- Смотри, тетка, мальчишка может разбить стекло! - и тут же добавила повелительно: - Чтобы его здесь не было!
И Нияз больше не появлялся в хозяйском доме.
Сария прилагала все усилия, чтобы угодить хозяйке. Ведь все будущее ее сына зависело от того, насколько понравится Гоар ее работа. И она тщательно мыла шерсть и, разложив на солнце, заботливо сушила ее. Затем, не оставляя ни одного комка трепала, отчего шерсть становилась мягкой, как пух. И Гоар, придя вечером домой и проверив работу, говорила довольно:
- Аккуратно работаешь, тетка!
Ободренная похвалой, Сария стала еще усерднее. Она вынесла на двор и выбила ковры, подмела и почистила все углы в комнатах, которые были сильно запущены. Гоар даже поблагодарила Сарию:
- Весь дом у меня, как зеркало, заблестел.
Гоар вышла замуж поздно, когда ей было уже двадцать четыре года, и через пять лет овдовела. Муж ее, купец средней руки, все мечтал о ребенке, но Гоар не хотела иметь детей. После смерти мужа все его состояние, за неимением других наследников, досталось молодой вдове.
Овдовевшая Гоар привлекала внимание многих мужчин - одних своей красивой внешностью, других своим состоянием, но все предложения о браке неизменно отвергала. Наконец она встретилась с владельцем кустарной шелкомотальной и шелкоткацкой фабрики, который пригласил ее к себе в помощницы. Оказывая ей всяческое внимание, исполняя ее малейшие капризы, владелец фабрики наконец добился сближения с ней. Однако Гоар наотрез отказалась вступить с ним в законный брак. Она хорошо представляла себе всю тяжесть жизни с мужем, который имеет, кроме нее, еще жену и нескольких детей. Узаконив брак, она потеряла бы самостоятельность, которую очень высоко ценила, и вдобавок рисковала лишиться расположения мужа, как только он стал бы господином не только ее самой, но и всего ее имущества. А теперь она была его госпожой.
Сария не знала этих подробностей жизни своей хозяйки и не интересовалась ими. Она лишь добросовестно выполняла все ее поручения.
Однажды, придя из конторы, Гоар сказала Сарии:
- Иди скорей на фабрику! Что-то с мальчиком неладно. - И, разжалобившись, сунула ей пять туманов: - Возьми, пригодятся!
Спотыкаясь, Сария побежала к фабрике.
Первая, кого увидела запыхавшаяся Сария в своей землянке, была Фируза. Женщина сидела на земляном полу. Положив голову ей на колени, лежал Нияз. Рядом на корточках сидела смуглая Фатьма. Она поднялась при виде Сарии и уступила ей место. Упав на колени возле сына, Сария только и могла выговорить пересохшими губами:
- Что с тобой, дитя мое?
Мальчик поднял тяжелые веки, взглянул на мать мутными глазами. Та хотела поднять мальчика и прижать к груди, но Фируза остановила ее.
- Дай спокойно умереть ребенку! - сказала она и отвернулась.
После смерти Нияза Сария продолжала ходить в дом к Гоар, стягала одеяла, но пальцы ее двигались не с прежним проворством быстро утомлялось зрение. А за последнее время появился у нее надрывный кашель, который не давал ей покоя. После каждого приступа она, бессильно опустив руки и закрыв глаза, в течение нескольких минут оставалась без движения. Иногда она забивалась в дальний угол двора и там, дав волю своему горю, тихо причитая, плакала.
Когда одеяла были готовы, Гоар внимательно осмотрела их со всех сторон и в награду подарила старухе халат.
Но недолго прожила у нее Сария. Однажды Гоар увидела в окно, как она после припадка кашля выплюнула кровь. "Чахотка!" - пронеслось у нее в голове, и она немедленно отослала Сарию на фабрику. По просьбе Гоар хозяин приставил Сарию к женщинам, которые варили коконы.
Предприятие, на котором работала Сария, называлось фабрикой весьма условно. Это была обычная кустарная мастерская, каких много во всех иранских городах. Здесь примитивным способом варили коконы, мотали шелк, пряли, красили и ткали грубую шелковую материю, которая сбывалась в деревнях и среди неимущих слоев городского населения. За исключением цеховых мастеров, на фабрике сплошь были женщины. Труд их оплачивался значительно дешевле, чем мужской. Самовольно назначал им хозяин и продолжительность рабочего дня и размер заработной платы.
Сария приступила к работе после обеденного перерыва. Мастер шелкомотального цеха привел ее к большим чанам для варки коконов, стоявшим под открытым небом.
- Когда женщины кончат работу, ты будешь выливать воду из этих чанов и промывать их. Потом будешь таскать воду из водохранилища и наполнять чаны. Это надо делать до утра, чтобы, когда работницы придут на работу, у них в чанах была уже свежая вода. - Потом он показал на грязные лужи и сор возле чанов. - Этого не должно быть. Вон там метла. Ты должна все это вымести, почистить кругом. Ты же будешь носить, дрова, разводить огонь и кипятить воду в чанах.
Сария принялась за работу тотчас же. Взяв ведро, тряпку и метлу, она подмела возле чанов, поправила поленья под ними. Но когда она вечером начала опорожнять чаны, сливая воду в канаву на краю двора, а затем спускаться по ступенькам к водохранилищу и таскать оттуда воду, то почувствовала, что у нее колени подгибаются, руки дрожат, не хватает дыхания.
Поздно ночью, взмокшая от пота, она кончила работу и побрела в свою землянку. Никогда еще она так не уставала. Спала она неспокойно; даже во сне ее не оставлял страх проспать зарю и быть выгнанной с работы.
Проснулась она еще затемно и, выйдя во двор, начала разжигать огонь под чанами. Вскоре со скрипом отворились ворота, и одна за другой стали собираться не успевшие отдохнуть вялые, сонные работницы. Первой пришла смуглянка Фатьма. Усевшись на лавку, она, беспрестанно зевая, начала разговаривать с Сарией:
- На тяжелую работу тебя поставили. Но тебе кто-нибудь помогает?
Услышав о том, что Сария работает одна, Фатьма выругалась:
- Бессовестная тварь! До тебя эту уборку делали две женщины. А сколько он тебе платит?
- Не знаю еще, детка, хозяин ничего не говорил.
- Он тебе ничего и не скажет, - возмущенно покачала головой Фатьма. Он рад и вовсе не платить. Непременно договорись с ним. Меньше чем на двадцать туманов не соглашайся. Помни - ты за двоих работаешь!..
Подошли еще работницы.
- Видите, что делает этот кровопийца! - обращаясь к ним, сказала Фатьма. - Бедной старушке и жалованья не назначил. Правильно говорит Фируза - если рабочий человек за себя не постоит, его растопчут.
В это время пришла и Фируза. Сария еще раньше заметила, что, несмотря на молодость, Фируза пользуется особым уважением среди женшин.
- Как живешь, тетя? - ласково спросила она Сарию.
- А как ей жить? - вмешалась Фатьма. - Работает за двоих и даже не знает, сколько платить будут.
Сария помнила, как недружелюбно встретила ее эта смуглянка в первый день, но впоследствии убедилась, что человек она отзывчивый. С удивлением слушала Сария разговоры о заработной плате. Ей и в голову не приходило, что можно спорить с хозяином об оплате труда. Она была признательна ему уже за то, что он держит ее на работе и дает угол для ночлега.
- Ничего, детка, - стала она успокаивать возмущенную Фатьму, - я надеюсь на его совесть, что-нибудь даст, и на том спасибо. Хорошо уж и то, что принял на работу, дай бог ему здоровья.
- Не из доброты принял он тебя, - прервала ее Фатьма. - На какие деньги покупал бы он ожерелья своей Гоар-ханум, если бы не наши пот и кровь?
- Не говори так, - накинулись на нее работницы, - не то дойдет до хозяина. Как тогда заговоришь?!
- А что я такого говорю? Разве правда может быть нехорошей? Я хочу, чтобы и нас людьми считали.
Почувствовав на себе испуганные взгляды женщин, Фатьма обернулась к Фирузе.
- Разве не так, Фируза? Почему ты молчишь? Почему не объяснишь им так, как мне объясняла? Пускай и они поймут.
Тогда Фируза коснулась вопроса, который был так неясен Сарии:
- Кто у нас в Иране думает о нуждах рабочих? Никто. Каждый хозяин дает жалованья столько, сколько ему вздумается, а работать заставляет с утренней до вечерней зари. Так ведет он себя с мужчинами. А о нас, женщинах, и говорить нечего. Мы делаем ту же работу, что и мужчины, а получаем вдвое меньше.
