Я не помню, что привело меня к тому, почему я стал считать, что всякая вещь в этом мире должна быть создана, порождена или каким-либо другим образом привнесена в него в идеальном состоянии. Когда-то это было моей проблемой. Впрочем, как и воображение. Да они и сейчас ещё мои проблемы, просто я изловчился время от времени эксплуатировать их в свою пользу. Скажем, в институте у меня всё никак не удавалось написать дипломную, а чтобы начать свой бизнес, мне приходилось тратить на написание электронного письма из пятнадцати слов на иностранном языке до полутора часа. Или. У меня на «рукопашке» до крови доходило и на руках, и на лице, но чувствовал я себя при этом великолепно, а вот как только к моему зубу стоматолог прикасается бором, я сразу теряю сознание. Почему? Потому что в этом случае я наблюдаю огромную пещеру в горе (дырка в зубе), и туда проникает гигантское сверло буровой установки (сверло бормашины), и оно крушит, чистит и раздвигает стенки пещеры, освобождая их от ненужных пород. Каменные осколки размером с человеческую голову, некоторые больше, некоторые меньше, прежде чем быть выброшены образующимися в результате круговорота сверла воздушными потоками вон из пещеры, до сотни раз кряду ударяются то об вертящееся сверло, то о бедные стены пещеры. И пыль, которая возникает в пещере, она точно такая же, как та, что возникает у меня от бормашины при удалении поражённых кариесом участков эмали и дентина. Как при таком «больном» воображении не упасть в обморок?
С тем, что я никак не мог написать дипломную или электронное сообщение коллегам-иностранцам, я справился, благодаря уже упомянутой женщине-психологу. Чётко поставив мой диагноз – перфекционизм – она добавила, с эдаким прищуром, что у меня ничего никогда не получится сделать: я никогда не напишу дипломную, никогда не напишу книгу, не смогу начать свой бизнес и, возможно, в отношениях с противоположным полом я тоже останусь с нулевым результатом, а всё потому, что по моему представлению всё должно быть выполнено на десять балов из десяти возможных, меня устроит только стопроцентный результат. Поэтому, если дипломная - то ею дóлжно восторгнуться всему научному свету страны, мира; если это письмо на иностранном языке - то даже самый лингвист не должен найти ни одной ошибки; если это книга - то после неё все женщины земли должны слечь у моих ног; а если это женщина… Здесь она не стала заканчивать фразу, являясь собой, в смысле привлекательности, в общем-то идеальным представителем сорокалетних женщин – с узкой талией, но крутыми выпуклостями, с прекрасными ресницами, тонкими, но эротичными губами, и приковывающими внимание, прям как у актрис или девушек из шоу-бизнеса, завихрениями длинных, мелированных волос. Но самое примечательное - игривый взгляд, собственно, ласковых глаз, легко удерживаемый ею постоянно, и так не сочетающийся с её серьёзным грузом знаний!
А что касается посещения «зубодробильных» кабинетов, с этим мне помог справиться один мой знакомый стоматолог. Оказывается, если следовать эволюционной логике, что выживает сильнейший, а вернее, наиболее приспособляющийся, то следует понимать, что те из нас, на кого нападали древние тигры, динозавры и прочие монстры, и которые пытались противостоять им, погибали под их когтями и клыками, а те из нас, которые от вида первой полученной царапины теряли сознание, бывало, оставались живы и давали потомство. То есть, потомство-то пошло от таких, как я. Смешно. Но и что-то рациональное тут просматривается. По крайней мере, я спокойно предупреждаю каждого нового стоматолога, что с лёгкостью падаю в обморок, и тогда нашатырь пододвигают ближе. Опять смешно.
Но теперь… Теперь я начинаю заводиться. Места от удара плетью горят, но приятно. Марта умеет рассчитывать удар. А я начинаю заводиться.
Первое, что следует сделать, это надеть Марте сапоги. Прикосновение к ним уже будоражит. Мелкие и отполированные камни, покрывающие весь сапог, распространяют упорядоченную жуть. Я беру первый, но тут же откладываю его в сторону.
- Шампанское для Госпожи, - хватаю бокал с пола и подаю его Марте. Она принимает его. Я протягиваю руку к снейку. Она не обращает внимания на мой жест. Да, Марта! Будь с ним в руке.
Вдруг вспоминается, как однажды она стояла в одних чулочках и лифчике на четвереньках на кровати, выгнув спинку, с силой сдвинув ножки, а мне было приказано делать всё что захочется, но главное удерживать её руками за талию, и при этом от неё следовал приказ за приказом кончить. Она - безумная в своей красоте и позе; подкатывающий оргазм; осаждающие, напрягающие и охлаждающие её приказ за приказом, чтобы я кончил сейчас же, тут же – эти три фактора несколько минут сходились воедино с трёх разных сторон, пока не «сошлись», как подобает. У меня тогда с середины первого оргазма начался второй. О, как та картина преследует меня!
Беру сапог, отворачиваю голенище, чтобы Марте было легко погрузить в него ножку. Прежде чем распрямить голенище, просовываю пальцы к своду стопы и скольжу ими до плюсны, затем обратно к пяточке, сильней отворачиваю голенище, чтобы проделать такую же процедуру, но со внешней стороны стопы, насколько получается засунуть туда пальцы, и начинаю распрямлять голенище по ноге, постоянно касаясь кожи Марты пальцами. Фиксирую идеально надетый сапог на ноге своей Госпожи и начинаю медленно тянуть собачку молнии снизу вверх. Перфектно!
Проделываю то же самое со вторым сапогом.
Колени Марты становятся чуть прикрыты; теперь она выше ростом; из-за высоких шпилек необходимость прилагать чуть больше усилий для удерживания равновесия отражается напряжением дополнительных групп мышц бёдер и попки, они вырисовываются, хоть и незаметно для глаз, но зато сразу видно, как в несколько крат повышается сексуальность общего вида Марты. Я нахожу способ, как продлить мгновение, чтобы насладиться картиной.
- Может Госпожа хочет чай или кофе?
- Ты уже всё сделал?
- Нет, Госпожа, ещё не конец.
- Тогда - много говоришь, - кидает она, заканчивая фразу быстрым-быстрым движением шеи и подбородка вперёд и вправо, затем влево, и возвращением их в прежнее положение. Какой-то такой молодёжный жест, кокетливый, не Госпожи.
- Да, Госпожа.
Беру лифчик. Это будет поинтересней. Правда, наверно, ей лучше бы это было сделать самой.
Первой под бретелью проходит рука с бокалом шампанского, и бретель располагается на плечике. Держа лифчик за вторую бретель, жестом руки прошу у Марты подержать плеть. Она даёт мне её, продевает руку под бретелью, и я вкладываю ей в руку снейк обратно. Захожу сзади, протягиваю руки под её руками, чтобы свести их на центральной части лифчика и ухватиться за его чашечки, оттягиваю их вниз и вперёд насколько это необходимо, слегка напираю грудью Марте на спину, заставляя её наклониться, и её небольшая грудь полностью оказывается в чашечках лифчика. Она своими действиями мне помогла, и это, конечно, не был жест Госпожи. Но мы оба этого не заметили. Прижимаю её грудь аксессуаром и, пропуская его бочки между своих пальцев, скольжу руками к застёжке. Отмечаю - лиф расположен параллельно полу, чётко под лопатками. Довольный своей работой, захожу спереди. Никакой эротики! Я слуга, который помогает одеться своей хозяйке! Фиксируя одной рукой чашечку, другой проникаю под неё, чтобы собрать и поправить грудь. Пальцами нащупываю сосок и делаю на нём пару лёгких движений, стараюсь, чтобы это выглядело, как часть от процесса собирания и поправления груди. Нежно массирую грудь, но так, чтобы казалось, что я просто стараюсь тщательно её собрать в руке. Чашечка оказывается полностью заполнена, а сосок расположен в её центре. Те же движения повторяю на левой стороне лифа. Может данный акт и утратил на какое-то мгновение сексуальность с эстетической точки зрения, но зато на чувственном уровне, уверен, был бомбой. Можно было судить даже по Марте – она стояла особенной.
Наклоняюсь к куртке, показываю Марте, что хочу на неё надеть её. Кладу куртку обратно на диван, чтобы принять от неё бокал и плеть. Красиво, как реликвию, опускаю на пол и то и другое. Она подставляет себя, чтобы я смог надеть на неё куртку. Застёгиваю молнию, ремешки. Опускаюсь за бокалом и плетью, вкладываю их в руки своей Госпожи.
