***

Злобный хохот затих так же внезапно, как и возник в голове. Не контролируя себя, я расчесывала руки до крови и срывала голос до хрипа. Ладонь Дилана легла мне на плечо, и я отшатнулась, зашипев. Не церемонясь, парень сгреб меня, трясущуюся от страха, в охапку и уложил рядом с собой на диване, медленно поглаживая по спине. Он чувствовал, как от каждого прикосновения я вздрагивала, и едва ощутимо пробирался сквозь охватившую меня иллюзию в самую глубь, выталкивая в реальность. Он баюкал меня, словно ребенка, и терпеливо ждал, пока я разберусь с демонами в своей голове.

Слезы высохли, но на губах все еще остался соленый привкус. Царапины на руках саднили, и я все пыталась о них не думать. Так и хотелось почесать, но я лежала, не шевелясь, и глубоко дышала. Дилан оказался так схож с пледом, в который можно было укутаться и сбежать от всех невзгод. Он лежал рядом, запустив пальцы в мои волосы, и медленно массировал кожу, пуская мурашек в бег по телу.

На столике неподалеку сидела Эвон и напевала детскую песенку, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. Голубой комочек, заменявший ей сердце, размеренно пульсировал, то становясь ярче, то тускнея в приглушенном свете торшера. Девушка отбивала по столу пальчиком ритм в такт мелодии. Я зажмурилась, мысленно подпевая.

— Я уже видел подобное, — голос Дилана звучал несколько отрешенно. — Врачи называли это посттравматическим синдромом. Им все время нужно нацепить какой-то ярлык, окрестить все диагнозом. Забавно, людям ведь это никак не помогает.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на парня. Его лицо было в паре сантиметров от меня, и я заметила крошечный шрам чуть выше правой брови. Юноша потянулся, едва не спихнув меня с дивана, а после прижал сильнее. Я уткнулась носом в его свитер.

— Откуда ты знал, что делать? — прошептала я.

— А я и не знал, — Дилан пожал плечами. — Не был уверен, что сработает так же, как и на мне.

Я притихла. Парень разоткровенничался, что вовсе не было на него похоже, а злоупотреблять этим я не спешила. Злость, еще недавно клокотавшая внутри, утихла, растворилась, будто эфемерное видение, и я не могла понять, существовала ли она в действительности. И на что я злилась на самом-то деле? На него за сарказм и неприязнь, или же на себя, свою беспомощность и глупость, которые вдруг давали о себе знать в его присутствии? Не винила ли я его в том, что не могла отыскать на задворках разума искрометный ответ на очередную едкость?

— Не думай, что я вдруг превратился в прекрасного принца, чудо-девочка, — правый уголок губ изогнулся в полуулыбке. — Просто я, как никто, знаю, что в такие моменты нужен хоть кто-то, и плевать, кем он является на самом деле.

Перед глазами тут же возникла картинка маленького Дилана, мучимого кошмарами после аварии. Как он справлялся? Кто из братьев проводил ночи в его комнате, прижимая его к себе так же, как он держал меня в своих объятьях? Смог ли он справится со своими кошмарами, или они и по сей день терзали его? В моей голове вертелось так много вопросов, но я прикусила язык, боясь, что стоит парню выпустить меня из своих рук, как облик Курта вновь настигнет меня.

Минуты сплетались в часы, и постепенно меня охватывала дремота, с которой не было ни сил, ни желания бороться. Я прислушивалась к размеренному дыханию юноши, и в один миг провалилась в сон, не заметив границу между реальностью и выдумкой. В ту ночь, лежа на потертом старом диване в доме Арджентов, я впервые со смерти Курта не видела снов.

***

Меня разбудил грохот. Я резко распахнула глаза и, инстинктивно дернувшись, свалилась на пол. Спина тут же предательски заныла. Я поднялась на ноги, потирая ушибленное место, и, морщась, направилась на звук, доносившийся из глубины дома. Солнечные лучи пробивались сквозь задернутые шторы в гостиной, а кухня утопала в свете. Я бросила беглый взгляд на часы.

— Половина первого. Сколько же я проспала? — задумчиво пробормотала я. — Дилан?

Ответа не последовало. Я двинулась на поиски хозяина дома. Бродя по комнатам, я то и дело отмечала детали, свидетельствующие о невысоком достатке братьев Арджентов. Но все вокруг создавало неповторимый уют, и, невольно, я подумала, что именно в таком доме и предпочла бы жить. В нем была душа, была история. Такие места слишком много говорили о своих обитателях, нашептывая секреты, ведомые лишь им.

Звук, сперва показавшийся мне грохотом, повторился, и я ринулась в сторону задней двери. Приоткрыв ее, я увидела Дилана, сидящего на снегу. За ночь метель улеглась, оставив после себя белоснежную гладь, укрывающую землю. Неподалеку от парня в небо один за другим взлетали фейерверки, взрываясь искорками. Парень сидел, ссутулившись, и сжимал пальцами догорающий бенгальский огонек. Он выглядел таким одиноким среди режущей взгляд белизны.

Я заметила около выхода чужие ботинки. Не задумываясь, всунула в них ноги и выскочила за порог. По телу тут же пробежались мурашки. Ветра не было, но высовываться из дому с голыми ногами определенно не было хорошей идеей. Я поежилась и побрела поближе к парню.

— Тебе, наверное, не сообщили, но фейерверки принято запускать в темноте, — я умостилась рядом с Диланом.

— А тебе, наверное, не сообщили, что садиться голой попой в снег — это к простуде, — отчеканил юноша.

Я прищурилась и посмотрела на собеседника. Сам он был довольно тепло одет, а меня изредка пробирала дрожь.

— Один-один, но я еще отыграюсь, — я встряхнула головой и запустила пальцы в сугроб.

Кожу начало покалывать, что, почему-то, рассмешило меня. Я зачерпнула ладонью снег и, воспользовавшись беспечностью Дилана, быстро забросила ему за шиворот. Лицо парня тут же исказила гримаса отвращения, и он пулей подскочил на ноги, пытаясь вытряхнуть льдинки из-под свитера. Как только ему удалось, в меня тут же полетел колючий взгляд.

— Пришло время проверить, такая ли ты волшебная, чудо-девочка, — едва ли не прорычал парень.

— Ты повторяешься, — усмехнулась я.

Не успела я и глазом моргнуть, как меня оторвали от земли, а после я оказалась лежащей в самом огромном сугробе, а юноша старательно запихивал мне под свитер снег.

— Эй, прекрати, мне щекотно, — я заливалась хохотом и пыталась вырваться.

Дилан бросил на меня хитрый взгляд и отошел на несколько шагов, позволяя мне выбраться из снега. Раскрасневшиеся щеки горели, и я вовсе не чувствовала холода.

— Айзек нагло наврал. Ты самая обычная, — гордо бросил парень и, развернувшись, направился обратно в дом.

— А мне следовало в Халка превратиться или отрастить крылья? — прокричала я вдогонку.

Отряхнувшись от снега, я побежала вслед за юношей греться. Одежда вновь промокла до нитки, и я понимала, что Дилан будет не в восторге от того, что я искупала его свитер в сугробе, хоть и по его же вине. Да и пора было возвращаться домой. Пусть парень и проявил гостеприимство, я не хотела обременять его своим присутствием. Между нами сложились не самые лучшие отношения, что нельзя было попросту проигнорировать.

— Вещи в ванной, — голос доносился из кухни.

Я поспешила переодеться в собственную одежду, которая успела высохнуть за ночь. Мужской свитер я тщательно выкрутила, стараясь по максимуму избавиться от влаги, и сложила на тумбочке. Собрав волосы в конский хвост, я направилась к выходу из дома.

Дилан стоял, лениво прислонившись к стене, и наблюдал за тем, как я зашнуровывала одолженные им кроссовки. Его рукава были по обычаю натянуты практически до кончиков пальцев, скрывая шрамы.

Тоска заскреблась в районе сердца, стоило мне переступить порог дома Арджентов. Я развернулась и встретилась взглядом с парнем. В свете солнечных лучей его глаза больше не казались пугающими и жестокими.

— Прощай, Крылатая Принцесса. При следующей встрече я вновь обернусь огнедышащим драконом и сожру тебя, не подавившись, — усмехнулся юноша.

Я легонько пихнула его в плечо, грустно улыбаясь.

— Ты так и будешь давать мне дурацкие прозвища?