Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И вот, не успев освоиться в новом мире, Валера получил привет с ненавистной Земли: роман бумагомараки по имени Иван. Озлобленность рассосаться еще не успела, поэтому в ВТП тут же полетел резкий комментарий.

Худшие опасения подтвердились: недописатель был не только с ненавистной Земли, но еще и каким-то образом связан с Сашей-блоггером и Валериным двойником. «Мир тесен!» — подумал Валера, соглашаясь с Сашей, который несколько дней назад ударился в размышления, да так по сю пору и не очнулся.

* * *

Выпал снег. Ваня с Сашей бежали по лесу на лыжах. На дворе был еще только декабрь, а в школе лыжи начинались с января, но Ваня с Сашей не зависели от школьной программы. Им просто нравилось скользить по снегу, толкаясь палками, развивая иногда неконтролируемую скорость и впечатываясь с разбегу в сугроб.

— Вань, смотри, белка! — крикнул Саша. Ваня поднял голову, и ком снега полетел ему в лицо.

— Тьфу ты! — сказал Ваня, подавляя просящееся наружу плохое слово и вспоминая, что кидаться снежками — смешно. — Вот тебе!

Знаете, как сложно наклоняться на лыжах? Как непросто уворачиваться от снежка? Как легко упасть лицом в снег, всего лишь неудачно нагнувшись? Как смешно наблюдать, как все вышеперечисленное происходит с другом?

— Промокнем же, простудимся на фиг! — воззвал к здравому смыслу Ваня.

— Давненько я не болел! — весело отозвался Саша. — Даже интересно попробовать.

— Тебе надо сидеть дома и думать на тему бесконечности Вселенной и нашего несовершенства?

— Не напоминай, — скривился Саша, но было уже поздно: он вспомнил свою «черную тему» и начал ее обдумывать. — Только-только у меня в голове наступило затишье!

— Затишье перед бурей! — «обнадежил» его Ваня. Снежок был ему ответом. — Помнишь великий вопрос средневековых философов, сидит или стоит Бог-отец? Ты не одинок во вселенной.

— Зачем ты это сказал? — возопил Саша. — Теперь я буду думать о числе попаданцев среди средневековых людей, в какую сторону мог измениться этот процент и почему это происходит.

— А также о критериях попаданства, сколько людей никогда не меняло мир и никогда его не сменят, предусмотрел ли Бог изначально эту возможность или она пришла сама собой и, черт возьми, как и зачем были созданы все миры. И по какому принципу распределяются их свойства, — злорадно продолжил Ваня.

— Давай вспомним старые добрые времена, когда мы соревновались не в количестве долбящих нам мозг вопросов, а в искусстве построения ругательных фраз без единого матерного слова!

— Мечтай-мечтай! Меня там, кстати, не было, но традицию двойника могу и сейчас возродить.

— Ну-ну, — подбодрил его Саша. — Послушаю.

Ваня откашлялся и начал:

— Долбоежик колючий! — Сколько чужих воспоминаний с этим связано! — Чтоб тебя заклинанием телепортации по шведской стенке размазало! Чтоб тебя откомпилировало, на ноль разделило, минус приписало и корень извлекло! Чтоб у тебя ни одна программа не компилировалась! — Наболевшее. — Чтоб тебя приподняло да расплющило, а потом об потолок, да под партой проволокло! Иди лесом, полем, морем, горой и туннелем под Ла-Маншем! Иди целуй Клавдию Степановну! — Толстая и вспыльчивая учительница, которая давно уволилась. — Чтоб у тебя кодировка слетела, Виндоус переустановился, Бибер на звонок поставился и страница Вконтакте удалилась! Ангидрид твою, хлор-бром-йод! — Это из фэнтези какого-то. — Shift-insert-enter-control-alt-del! Все, хватит с тебя, побочное чадо учебника и плеера.

Саша пару секунд еще сдерживался, убеждаясь, что это уже конец, а потом картинно повалился на снег и начал истерически хохотать.

— Что, слабо так же? — спросил Ваня.

— Слабо! — честно признался Саша.

— Вставай уже, пятая точка с карандашиком!

— Не мешай кайф ловить, словарем Даля тебя по голове!

Дальше они хохотали уже вместе.

— А помнишь, мы в восьмом классе список ругательств составляли? — сквозь смех вспомнил Саша. — Переписать бы его сейчас!

— Да ну его в баню и березовым веничком под зад! Все равно всего не вспомним, — заключил веселый Ваня. — Знаешь, давай еще поругаемся, а то вирус в моей голове активизировался, как только я вспомнил, что перестал думать о космогонии.

— Какого энтера ты это вспомнил, считать тебя через символ? — спросил Саша.

— А Гейтс его знает. Ладно, пошли домой, а то оба уже мокрые до кондиции замороженной рыбы.

— Ненавижу замороженную рыбу!

— Я тоже!

* * *

На следующий день мальчики пришли в школу слегка охрипшие. Слишком много они вчера ругались, смеялись и кашляли, потому что в итоге сильно промокли. Зато настроение у них было замечательное, потому что недодумываемые мысли изгладились из головы, заменившись здоровым смехом при взгляде друг на друга.

— Твою матрицу, у нас завтра олимпиада по русскому! — вспомнил Саша.

— Да тасманская ехидна с ним, с русским! Вот математика — это по-настоящему стремно.

— И главное, она, собака, послезавтра!

— Будешь отгул брать?

— Да ну, зачем? У меня от лишнего отдыха бардак в мыслях на место вернется, и все.

— Та же фигня.

Первым уроком была любимая геометрия. Вообще-то, несмотря на любимую учительницу, геометрию как науку мальчики недолюбливали, но сейчас, перед олимпиадой, настали золотые деньки: Надежда Павловна просто давала им задачи из предыдущих олимпиад и работала с классом, если что, отвечая на вопросы. Даже уши затыкать наушниками позволяла, чтобы им не отвлекаться на шум класса.

— Ну, это же легко! — возмутился Саша в голос, увидев задания. Класс зашушукался и захихикал: слово «легко» по непонятной причине вызывает у не-ботаников возмущение. Как и, что еще более странно, заявление ботаника, что он чего-то не знает (особенно если это правда!). Сложно понять человека с другими способностями, складом ума, характером. Даже невозможно убедиться, что такие действительно существуют, а не притворяются. Да и вообще, как доказать себе, что остальные люди не созданы просто для того, чтобы испытать тебя? — Вань, включай что-нибудь современно-попсовое, меня опять заносит!

— Хорошо. — Ваня включил крайне навязчивого исполнителя «7Б» и взглянул на задания: — Надежда Павловна, а можно посложнее?

Класс лежал. Учительница с невозмутимым лицом ответила:

— Сначала это сделай, гений программирования! — Саша прыснул, Ваня смутился от справедливости упрека, класс лег окончательно.

— Давай решать, а то мой мозг работает по закону розового слона!

— Ой, блин, опять начинается! — сказали они в голос, берясь за задания.

* * *

Несколько слов о мире, который порывался начаться в Сашиной голове.

Существовал ли он действительно? Бог знает. Бог все знает, но обращаться к нему лучше не надо, так что будем справляться своими силами. Кто-то когда-то сказал: «Быть Вселенной в голове у каждого». Возьмем это за основу. Значит, у Саши в голове не может ничего возникать, потому что там уже есть мир.

Что за мир такой? Мир мыслей, чувств, переживаний, запомнившихся книг, навязчивой музыки и интересных разговоров. Где-то в уголке сознания лежат две-три влюбленности, в другом углу лежат хорошие воспоминания: о былой дружбе (не только с Ваней), о теплых словах подписчиков, о Боге. Еще кое-где запрятаны собственные стихи, рассказы и пара повестей. Много чего там лежит.

Как в любом мире, есть там и живые существа. И метафорические «тараканы в мозгах» (как Саша иногда именовал свою потребность влюбляться), и вполне реальные люди: родители, учителя, Ваня. В нематериальном виде, понятно. Возможно, есть вселенная, где «мысли материальны» в абсолютно буквальном смысле. Возможно.

Кстати, кто сказал, что наши нематериальные и вообще нигде не отраженные мысли и мечты не являются отдельным миром — ну, не миром, а «подмиром», как подвиды и надклассы? Мы ведь не можем претендовать на знание абсолютно всего. И никто не может. Бог (по крайней мере, в этой книге) не знает, кто его создал, и уж точно не учил своих персонажей мыслить. Может быть, я богохульствую. Я уже не могу сказать с уверенностью, во что верю, а во что нет. Как уже упоминалось, я пришла из такого мира, а точнее, и сущность моя на данный момент такая, что моя точка зрения по какому-либо вопросу зависит от мнения собеседника и моего отношения к этому человеку (сиюминутного, заметьте!).

15
{"b":"593297","o":1}