- Что, правда? Даже на ножки не можешь стать? - громко рассмеялся Карминский. - В этом-то и прелесть этой утонченной пытки, малютка. Король разрешил мне делать с тобой что угодно, только без телесных наказаний. А разве я тебя жгу или избиваю? Нет! Я вообще в метре от тебя стою! Никто не сможет меня обвинить, что я тебя хоть пальцем тронул! Просто поставил в угол строптивую девчонку и все, что же тут такого?
- А если связки порвутся, как вы объясните это королю? - решила побороться за свою свободу Юлиана.
- Да очень просто! Расскажу ему, то ты попала в плохую компанию. А когда я выгнал из университета твоих дружков-наркоманов, ты сбежала и попала в бордель, где тебя таким образом учили послушанию. Выйдет очень правдоподобно, ведь шлюшкам руки ни к чему, как ты догадываешься. Они другими местами работают. Хочешь опозориться перед королем - попробуй расскажи ему свою версию. Только он поверит мне, а не тебе. И Энтони после этого к тебе не подпустит, чтобы ты не сбила с пути истинного его единственного ребенка. Ну и я со своей стороны в долгу не останусь. Весь городок узнает, где ты побывала. Сможешь потом им в глаза смотреть, а?
Юлиана задохнулась от ненависти, страстно призывая в душе на голову Карминского все возможные кары.
- Рот, пожалуй, затыкать тебе не буду, - задвигая шторы, рассуждал Жнец. - Ты девочка не глупая, сама знаешь, пикнешь - твоим дружкам конец. Так что лучше не ори. Или все же лучше заткнуть?
- Не нужно, - пробормотала она, стараясь не разреветься у него на глазах.
- Вот и славно! Значит, обо всем договорились! Ну, я пошел?
Возле порога он обернулся и с деланной сердечностью добавил:
- Ты это... Ручку береги! Или я это уже говорил? Ах, да, говорил! Старость - не радость... Да ты не расстраивайся! - Он посмотрел на циферблат настенных часов. - Тебе простоять-то всего... Так, сейчас пять минут пятого... Всего шестнадцать часов! В восемь я у тебя как штык! Максимум в полдевятого! Ну, до завтра!
Дверь за ним захлопнулась, и Юлиана осталась одна наедине с болью. Рука, еще не пришедшая в норму после вчерашнего злоключения, немилосердно ныла. Простояв минут двадцать на носочках и чувствуя, как ступни от напряжения начинают сводить судороги, она попыталась стать на всю подошву, но тут же вскрикнула от боли в плече.
"Господи, еще и часа не прошло, а мне уже на стенку лезть хочется! - в смятении подумала она. - Как мне простоять до самого утра?!"
"Сама еще мечтать будешь, чтобы я поскорей вернулся!" - вспомнилась ей сказанная Жнецом перед уходом фраза. Тогда она не поверила ему, но сейчас его возвращение было единственным, о чем она мечтала. Даже переживания о Тори ушли на второй план.
- Если я подложу себе что-нибудь под ноги, то стоять станет легче! - решила она.
По одной сняв с себя комнатные туфли, она попыталась ногами положить их одну на другую. Ей это удалось, и на получившемся возвышении стоять стало чуточку легче. Оглядевшись вокруг, она обратила внимание на стоявшую где-то в метре справа от нее пальмочку в плоской напольной вазе, высота которой была примерно тридцать сантиметров. Осторожно сойдя со своего хлипкого возвышения, Юлиана попыталась ногой дотянуться до цветка.
При каждой ее попытке наручник немилосердно впивался в запястье, раня нежную кожу, но другого шанса дотерпеть до утра она не видела. С двенадцатого раза ей удалось пальцами ноги дернуть на себя цветок. От сильного рывка в руке полыхнула пульсирующая боль, и горькие слезы сами брызнули из глаз, а по запястью в рукав заструилась теплая липкая кровь.
При мысли о том, что порвались связки сустава, девушка заскулила и максимально высоко встала на носочки, чтобы разгрузить руку. Переждав вспышку боли, она левой рукой стала ощупывать напряженный сустав. Вроде бы все на месте, а значит, еще не произошло ничего непоправимого. Осторожно пошевелив рукой, она убедилась, что сустав пока в порядке и продолжила свои попытки приблизить к себе цветочный горшок.
Еще минут через десять, искусав от боли губы, она ухватилась пальцами за стебель пальмы и подтащила кадку себе под ноги.
Стоять на такой высокой подставке было просто невероятным облегчением. Страдания, испытываемые ею сейчас, не шли ни в какое сравнение с первоначальными. Но радость Юлианы была недолгой. Подвешенная к трубе рука стала терять чувствительность, и она непрерывно растирала ее свободной, чтобы хоть как-то восстановить нарушенное кровообращение. Мало того - ей нестерпимо захотелось в туалет. Давал о себе знать выпитый с инкатором чай.
Шел четвертый час пытки. За плотно закрытыми шторами стемнело, потом на улице зажглись фонари. Часы показывали начало девятого.
"Еще двенадцать часов этого кошмара, - содрогнулась она. - Неужели я стою только четыре часа? Всего четыре из шестнадцати! Это невозможно вынести!"
Мочевой пузырь напрягался все сильнее, грозя лопнуть.
" Теперь я понимаю зачем он меня заставил пить этот треклятый чай! переминаясь с ноги на ногу, думала она. - Чтобы я обмочилась! Мало ему одной пытки, так он мне вторую, гораздо более унизительную, придумал, чтобы потом вечно издеваться надо мной! Мамочки! Я не дотерплю до утра!"
Чтобы хоть немного отвлечься от своих мучений, она стала взглядом выискивать что-нибудь приятное. Глаза заскользили по комнате, но любой попадавший в поле ее зрения предмет напоминал ей о Карминском: чашки на столе, купленное им в аэропорту пальто на вешалке, стопки тетрадей, записанных под его диктовку, на полке безделушки убитой им подруги... Господи, неужели здесь нет ничего, что бы не связывало ее с этим чудовищем?!
Ее взгляд привлек лежащий на кровати бумажный пакет. В первую минуту она даже не сообразила, что это. Ах да! Пакет чая, который презентовал ей перед расставанием охранник, Эндрю Нортон! Нортон... Такой добрый и отзывчивый человек... Если бы он сейчас оказался рядом, он бы непременно помог ей! Мечты девушки унеслись вдаль, представляя, как Эндрю находит ее и освобождает от этих проклятых железок. И тогда рука перестанет болеть, и ноги тоже, и можно будет сходить в туалет, а потом даже поспать...
"Эндрю, пожалуйста, найдите меня, спасите меня!" - молила она в душе, хотя прекрасно понимала, что ее желания несбыточны, и от этого ей становилось еще горше и больнее. Мысли о человечном охраннике всколыхнули душу, и девушка в голос расплакалась. Слезы лились и лились нескончаемыми потоками, пока рыдания не перешли в короткие судорожные всхлипы.
Негромкий стук в дверь прозвучал для нее как раскат грома. Неужели она настолько громко ревела, что привлекла чье-то внимание? Боже, только не это! Если ее кто-нибудь увидит, последствия для ее и так уже пострадавших друзей будут ужасными!
"А если ты простоишь так до утра, то последствия будут ужасными для тебя", - мрачно возразил ее внутренний голос.
- Ваша светлость, вы здесь? - окликнули ее из-за двери.
"Молчи, молчи!" - твердила себе Юлиана, прикрывая рукой рот, чтобы с той стороны не было слышно ее всхлипываний.
- Миледи, пожалуйста, откройте мне. Я не сделаю вам ничего плохого!
"Нортон?! - чуть не задохнулась от изумления Юлиана. - Откуда он здесь? Это невозможно, немыслимо!"
- Миледи, я знаю, что вы здесь! Я слышал, как вы плачете! Позвольте мне войти!
Девушка засунула в рот кулак свободной руки и больно прикусила сжатые пальцы, чтобы не выпустить рвущийся из груди крик о помощи. Подумать только: достаточно всего лишь сказать "Помогите!", и Эндрю найдет способ положить конец ее страданиям! Но инкатор неминуемо узнает об этом, и тогда ее доброму спасителю придется очень-очень плохо. Нет, каким бы непреодолимым не казалось это искушение, нужно молчать! Только как молчать, когда сил на это больше не осталось?! Если она простоит так еще пару часов, то сама отгрызет себе руку, чтобы прекратить этот бесконечный кошмар. Что же делать?
"Я не могу так больше! Не могу!" - вопила она внутри, еще сильней впиваясь зубами в пальцы.
