- Обстоятельства, в которых она перестаёт иметь верховое значение.

- О чем ты хотел подумать, чтобы потом спросить меня?

- Что составляет твоё горе на сегодняшний день.

- Зачем тебе это?

Я пожал плечами, стараясь изобразить несильный интерес к этому вопросу.

- Мне хорошо - хочу, чтобы и другим было хорошо.

- И почему мне должно стать хорошо благодаря тебе?

- Я сегодня ни с кем на велосипеде чуть не столкнулся, кроме тебя.

- А-а.

- Спасибо за приятную беседу. Пока?

- И тебе спасибо. Пока.

Я приготовился надавить на педаль.

- Ты ж не последний раз сегодня тут прошла?

- Ну, ты же сказал, что меня никакие транспортные и природные катаклизмы не остановят. Тогда да, если меня за эту ночь не уволят, и мне уже завтра не надо будет ехать на работу.

- Не уволят, - улыбнулся я, - не сегодня.

- Мм, обнадёжил.

- Всё будет хорошо.

- Конечно. Ладно, пока.

- Пока.

Я дождался, когда она сделал шаг с тротуара на проезжую часть, и надавил на педаль.

Как же мне всё понравилось. С ней всё было просто, напрягаться не приходилось, и мы даже неплохо углубились в некоторые темы, а ведь мы только-только столкнулись друг с другом. И она оказалась умна. Обожаю умных женщин. Перспективы были, и неплохие. Я уже предвкушал всё. Всё, что навоображал, напредставлял, напланировал. Пятница следующей недели…

На следующий день я поджидал Наташу, облачившись в строгий чёрный костюм и белую рубашку с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами. Я ощущаю огромную силу, когда надеваю новые туфли, поэтому я сделал это сегодня - купил чёрные, простые, кожаные и сейчас был в них, сверкая нетронутыми улицей боковинками подошв. Расхлябанный, но в тоже время деловой и собранный.

Наташа появилась в легком тёмно-синем плащике, брюки уступили место тёмным колготкам и юбке чуть выше колен, на ногах полусапожки на шпильках (обожаемый мной вариант женской обуви). Если она хотела произвести на меня впечатление (а может ли быть иначе?), то у неё получилось. Однако, мне пришлось сокрушиться бедностью её наряда.

- Привет! Тебе всё идёт, - поприветствовал я первым.

- Спасибо и привет! – ответила она.

- Ну, традиционно до троллейбуса медленным шагом?

- Давай, - она выглядела веселей, чем вчера.

- Скажи, у тебя есть сейчас кто-то?

- И есть, и нет.

- Это и есть несчастная любовь, про которую ты вчера упомянула?

- Может быть.

Я выдержал паузу.

- Завтра пятница, возможно, нам обоим на работу, но ты не возрази против небольшого сабантучика.

- Ну, если небольшого. А что такое?

Через пять секунд, нежданно для самого себя, я предложил:

- Пойдём куда-нибудь покушаем, попьём, пообщаемся. А потом я доставлю тебя домой. Вот мои документы, - я вытащил водительские права, - если ты боишься чего-то, ты можешь сейчас же их сфотографировать и послать эту фотографию себе на мэйл с припиской, что если с тобой что-то случиться, виноват я.

- Всё нормально, - ответила она, - я вижу, что ты абсолютно адекватный и нормальный человек, Виктор, - сказала она, демонстративно наклонив на последнем слове свою головку к водительскому удостоверению, чтобы прочитать и произнести моё имя.

- А ты?

- Что я? Адекватная ли?

- Нет, а тебя как зовут?

- Наташа.

Я улыбнулся.

- Тебе всё идёт, а имя нет.

Она попыталась ударить меня в шутку сумкой по животу, но я подставил руки и рассмеялся. Довольно-таки фамильярный жест для первого свидания с её стороны. Умею я моментально расположить людей к простому и задушевному общению. Наверно потому, что сам выступаю с открытой душой. Я всегда готов ответить правду на любой, даже самый неожиданный вопрос. Наверно, люди это чувствуют и устремляются ко мне с раскрытыми объятиями. Я думаю, каждый человек наделён таким качеством с рождения, но теряет его, как только один раз солжёт или в разговоре с третьим лицом взболтнёт лишнего из интимной беседы с другим человеком.

- Не обижайся, у меня просто ассоциации с этим именем не очень, но думаю, сегодня я пойму, что не все Наташи – Наташи, - с комическим трагизмом произнёс я последнее слово, её имя, и она опять замахнулась сумочкой, но только чтоб пококетничать.

- Тогда, Наташа, сейчас я повезу тебя в кафе, из которого виден мой дом, то есть настолько близко от моего дома. Это для того, чтобы после кафе мы пошли или ко мне, только ничего не думай сразу, или я доставлю тебя к тебе домой в обход моего, как решим. В разговоре тебя ждёт сюрприз. Да сам разговор будет сюрпризом уже потому, что не каждый день такие беседы происходят между мужчиной и женщиной. – Я выдержал паузу и спросил, - не передумала ещё?

- Я ещё и думать-то как следует пока не начала. Можешь продолжать.

- Тебе ничего не угрожает, тебе нечего бояться. Я буду настолько откровенен и прямолинеен, что ты быстрей поверишь именно тому, что я тебе скажу, чем тому, что я таким образом хочу тебя вовлечь в какую-нибудь неприятность.

- Ладно, пошли в кафе.

- Поедим. Тогда поворачиваем назад, моя машина там.

- Что это за машина? – спросила она, когда я снимал с сигнализации свой джип, который был почти на две головы выше её.

- Додж.

- Зачем тебе такая большущая? Как ты с ней управляешься?

- Высоко сидишь, далеко глядишь. А вообще, она харизматичная, вот и всё.

- Никогда в машине так высоко ещё не сидела, даже не думала, что так высоко в таких сидится, - сказала она восхищённо, когда расположилась на переднем сидении.

- Да, это приятное ощущение. Ехать ещё приятней. Я, бывает, стресс в ней снимаю. Кто-нибудь чем-нибудь выступит неподходяще, пока от злополучного места добираюсь до следующего, обязательно с музыкой, уже забываю, что плохого недавно случилось, вот так.

Мы поехали по бульвару Зигфрида Анны Мейеровица в сторону Красной Двины, потом я свернул на улицу Кришьяна Вальдемара, потом Калпака, Пулквиежа Бриежа, и уже отсюда стал высматривать различные кафеюшки, чтобы из окна можно было увидеть мою высотку.

Наташа всё время разглядывала машину изнутри.

- Господи, как здесь всего много. Сколько всяких кнопочек! Ты все знаешь?

- Да не, на самом деле их здесь ни так много. Начинаешь тыкать и понимаешь, что здесь кнопок раз, два и обчёлся.

- Ну, не знаю. Очень красиво внутри.

- Потому что чисто, - пошутил я, вызвав в ней смех.

Я заметил кафе.

- Ты любишь вечером покушать сытно?

- Нет.

- Тогда давай в этом. Не против?

Наташа ответила, что не против, ещё до того, как у неё получилось выхватить взглядом не бросающуюся в глаза одинокую современную постройку, когда мы оставили за собой основную и ухоженную массу архитектурных творений 19-го века.

- Эй, вот там, на втором этаже, - сказал я, смотря за её взглядом, направленным вообще в другую сторону.

Она засмеялась.

- Да пойдёт, пойдёт, всё пойдёт, я уже увидела, что у тебя хороший вкус, - и тут, видимо, спохватилась и добавила, - и выбор некоторых вещей можно доверить тебе без оглядки.

Я внутренне рассмеялся – лучше бы она спохватилась и промолчала, иногда женщины не успевают за своими мыслями. Мне не понравилось вторая часть её реплики. Получается, что выбор не всех вещей можно мне доверить. Мне кажется, в этом проблема многих людей при устройстве сожительства с другими людьми. Все скорей остановятся на том, чтобы позволить партнёру быть инициатором половины или части от окружающего, чем думать о себе, как о готовом принять любые переживания, вносимые в его жизнь другим человеком. В этом смысле чета рабов могут оказаться свободней четы своих господ.

В кафе Наташа заказала салат и булочку с чаем, а я коньяк, мясное ассорти и фисташки.

- Наташа, есть два пути начала нашей беседы. Или ты мне рассказываешь о своей проблеме, и это связано, я так понимаю, с каким-то мужчиной, или проблемы нет, и тогда я могу начинать излагать своё дело. Учти, если проблема есть, мы не сможем двигаться дальше.