- Моя любимая шинель. Сука. Убью. - мрачно изрек Александров, вскидывая винтовку и приникая к оптике.

- Моя любимая сигара. Сука. Убью. - не менее мрачно изрек Фаусов, выплевывая жалкий обрезок сигары изо рта, падая на одно колено, и поднимая свой карабин. Следующий отрезок их существования запомнился офицерам бешеной пальбой, сменой магазинов, лязгом гильз, инфернальными воплями убиваемых тварей (Фаусов) и пятнами черной крови на стенах и потолках (Александров), а также выдаваемыми в процессе стрельбы матами полковника, в которых изумительно и тесно переплелись УСО, патроны, "перерожденные", ХПИ, Харьков, ветер, командование Нацгвардии и вообще все на свете, что только приходило ему в голову.

- ... Ебали жабой гадюку! - завершил полковник очередную конструкцию, и отщелкнул пустой магазин. - Фаусов, у меня патроны, кажется, того, остались только разрывные. - он присоединил новый (и судя по всему, последний) магазин к СВД. - Я сейчас пять обойм по головам высадил. Сука! Я забыл его набить! - как-то обиженно выдал он после звучного "щелк". - Слушай. Надо, короче, топать внутрь, и ебировать к ебической ебаной ебать ее матери всех "перерожденных" хуеплетопидорасоидов к хуям хуйским, блядь!

- Не пизд╕ть, а ╕тт╕ть. - процитировал классика Фаусов, отбрасывая в сторону карабин (жалко, конечно, но время дороже, да и подберет он его, а если его кто-то спиздит, Фаусов отгрызет тому голову), и доставая своего "Пустынного Орла". Александров, чуть подумав, бережно положил СВД на асфальт - хуле, десятикратная оптика, воронение, чернение, серебрение, золотые гвоздики на прикладе вместо зарубок, ручная работа! - и сцапал свои извраты американской оружейной индустрии.

- Я, блядь, не понимаю до сих пор, как это ты со своими многоствольными говномё... прости, пистолетами управляешься? - проворчал Фаусов, пока оба бежали к главному входу. - Из них же прицельная стрельба невозможна!

- На хер прицельную стрельбу! - Ухмыльнулся полковник. - Тут темп стрельбы такой, что я трахался реже, чем он в минуту пуль выплевывает! И потом, можно следовать девизу "Ночь твоя - добавь огня"! - и через секунду он добавил: - А если что, то всегда есть возможность завалить врага гильзами. Ну, или просто бросить в него этой дурой. Проверено на практике, пришибет на месте.

- Темп стрельбы, темп стрельбы... Кто мне недавно жаловался на нехватку патронов, а? Скорострел ты ебаный... - фыркнул подполковник, ныряя в темный провал входа. Через пару секунд громко бахнул "Орел" и зазвенела сталь клинка. - Ебать мой клиренс, да их тут полно! Сука, да за что, да какого хуя, да откуда столько, да бля-я-я-я-я-я-ять! Александров, еби тебя все черти несуществующего Ада, где тебя блядь носит, когда ты блядь так нужен?!..

- Закатом любуюсь! - заорал в ответ полковник.

- Во-первых, сейчас утро, еблан ты этакий! - донеслось в ответ. - Во-вторых, перед смертью не надышишься! Третье, и последнее - пиздуй сюда, заебал!

- Вот назойливый. - вздохнул полковник. - Уже и перекурить нельзя. - С этими словами он перешагнул порог, и просто открыл огонь по всему, что не носило арафатку, и не материлось, уворачиваясь от дружественного огня Александрова.

- Френдлифайр, блядь! Френдлифайр! - орал Фаусов, уворачиваясь от стены огня, созданной полковником, подрубая ноги очередной твари. - Что ж ты творишь, имбецил ты недодохлый!!! Френдли ебать твою маму файер!!!

- Что ты там орешь? Какая еще френдзона?! Тут грохот ебический, веришь, нет - не слышу ни хуя! - Александров наконец закончил опустошать магазины пистолетов, и запустил одну из своих "ручных пушек" в рожу ближайшего "перерожденного". Девушка с угольно-черными глазами, синими длинными волосами и неестественно бледной кожей, уже было намеревавшаяся вцепиться полной острых зубов пастью прямо в спину Фаусову, получив в чайник тяжелым горячим стволом, отлетела и замерла у стены, оставив на ней пятно. Прямо из ее лица торчала рукоять пистолета. А Александров, "благословив" вторым стволом еще одну тварь, выхватил клинки.

- Я буду тебя резать, резать, резать, резать, резать, резать... - фальшиво пропел он, кидаясь в гущу боя.

Фаусову, тем временем, было не до пиздежа. Патроны в обойме "Орла" давно кончились, а для замены была необходима вторая рука, которой он и отбивался от нападавшей нежити. Приход Александрова случился как нельзя кстати - часть тварей отвлеклась на полковника, и у Фаусова появилась лишняя секунда. Он, подгадав момент, проткнул насквозь двоих нападавших, отпустил рукоять меча, отщелкнул обойму, вогнал её в висок третьему, рукояткой пробил голову четвертому, достал из разгрузки вторую, забил в рукоять, передернул затвор, просунул ствол в рот пятой твари, нажал на спуск, повернулся к первым двоим, выдернул вновь свободной рукой свой клинок, снес бедолагам головы, и продолжил рубилово со стрельбой по все набегавшим и набегавшим из недр учебного корпуса тварям. Да, это все длилось не более четырех секунд, но сил жрало столько, что спасал только "буст" - без него даже давно мертвый Фаусов свалился бы едва ли не замертво. Да и Александров работал, откровенно говоря, на износ. Клинки сверкали в слабом свете старых люминесцентных ламп, их сталь пела при каждом взмахе, черная кровь нежити красивыми брызгами превращала недавно выкрашенные в белый цвет стены в авангардные полотна современного эпатажного художника.

Сами офицеры выглядели, мягко говоря, не лучшим образом: шинель Александрова потеряла один рукав, левый погон болтался на паре ниток (кевларовых, сука, ниток!), рожа в крови, волосы взъерошены, в глазах огонь джихада, на лице звериный оскал, а ноги нещадно топчут то, что остается от немертвой плоти после клинков, тяжелые армейские ботинки, усиленные сталью, дробят черепа, ломают кости, размочаливая плоть и разбрызгивая кровь вокруг.

С Фаусова слетела не только арафатка, но и тот налет веселости и беззаботности, который тот демонстрировал на улице. Раскаленный пистолет жег руку, оставляя на память красивые ожоги с кусками пластика с рукояти, меч в левой руке порхал, ни в чем не уступая по скорости мечу Александрова, ботинки были изгрызены, разгрузка (в основном - с пустыми магазинами) порвана, на спине глубокая рана (дотянулась-таки, тварь синеволосая), а многострадальная морда исполосована грязными ногтями бывшей вахтерши. Обидно, сука.

Внезапно все затихло. Враги банально закончились, либо слишком поумнели, чтобы бежать напролом, радостно прыгая на клинки офицеров. Остались только Александров и Фаусов, приставившие оружие к горлу друг друга.

Повисла неловкая тишина.

- Воу, воу. Полегче, нигга. - наконец нарушил молчание Фаусов. - Я вроде не из этих.

- А похож. - Александров убрал клинок и критически осмотрел окружающий их бардак. - Хе, ебать же мы тут погуляли. Как у меня на квартире в старые добрые... - он еще раз более внимательно оглядел поле боя. - Оп, здрасте. А ты тут наезжал на мои пистолеты. - он обвинительным жестом указал на груды тел, часть из которых была явно изрешечена. - Смотри, как покосило. - в ответ Фаусов ткнул пальцем на несколько тел с на хрен оторванной магнумовским патроном башкой. - Не-не, чего это ты мне тычешь? Я, помнится, на твою "Пустынную Курицу" не гоню. - Александров со вздохом ткнул носком исцарапанного берца труп, при жизни бывший каким-то преподавателем. - Мда, ох и дерьмо, ох и дерьмо...

- Интересно, сколько их тут было. - Фаусов попытался было сунуть клинок в заспинные ножны, но обнаружил отсутствие этих самых ножен. Искомые ножны обнаружились неподалеку. Правда, ЭТО назвать ножнами уже язык не поворачивался.

- Ну смотри. - Александров пожал плечами. - С улицы мы положили десятков семь-восемь, я промазал раз пять. И тут... - он присмотрелся. - Тут навскидку еще десятков восемь лежит. Итого сотни полторы плюс-минус десяток. Однако. - он подошел к телу девушки, и с противным "хлюп" выдрал из ее лица пистолет. - Сука, теперь чистить затрахаюсь. - и только теперь он обратил внимание на свою шинель. - БЛЯДЬ!!! СУКА!!! СТО ТРИДЦАТЬ БАКСОВ, И ВСЕ ПРАКТИЧЕСКИ В ПИЗДУ!!!