На её обнажённые плечи была наброшена богатая шаль искусной работы; тяжёлое парчовое платье, хотя и скрывало почти все прелести девичей фигуры, но вместе с тем, самым выгодным образом подчёркивало её силуэт. Тёмно-русые волосы были собраны в незамысловатую причёску и открывали тонкую и длинную шею. Вид Дарселле, такой прекрасной, юной и, увы, до сих не принадлежащей ему перед лицами всех богов, больно ранил Локи и заставил молодую кровь вскипеть от гнева.

– Как смеешь ты выставлять меня на посмешище перед всем дворцом? – его голос звенел от обиды и злости.

– Мой принц, - она поспешно обернулась и поклонилась, словно чужая, что вынуждена соблюдать правила этикета.

Локи замер, не в силах справиться с ошеломлением. Этот пристыженный и виноватый взгляд, что она бросила на него прежде, чем склонила голову, говорил красноречивее любых слов. Она не выйдет за него. Она разлюбила.

– Найди в себе силы объясниться, моя леди, - последние слова были сказаны с издёвкой.

С красивого лица Дарселле будто бы исчезли все краски, и на мгновение Локи предпочёл думать, что его возлюбленной двигал страх перед той толпой, что собралась в главном зале, и что чувства её остались прежними.

Но затем она сказала:

– Я сосватана за господина Хэлтора, – и сердце младшего принца оборвалось.

Несколько мгновений спустя он обманчиво мягко рассмеялся ей в ответ:

– Как можно быть сосватанной, будучи обещанной другому? – Локи дёрнул за жёсткий воротничок рубашки, натиравший шею. – Или ты одна из тех прелестнейших девиц, у которых половина царского совета в покровителях?

– То была воля моего отца, кой перечить я не смею, – полные губы её задрожали, а прекрасные глаза наполнились слезами. – Что я могла ответить светлейшему советнику царя и своей семье? Что мы с вами посмели самовольно признать себя помолвленными без их на то согласия? Вы знаете, что бы это значило для моей репутации.

– Ах, вашей репутации! – зло рассмеялся Локи, наступая. Он перенял её официозный тон. Пропасть между ними стремительно разрасталась. – Быть может, вам следовало остаться в зале и принять моё предложение? Однажды вы стали бы моей женой, но вместо этого предпочли придать нашей связи очертания грязной дворцовой интрижки. Должно быть, я стал вам настолько ненавистен!

– Как можно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Я умру с вашим именем на устах!

– Прошу вас, так не заставьте же долго себя ждать!

Эти злые и жестокие слова ударили его прямо в солнечное сплетение и заставили отшатнуться от Дарселле. Воздух исчез из лёгких, и сердце будто бы остановилось. Такое нельзя было отозвать или забыть. То была тёмная тяжёлая энергия, словно пепел оседающая внутри на века. За подобное платишь большую цену.

В тот вечер принц Локи собственноручно наложил на себя древнее проклятье и навсегда лишился покоя.

Красавица Дарселле умерла, вкусив отравленного вина, предназначавшегося для её мужа, спустя много лет после этой безобразной сцены, намертво запечатлевшейся в самом сердце асгардского принца. Как и было обещано, за несколько мгновений до своего последнего вдоха, она прошептала имя единственного мужчины, которого любила.

И проклятье расцвело во всей красе.

Они встречались снова и снова. Он любил её. Она любила его. Но тёмная сила, разрушительная мощь его проклятья неизменно вставала между ними. Локи был обречён наблюдать за тем, как его любовь умирала в муках. Вновь и вновь. Отравленное вино, стрела, подло пущенная в спину, топор палача, одним ударом отсекающий голову… Однажды в порыве ярости Локи возжелал смерти для своей возлюбленной, тем самым, совершив ужасное предательство, и Вселенная запомнила его просьбу, из раза в раз послушно исполняя её.

***

Нью-Йорк,

2012 год

Об Асгарде Дарси из Нью-Мексико знала немного.

Во-первых, их царь пенсионного возраста просто обожал раскидываться своими сыновьями направо и налево. И это при том, что их у него было всего двое. А родных – и того меньше.

Во-вторых, каждый первый ас был гораздо симпатичнее среднестатистического американца. Да о чём мы вообще говорим? Больше половины населения планеты – симпатичнее американцев.

В-третьих, они разговаривали так, будто бы цитировали Шекспира. Ей богу! Ну, или Кастиила из «Сверхъестественного».

В-четвёртых, у них вечно возникали проблемы, которые они почему-то предпочитали решать на чужой планете.

В-пятых, они казались бессмертными, хотя постоянно утверждали обратное и угрожали друг другу жестокой расправой.

Но вы только вспомните, как посланная Локи в Нью-Мексико металлическая фиготень почти снесла голову Тору, а тот спустя минуту поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало сплясал верхний брейк с молотом наперевес. Или как этот чокнутый покоритель миров в угоду своей обиде и назло папке полетел в ночь холодную без шапки бороздить просторы космоса в гордом одиночестве и при этом весьма удачно приземлился. Это я про Локи, хотя все мы знаем, что и Тор - мастак плавно финишировать.

Дарси терзали смутные подозрения – возможно, они всё же были родными братьями?

Тем временем, неловкое молчание затянулось, – Локи, похоже, не считал нужным удостаивать её своим ответом, да и сваливать явно не собирался. Короче говоря, её типичные отношения с парнем. Кое-что в этой жизни никогда не меняется.

Дарси нашарила ладонью выключатель, и коридор озарился тусклым светом, обнажая перед её взором те детали в облике нежданного гостя, которые прежде не были заметны. Поблёскивающая от крови ткань нелепого костюма, рассечённая бровь, ссадина поперёк носа, белая длинная ладонь, зажимающая рану на боку. И усталый взгляд холодных и почти бесцветных глаз, обращённый в её сторону.

– Серьёзно. Проваливай, - Дарси пожала плечами. – Или сюда сбегутся все Мстители вместе с этим храбрым сердцем коротышкой, которого ты без его на то согласия зафрендил на пару дней.

– Пожалуй, всё же останусь, – отозвался Локи, не без труда выдавив из себя ослепительную улыбку, которая, впрочем, была уже не так прекрасна, как прежде. Трудно следить за белизной зубов, когда из твоего рта некоторое время назад шла кровь. – Пустое место, помнишь? Ни у кого не возникнет идеи искать меня здесь.

– Лицемерный ты подонок, – беззлобно пробормотала Дарси, в глубине души уязвлённая его словами. – Надеюсь, ты истечёшь кровью.

Стащив с себя куртку, она закинула её в дальний угол и посмотрела на заляпанный бурыми пятнами и без того грязный пол.

Трудно быть равнодушной и независимой, когда твоя квартира – последнее пристанище сбежавшего бога-неудачника. Хотя и верится в подобное с трудом. Ещё отсиживаясь в бункере, она представляла себе, как он ворвётся внутрь, возьмёт Джейн в плен, организует типичный киношный шантаж для Торца, а потом назначит Дарси своей любовницей. Ведь она могла поклясться, что тогда, на Гелликарриере между ними произошло что-то, что ввело в ступор всех, включая саму Дарси.

Ой, вот только не надо закатывать глаза! В её голове это вовсе не выглядело, как сцена из «Мадагаскара», где Марти и Алекс мчатся навстречу друг другу, вопя от счастья. Всё было куда проще: она вовсю шутила, а он улыбался; он говорил страшные вещи, а она только отмахивалась. Слова лились рекой, ни один вопрос не оставался без ответа, ни одно ироничное замечание не обходилось без одобрительной ухмылки. В их беседе не возникало никаких неловкостей вроде пауз или гримасы непонимания. Стоило Локи только подвести свою мысль к логическому завершению, как Дарси легко и играючи подхватывала её, трактовала на свой лад, добавляла немного вопросительности и возвращала обратно. Казалось, будто бы этому мужику правда нравится с ней болтать.

Это действительно могло длиться бесконечно, словно игра в настольный теннис. Сложно представить, но впервые за долгое время Дарси почувствовала себя на своём месте, искренне довольной и немного взволнованной этим внезапным внутренним подъёмом, что она ощущала.

Их взгляды сталкивались, жесты и мимика невольно становились синхронными, он наклонял голову и улыбался, когда она демонстрировала свою напускную наивность и оптимизм, а затем всё начиналось сначала. Он говорил о ней, она говорила о нём. Все присутствующее на авианосце только и делали, что обсуждали его планы, а Локи интересовала лишь тупица Дарси Льюис. Откуда она, что ей нравится, как попала к Мстителям. Он вообще проявлял большой интерес к каждому из своих собеседников, побывавших у него за сегодня. Что это, если не отличное воспитание, а? Разумеется, если опустить эпизоды с угрозами, но, знаете, каждый может подустать под конец дня.