— Это… в основном не так. Мир примитивен, потому что населен примитивными людьми и заставлен примитивными предметами. Впрочем, бывают и исключения. На одно из них ты, кстати, можешь посмотреть, если подтянешься сюда и раздумаешь шуметь.

Младший черной тенью перетек на его место, выглянул и окаменел.

— Что за…

— Очень точно подмечено. Немного переделали зал с тех пор, как я был здесь в последний раз. Выходит, не так уж Хранители и равнодушны к предметам искусства, да?

Для постройки этого сооружения явно пришлось снести три-четыре стены, но результат того стоил. Посреди темного угрюмого пространства высилось нечто вроде гигантского кристалла сложной формы — игольчатая многолучевая звезда, внутри еще одной звезды, упирающаяся краями в ажурное обрамление, сложенное из холодного прозрачного льда. Будто снежинка, застывшая в капле янтаря.

Вся конструкция упиралась в пол всего одним тонким лучом, но каким-то непостижимым образом удерживалась в равновесии. Внутри нее поблескивали далекие и острые огоньки, но непонятно было — это источники света или сложная оптическая иллюзия. Сияющий кристалл выглядел одновременно неподвижным, словно на картине, и переменчивым, как будто на него приходилось смотреть сквозь постоянно текущую воду.

А с двух сторон от него высились огромные фигуры — каменные, без ошибки, стражи в плащах с капюшонами протягивали перед собой оголенные тощие руки, с которых спали широкие рукава, и переплели в воздухе длинные тонкие пальцы — и между этими пальцами трепетал, фыркая и сбиваясь, самый настоящий теплый свет, словно от невидимой свечи, горящей в иной реальности. Вокруг висящего в воздухе огня кружились в медленном хороводе прерывистые синие символы. Знаки. Глифы.

Колдовское пляшущее пламя освещало только пол под ногами каменных гигантов, и еще основание кристалла, но оно, похоже, и не задумывалось для того, чтобы превратить весь зал в залитую солнечным сиянием комнату. Здесь был какой-то иной смысл. Скрытое значение, но перед усталым взглядом вора оно уже начинало медленно раскрываться, когда…

Его крепко тряхнули за плечо.

— Кристалл — это мир, а свет доступен только Хранителям, думаю, именно такой смысл у всей этой радости, — шепотом сообщил Старший. — Экономлю тебе время, а то взгляд у тебя что-то совсем дурацкий стал. Ну что, проникся?

Младший сглотнул — в зале лениво шевельнулось дряхлое эхо.

— Я никогда…

— Тихо-тихо… Все впечатления потом. Мы не одни, я видел с той стороны чье-то дыхание.

Темные громады, сделанные из серого кварцита и желтого песчаника, мерцали холодным отраженным светом и равнодушно смотрели на перемещение двух пылинок у своих циклопических ступней.

— Это… это великолепно, — прошептал еще раз Младший, когда они на корточках, медленно, как чародеи на ритуале, пробирались через огромный зал, залитый, будто льдом, нездешним синеватым светом. — Никогда не думал, что увижу что-то подобное.

Старший не ответил. Они пересекли открытый участок и присели передохнуть в спасительной тени.

— Был и у меня как-то похожий случай, — сказал он, отдышавшись. — Заходил я в наш музей. Ну, как заходил… заползал. Примерно как сейчас. Какому-то богатому идиоту приспичило завладеть одной древней тамошней цацкой. То ли ступка с толкушкой, то ли веретено для какого-то дурацкого станка… Меня это не очень интересовало, в отличие от денег — им-то я всегда могу найти применение.

— В это несложно поверить.

— А ты у нас знаток искусства, что ли? — Тон Гаррета сделался сварливым. — Нет? Вот и помалкивай. Заполз я, значит, и принялся шарить вокруг — плана здания у меня не было, и это был минус, зато и камер этих мерзких, что Механисты кругом понатыкали, тоже не наблюдалось — а это уже плюс. Осматриваюсь я себе — Луна светит, будто ей двойной тариф пообещали за яркость — и вдруг…

— Охрана?

— Нет. Она.

— Ты на удивление понятен.

— Девушка. Скульптура из камня. Застывшая… но в то же время живая. Невероятная. Я глазам не мог поверить — по сравнению с ней, все эту дурацкие памятники в городе и музее, это угловатые бездарные поделки безруких слепцов. А это…

— Каменная девушка.

— Думаю, это был мрамор. Она сидела, легко и изящно подогнув под себя стройные ноги, склонив набок голову и протягивая ко мне полураскрытую ладонь. Это было настолько непринужденно и естественно, что сначала мне даже захотелось подойти и поцеловать ее!

— Не принимал тебя за ценителя скульптуры.

— Это потому что я — ничуть не он. Но та девушка… это не все. Я приблизился. Будь в той части музея хотя бы один нормальный охранник, мы бы сейчас не разговаривали. Я был словно в трансе. Смотрел и смотрел на нее. Пожирал глазами. Наверное, там было какое-то колдовство. Не могло не быть. Со мной никогда не случалось ничего подобного.

— Что же было дальше?

— На небольшом пьедестале, где она сидела, сверкала надпись. «Неизвестный мастер. Скульптура девушки. Вероятно, создана около двух тысяч лет назад». Вот тут меня накрыло уже всерьез. Понимаешь, Младший, Город очень стар, все это знают. Но две тысячи лет назад на его месте была, в лучшем случае, стоянка диких людей, которые позже станут Предтечами и построят Карат-дин. Затерянный Город — это…

— Я слышал о нем.

— И вот две тысячи лет назад неизвестный скульптор посмотрел на одну прекрасную, и тоже теперь уже неизвестную деву — и создал ее великолепного, незабываемого двойника. Кости оригинала давно сгнили в земле, как и скелеты ее внуков и правнуков, а отражение — неизменное и вечное отражение ее нежной юности — все еще здесь. Перед нами. Восхищенными и, видимо, резко поглупевшими в сравнении с гениальными предками. Может, здесь и впрямь замешана магия?

— Нет, — Младший решительно покачал головой. — Просто ты не такой безжалостный циник, каким хочешь обычно казаться.