— Да о чем ты вообще толкуешь? — не выдержала Дарси. — Нет никаких белых ведьм! Хорошая ведьма — мёртвая ведьма.

Мина вздохнула, и выражение её миловидного лица приняло строгий вид. Теперь Дарси отчётливо ощутила их разницу в возрасте, внутреннюю силу, исходящую от женщины, и её недовольство.

— Вы, люди, всегда скоры в своих суждениях и спешите вершить справедливость, разжигая костры. — Она наклонила голову и вновь улыбнулась, заметив, как расширились глаза Дарси. — Ведьмы, прежде всего, служат Природе и следят за балансом энергии. Но многие из нас со временем стали забывать о своём истинном предназначении и принялись черпать силу из страданий людей. Это превратило их в мерзкий гнойник на теле нашей земли.

— Ты ведьма! — Дарси отпрянула от неё, скривив полные губы.

— Белая ведьма. — Мину, казалось, нисколько не смутила реакция охотницы. — Мы не вредим людям, не забираем детей и не приносим их в жертву. Мы живём среди вас в качестве лекарей, целителей и иных помощников, призванных самой Природой. Разве ты не чувствуешь себя значительно лучше, чем вчера? Разве ты не замечаешь, как быстро затягиваются твои раны?

Дарси молчала, с трудом веря в происходящее. Ей казалось, что она знала о ведьмах всё и даже больше, и теперь она чувствовала, будто бы у неё выбили почву из-под ног. Теперь она осознавала природу магнетизма Мины и причины, по которой увечья, полученные лишь вчера, сегодня приносили ей гораздо меньше страданий.

— Почему же ты позволила шерифу издеваться над собой?

— Мы не можем вредить людям, — ответила Мина. — Природа отторгнет нас, если мы нарушим этот закон. А я не хочу провести вечность, обрастая гнилью, дорогая.

Дарси выдавила смешок и откинулась на подушку.

— И много вас в городе?

— Достаточно.

— Что же вы не попытались спасти детей? — глумливо поинтересовалась охотница. — Это тоже против природы?

— Тёмные ведьмы черпают силы из смерти, не следят за балансом — берут столько, сколько захотят. Они гораздо сильнее нас. К тому же, белая ведьма зачастую является жертвой, которую приносят тёмные ведьмы ради сотворения новых проклятий. Они убивают нас, натравливают на нас людей. — Изящные брови Мины сошлись на переносице, а глаза засверкали от гнева. — Когда нам стало ясно, что они собираются заполучить себе способность не гореть в огне, принеся в жертву двенадцать детей и верховную белую ведьму в ночь красной луны, мы не остались в стороне. Кто, по-твоему, вовремя заговорил об охотниках на ведьм в присутствии покойного мэра? Кто нашёл для вас самого опытного следопыта во всей округе? Тебя никогда не удивляло, что после своих вылазок в лес ты всегда отделывалась лишь царапинами? Потрясающее везение, разве нет? — на мгновение Мина умолкла, с удовлетворением отмечая замешательство Дарси, вызванное её словами, а затем продолжила: — Наконец, мои сестры усовершенствовали ваше оружие, которое Локи взял собой и раздал сопровождающим его мужчинам. Прошлой ночью оно разило тёмных ведьм, лишая тех способности к восстановлению. А теперь мы ни на шаг не отходим от покалеченных людей и детишек. Достаточно много мы сделали для этого города, как считаешь?

Дарси молчала. Она не могла припомнить дня, события которого удивили её сильнее, чем это произошло сегодня. Дарси с трудом удавалось представить, что услышанное ей только что было правдой, и она совершенно не знала, как ей теперь следовало себя вести.

Мина тем временем вновь вернулась к столу, отвернувшись от неё, всем своим видом демонстрируя пренебрежение. Дарси не чувствовала стыда, она была слишком растеряна, чтобы принести ей свои извинения или выдавить из себя что-то кроме ожидаемого вопроса о Локи.

— Так он… он и правда сын ведьмы? И знал об этом?

— Разумеется, знал, — сухо ответила женщина, забирая поднос и направляясь к двери. — Теперь и ты знаешь. И не смей закатывать истерики после того, что я тебе рассказала. Не будь дурой и держи язык за зубами, — с этим словами Мина оставила её в одиночестве, громко хлопнув дверью.

***

Ближе к ночи Дарси разбудили тяжёлые шаги и скрип половиц. В комнате было темно, сквозь мутное стекло небольшого окна едва-едва проникал лунный свет, однако она сразу же узнала своего посетителя.

Локи поставил табурет у кровати и тяжело опустился на него, скрестив ноги. Вздохнул, протёр глаза ладонями, затем наклонился вперёд, уперевшись локтями в колени, и опустил голову, позволяя свалявшимся грязным волосам свеситься ему на лицо. И затих. Казалось, будто бы он даже не дышал.

Дарси окончательно проснулась и теперь наблюдала за ним, боясь сделать лишнее движение. И в то же время она желала его одёрнуть и заставить взглянуть на себя, только чтобы убедиться, что ей лишь чудились обречённость и отчаяние, сквозившие в его позе.

Словно прочитав её мысли, Локи поднял голову, их взгляды столкнулись, и они оба одновременно вздрогнули. Он подался вперёд, и скудный лунный свет на мгновение скользнул по его бледному, измождённому лицу. Дарси успела заметить тёмные круги под глазами, ссадину на щеке и ещё несколько заживающих порезов, перед тем как лицо Локи вновь погрузилось во тьму.

— Выглядишь, как дерьмо, — выдавила она из себя, силясь улыбнуться.

В ответ раздался тёплый смешок, и Дарси почувствовала колыхание воздуха рядом со своим лицом.

— Хотел бы я сказать тебе что-нибудь приятное, милая. Но выглядишь ты не лучше моего.

Локи потянулся к ней, ухватившись одной рукой за спинку кровати. В уголках губ защипало, когда он поцеловал её, но Дарси было плевать на неприятные ощущения, она полностью растворилась в нем на несколько секунд. Забывшись, она сделала попытку приподняться, обвив шею Локи руками, и ноющая боль тут же напомнила о себе, заставив её резко отстраниться и шумно выдохнуть.

— Тише ты, — прошептал он, выпрямляясь и с беспокойством оглядывая её. — Я сегодня с тобой останусь.

— Здесь? — брови Дарси поползли вверх. — Возвращайся лучше в постоялый двор. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, Локи. Ты действительно неважно выглядишь.

— Что, прогонишь меня? — он поднялся и принялся избавляться от жилета, а затем и от рубахи. Как Дарси не пыталась, она не могла разглядеть его ранения в темноте, только слышала, как он то и дело со свистом втягивал в себя воздух, а когда дело дошло до сапог, Локи и вовсе не сдержал стона.

— Чёрт побери, не будь олухом! Чего ты выдумал? — заворчала Дарси, видя, как он опускается на пол с явным намерением провести там ночь.

— Да заткнись ты! — беззлобно отозвался Локи, сворачивая свою одежду и сооружая подушку. — Всех перебудишь. Мне не впервой.

Дарси в раздражении хлопнула здоровой рукой по постели, не чувствуя в себе сил противостоять его упрямству.

— Ложись со мной, — неожиданно предложила она.

Внизу послышалась возня и голос, полный недовольства:

— Ты совсем дурная? Спи уже.

— Ну и иди ты к чёрту! — Дарси устало закрыла глаза и устроилась поудобнее. — Застудишь спину — выхаживать тебя будет некому.

Локи шумно выдохнул, крепко ругнулся, но всё же поднялся на ноги, чем сильно удивил её.

— Чокнутая, ей богу! На самой живого места нет, — продолжал ворчать он, в то время как Дарси закусила губу, чтобы не выдать того, сколько неприятных ощущений ей пришлось испытать, когда она принялась медленно двигаться к краю кровати.

Они ещё долго возились, приноравливаясь друг к другу на узком пространстве, шипели и вздрагивали от боли, едва снова не вступили в перепалку, но, в конце концов, улеглись так, чтобы обоим было удобно, и затихли.

Дарси лежала спиной к Локи, согнув ноги в коленях и ставшим уже привычным движением прижимая ладонь к животу. Она спала слишком много, чтобы вновь быстро уснуть. Ей вспомнились события сегодняшнего дня и то, что она узнала о ведьмах и о Локи. Теперь это уже не казалось ей невозможным.

Дарси думала, что они обсудят это, как только останутся наедине, но вот они были одни, а её язык будто бы прирос к нёбу. Говорить с Локи по душам ей приходилось нечасто, а в свете последних событий всё стало только сложнее и запутаннее.