог мне когда-нибудь даст увидеть моего мальчика… если когда-то мне Бог…
Рэм (ласково, бережливо обнимает ее). Вечность прошла, меня мучит вопрос: почему он — а не я?
Наталья. Он?..
Рэм. У тебя же был выбор: он мог уйти из Сада — я мог бы в Саду остаться?
