– Располагайся пока, – одними губами обозначил отец и скрылся в комнате.

– Девочки, умываться, – отдавала распоряжения мать, но сёстры не сдвинулись с места, с любопытством рассматривая гостью. – Так, быстро умываться. Кому говорю?! – мать повысила голос и так же, как и Ингу, поторопила прикосновением.

– У неё волосы, как у меня, – сказала младшая, выглядывая из-под материной руки, и уже в дверях в ванную снова обратилась к матери: – Мама, правда?

– У неё стрижка, – парировала старшая.

– Как у меня, правда, мам? – не сдавалась младшая.

– У неё стрижка, – настаивала сестра.

– Танька, отстань! – прикрикнула на сестру младшая. – Мам, ну скажи – цвет как у меня, правда?

– Мыться, – обеим коротко приказала мать, прикрывая за собою дверь.

В ванной смешались шум воды с голосами девочек. «Мама, а кто это к нам приехал?» «Мама, это тётя или девочка?»

– Это ваша сестра приехала к нам в гости, – попыталась ответить сразу на все вопросы мать, но их посыпалось ещё больше. «Когда ты её родила?» «Где она была до этого?» «Она теперь будет у нас жить?» «А где она будет спать?»

Инга улыбнулась и уже с интересом оглядела комнату.

– Заканчивайте и завтракать, – строгим тоном осадила девочек мать и вышла уже в домашней одежде и причёсанная. – Что же вы стоите? Проходите в комнату. – Женщина снова мягко коснулась Ингиной спины, и они вместе прошли в гостиную. – Меня зовут Елена Николаевна, – с этими словами хозяйка протянула руку.

Инге вспомнилось, как мама однажды крепко пожала мужчине руку, и хотела тоже стиснуть протянутую ладонь, но у неё не получилось. Елена Николаевна искусно прихватила только её пальцы, и получилось лёгкое прикосновение.

«Надо же, совсем по-женски поздоровалась», – отметила про себя девушка. – У мамы тоже были тонкие, красивые пальцы, но тогда – это мужское рукопожатие резануло, и позже она поинтересовалась у матери: «Разве хорошо с мужчиной здороваться за руку?»

«Мир изменился, и сейчас все здороваются за руку – и мужчины и женщины – это нормально», – объяснила сухо мать.

Только что Инга стала свидетелем – мир не изменился. Вот стоит женщина, которая поздоровалась с нею, с женщиной, по-женски. И нет никаких – «сейчас это нормально».

– Не стесняйтесь, будьте как дома, – и снова вышедшему из комнаты мужу Елена Николаевна адресовала: – Сейчас будем завтракать. За столом и поговорим.

– Давай вещи, – отец протянул широкие ладони. – Что– то не густо.

– Очень приятно, остальные оставила в камере хранения, – невпопад ответила Инга, передавая сумочку. Она ожидала – отец засуетится, но, увы…

– Проходи прямо на кухню. Я сейчас, – скинул сумочку на диван и снова скрылся в комнате.

Семья зажила обычными хлопотами, словно никаких посторонних в доме. Никто не спешил извиняться за утренний беспорядок и за то, что прозевали прибытие гостей. В Ингиной жизни всё происходило бы наоборот. Хозяева улыбались бы, извинялись, а во взглядах сквозило бы недовольство. Правды ради, Инга понимала, она не называла точной даты. В том единственном телефонном разговоре, на который решалась почти месяц, сумбурно говорила, лепетала, дрожа от волнения, и в завершение сообщила, собирается приехать примерно в двадцатых числах мая. И всё равно в этой семье чувствовалось другое отношение.

– Переодеваться и причёсываться, – из кухни отдала дочерям новое приказание мать. – Забирайте Ингу с собой, покажите свою комнату.

После неожиданного для них известия девочки с ещё большим интересом рассматривали незнакомку-сестру.

– Я Люся. Мне шесть лет и десять месяцев, – представилась младшая девочка. Она особенно вглядывалась в гостью.

Инга отметила – для шести лет девочка обладала взрослым осмысленным взглядом.

– Через два месяца будет семь, – поддержала Люсю сестра.

– Танька, я сама скажу, – огрызнулась младшая.

– Таня, – представилась старшая сестра. – Пойдём в нашу комнату.

– Инга, – назвала и своё имя Инга. – Пошли.

Она собралась взять девочек за руки, но те убежали и, когда Инга входила следом, то уже приготовились показывать пенаты. Комната вмиг превратилась в склад разбросанных игрушек, доставаемых из разных шкафов одна за другой. Телевизор мелькал мультиками. Девочки говорили наперебой.

У Инги никогда не было столько игрушек. Она рассматривала всё, что сёстры ей показывали – глаза разбегались. Ей с детства хотелось иметь сестру или брата. Сейчас же видела сразу двух сестёр, и они были такими маленькими. Инга никак не могла решить – общаться с ними как с младшими девочками или как с сёстрами, и в чём разница.

– Ты будешь спать с нами, – заявила Люся. – Не переживай. Папа поставит вот здесь кровать для тебя.

– Я не переживаю, – Ингу смутила детская прямолинейность.

– Люська, не болтай, – Таня чувствовала неладное в происходящем, но сама не могла объяснить, сказанное младшей сестрой её также смутило.

– А что? – не унималась Люся. – Она же наша сестра. Где она будет спать? Где ей кровать ставить?

Как вы тут? У-ух, разгромили комнату! – прервала зарождающийся спор Елена Николаевна. – Давайте завтракать, – и в этот раз её улыбка была лёгкой, без напряжения.

Девочки первыми заняли места. Елена Николаевна заканчивала сервировать стол. Инга опустилась на ближайший к ней стул.

– Это папино место, – снова объявила Люся.

– Тихо ты, – одёрнула сестру Таня.

Инга растерянно улыбнулась. Она не знала, что делать, но и интерес, как поведёт себя отец, сам собою разгорелся. Ей очень захотелось, чтобы папа позволил сидеть на его месте и чтобы он это сделал на виду у всей семьи и именно сейчас. Может же она рассчитывать на такую привилегию хотя бы как гостье? Тем более всё это условности. У неё в семье рассаживаются, как заблагорассудится. Инга придвинула тарелку, но приступить к еде не решилась. Все ждали отца. Покрутив вилку в руке, она вернула её обратно. К завтраку вышел высокий парень и голосом отца поздоровался:

– Здрасте. Матвей, – представился он и занял своё место.

Только едва уловимая улыбка, слетевшая с его губ и быстро прикрытая склонённой головой, выдала интерес подростка к утренней гостье.

– Это наш Мотя, – громко представила брата Люся.

«Он спросил «Кто там?», – отметила про себя Инга, с интересом разглядывая брата. Матвей был похож на отца как две капли воды. Увлечённая рассматриванием ребят, Инга не заметила, как подошёл отец, и его крепкие руки взяли дочь за плечи, а приятный голос, чуть-чуть мягче, чем у Матвея, над самой её макушкой сказал:

– Вот сюда садись.

Инга сама не поняла, как подчинилась. Она постаралась ни на кого не смотреть, но проступивший румянец выдал конфуз.

– Я же говорила – это место папино! – многозначительно воздев брови кверху и округлив смешно глаза, утвердительно произнесла Люся.

– Люська! – зашипела на сестру Таня.

– Танька, отстань! Мама, скажи ей, – пожаловалась Люся.

– За возню обеих выставлю из-за стола, – тихим голосом приструнила мать дочерей.

Семья расселась – и Инге определили своё место. Никто и ничто не могло сбить заведённый порядок. Даже её приезд. И ей это только что продемонстрировали. От осознания этого придавило в груди.

«Дура, зачем приехала? Кому ты здесь нужна?» – Инга понимала, эта оскорблённость не оправдана, но едва могла с нею справиться, предательский румянец выдавал подпорченное настроение.

– Я пью кефир, – неожиданно сообщила Люся, внимательно разглядывая раскрасневшееся лицо старшей сестры. – Что с тобой? Он полезен. Танька не любит кефир. Папа, правда, кефир полезен?

– Правда, – кивнул отец. – Плохо, что Таня не пьёт кефир. Ешь.

– Мама, – не унималась Люся. – Ей кровать можно поставить рядом с моей.

– Не хорошо говорить о присутствующих в третьем лице, – наставила дочку Елена Николаевна. – Ешь. Поставим рядом с твоей.

Инга урезонилась и даже повеселела. Она стала украдкой поглядывать на сестёр и брата.

– Как с учёбой? – Григорий Михайлович взглядом адресовал вопрос сыну.