Annotation

...на них глядять, а они прибить хотять

Тишин Василий Петрович

Тишин Василий Петрович

У нас в Техасе кабаны с руками

Нобакон как раз проезжал праведный на всю голову, унылый и состоящий из красношеих чуть менее, чем полностью, штат Техас, лениво поглядывая на дорогу и не ожидая ничего особого, когда прямо на капот его машины плюхнулось тело. Нобакон дал по тормозам, сразу переходя из отрешенной мечтательности в режим "суровейшая реальность".

Развалюху круто повернуло, сорвало с дороги, и она окончила путь на обочине, каким-то чудом не перевернувшись. Нобакон выдал цветистую руладу, суть которой сводилась к соитию с мамкой того, кто так удачно приземлился перед его лобовым. Нобакон выскочил из машины, обнажив сразу Освобождающего и Карающего и зыркая по сторонам.

Прямо на него, поднимая пыль в дрожащий от жары воздух, мчалась химера. Огроменный кабаняра с блестящей и длинной, как у персидского кота, шерсткой дыбом. Человеческие руки спереди и сзади служили ему вместо лап, а из разверстой пасти на грешную землю капала синеватая пена.

― Хрююююу! ― взревел кабан и врезался в Нобби, правда, лбом, а не чудовищными клыками.

― Баааать! ― выкрикнул Нобакон, и Освобождающий бессильно чиркнул по броне химеры. Только собственный панцирь позволил редкапу не стать лепешкой в результате столкновения с тачкой, а вот от внутреннего кровотечения панцирь спасти вряд ли мог. Рот Нобби наполнился кровью. Перед глазами все поплыло, но рефлексы продолжали работать. Химера чуть отступила, чтобы познакомить Нобакона с ужасным резцом, торчащим из-под нижней губы, когда прямо ей в глаз вошел Карающий. Кабанчик взревел, меч утонул в его черепе, и благодаря энергичным движениям головы покинул длань Нобакона. Освобождающий совершил кульбит, химера врезалась в дверцу машины, сминая ее внутрь салона. Нобакон увидел, что сзади у твари есть участки светлее, а есть темнее. Спереди она темная почти вся. Значит, нам туда путь! Нобби взмахнул мечом, но тут же отпрыгнул, потому что кабанчик развернулся и сделал выпад в его сторону. Атака легко могла прикончить Нобби, однако подменыш увернулся. Перекатился. Поднялся на ноги.

То, что врезалось в его развалину, встало, покачиваясь, используя топорище как опору. Плечистая рогатая троллиха в наброшенной на плечи шкуре и суровых штанах мехом наружу. Несмотря на несколько глубоких колотых ран, она твердо держалась на ногах, и похоже, смерть решила посмотреть, что из этого получится.

Они с Нобби переглянулись. Химера встала, выбирая, какого подменыша наказать первым. Кровь хлестала из-под рукоятки Карающего, пена ― из пасти. Наконец кабанчик выбрал троллиху. Очень предусмотрительно. Нобби оказался сзади и пронзил светлый участок аккурат над его хвостом.

― Хрююююу!!! - вздрогнула и развернулась химера, но тут ей в круп прилетел топор троллицы. Нобби отскочил, не давая достать себя. Химера снова повернулась, воительница уступала Нобби в проворстве, и вот, она повисла на клыке кабана, со всей силы колотя его рукоятью топора и вторым кулаком. Нобакон ударил трижды, теперь круп чудища стал сплошной раной, и зверь растерянно повернулся, прощаясь с кровью и силами. Поняв, что врагов на одного больше чем нужно, опасная химера решила спастись трусостью.

― Не с моим мечом, паскуда! ― взревел Нобби и подсек ей заднюю человеческую руку. Страшно вереща и поднимая тонны пыли, химера упала в траву. Нобакон схватился за рукоять Карающего и утопил меч глубже в черепе твари. Раз. Кровь и визги. Два. Визги и кровь. Три ― передние лапы дернулись и замерли. Нобакон упер сабатон в грудь химеры и вытащил клинок. Затем снял с пояса пряжку и поднес к ранам химеры, из которых вовсю шло красненькое.

― Славно, ― сказал он. ― Очень славно.

― Ага, ― согласилась троллиха. Она простояла еще несколько секунд. Сверкающая кираса пробита чуть ниже пупка, и содержимое живота уставилось на редкапа. В принципе, самое обычное, у людей и подменышей оно совпадало, но никак не полагалось ему торчать наружу.

― Очень... славно, ― проговорила троллиха и, наконец, потеряла сознание.

Бьорна пришла в себя недалеко от места схватки. Проморгалась, вспоминая обстоятельства. Ага, погоня. Химера, истоптавшая без малого трех юных китэйнов. Пристрастилась к гламурному мясцу. Теперь с ней покончено.

Но ― не ей.

Для людей троллиха выглядела как очень крепкая и мускулистая негритянка, при этом не лишенная определенного изящества. В облегающем спортивном костюме, рядом валялись пластиковый корпус от фена и картонка с кривыми каракулями. Ее секира и щит соответственно.

Негритянка полюбовалась на зашитую рану. Не мастерская работа, но кое-чего усилия стоят.

― И это знаменитая тролльская крепость? ― спросил здоровый шапка, склонившийся над котелком. Оттуда поднимался сладковатый аромат химерической кабанятины. Шапка сунул в котел черпак и пригубил. Почмокал губами:

― Неплохо. Наваристая получилась свинка.

Троллиха молча протянула руку.

― Нет, ― покачал шапка головой. ― Пока нет. Пусть сперва у тебя хоть чуть срастется. Я заштопал, но не уверен, все ли... прости, пока что нет.

Троллиха кивнула, сверля шапку глубокими темными глазами.

― Ты помог мне.

― Ага, помог, ― шапка приземлился рядом с ней на землю, от паломника все еще шел аппетитный парок. Шапка одним махом осушил хлебово и облизнулся.

― Я теперь у тебя в долгу. Ты примешь мою верность? ― спросила Бьорна.

Шапка отсалютовал ей паломником:

― Конечно, я же сраный барон и нуждаюсь в твоей всратой верности.

― Нет, ― сказала троллиха. ― Моя верность ― самая настоящая. Если ты ее не примешь, то мне не зачем предлагать ее кому-то еще. Я покончу с собой.

― А что мне с твоей верности? ― спросил шапка. Его рука протянулась к тому, что считалось для девушки за грудь. ― Вот это, например, мне доступно?

― Вот это? Ты хочешь сказать, что это лучшее во мне? Главное, что во мне есть?

Нобакону показалось, что сейчас придется воевать. А тролли отлично компенсировали тупость физической крепостью. Такой вот баланс.

― Ни в коем случае, ― сказал он. ― Подумаешь, тебя чуть не убила жалкая химерическая тварь. С кем не бывает.

Девушка вздрогнула. Она решительно встала, не обращая внимания на разошедшиеся швы. Взяла топор.

― Нет-нет, не надо, ― сказал Нобакон и вцепился в рукоять троллева оружия. Он с радостью убивал всяких там рыцарей, много понимавших об себе и своем патроне, но перед этим всегда убеждался, что китэйн потерян для дела революции.

― Ты назвал меня слабой, ― прошипела Бьорна.

― Нет. Просто не надо забывать, что все в мире относительно. И сила тоже. Могу я посмотреть твое оружие? Такое оно у тебя красивое...

Троллиха молча протянула ему секиру. Шапка поднял ее.

― Слегка неудобная штука. Или я просто не привык к такому. Вручаю тебе с поклоном, ― он в самом деле согнулся, протягивая оружие обратно. ― Простишь ли ты мне мою грубость, о сильномогучая троллица?

― Меня зовут Бьорной, шапка. И вижу, твой язык так же остер, как твои клинки.

― Воистину. Теперь ― приляг, отдохни. У тебя зашитое расходится. Кстати, меня прозывают Нобаконом.

Что такое закат в Техасе? Это солнце, которое раскалено докрасна. Облака, хилые и забитые, ползущие так медленно и лениво, будто на работу. Это песок, который того и гляди обернется стеклом. Это кактусы, похожие на молящихся людей. Тогда к этому прибавились двое ― троллиха Бьорна и шапка Нобакон.

― Ты всем говоришь свое имя? ― спросила Бьорна.

― Да, конечно.

― А не боишься именователей?

― А ты видишь, я что, меняюсь как-то? Нет, мне плевать. Меня эти фокусы не берут.