Реза-шах поднял голову.

- Как здоровье Шамсии-ханум? - спросил он.

- Слава аллаху! Вашею милостью, живет хорошо.

- Мы разрешили ее брак с господином сертибом Селими, - тоном приказа проговорил шах. - Что ты скажешь на это?

Тысячи предположений в одно мгновение промелькнули в голове Хикмата Исфагани.

- Власть над девушкой принадлежит вам, ваше величество, - ответил он, чувствуя невозможность каких бы то ни было возражений.

- Да, мы избрали сертиба Селими. С этим браком надо покончить как можно скорее.

- Слушаюсь, ваше величество,

В этот момент придворный доложил о прибытии сертиба Селими. Шах велел впустить его.

Реза-шах решил использовать сертиба Селими, который был известен в политических кругах как друг и сторонник Советского Союза. Он хотел включить его в состав комиссии по подготовке как англо-иранского, так и американо-иранского соглашения. Он считал, что это поможет ему скрыть подлинный смысл этих соглашений.

А сертиб Селими, узнал о приглашении во дворец к Реза-шаху, решил, что наступила самая ответственная минута в его жизни; наконец-то он получил возможность осуществить годами лелеемую мечту. Он хотел высказать шаху все, что его тревожило и что не нашло места в его записке, и убедить его в необходимости коренных реформ в управлении. Тогда, надеялся сертиб Селими, откроется новая страница в истории Ирана, начнется эра опирающейся на весь народ справедливой монархии.

Войдя в кабинет, сертиб Селими отвесил шаху почтительный поклон и, выпрямившись, влюбленными глазами посмотрел на него.

Реза-шах сразу приступил к делу.

- Начинайте, господин везир! - бросил он Хакимульмульку.

Тот пугливо заерзал на месте и начал:

- Мировая политика открывает новую страницу своей истории. Взаимоотношения между государствами чрезвычайно осложнились и покрыты мраком неизвестности и тайны. Руско-германское соглашение, явившись полной неожиданностью в политическом и дипломатическом мире, уничтожило надежду на войну стран оси против Советской России. Таким образом, если не полностью провалилось, то во всяком случае значительно подорвано и в настоящий момент стало практически неосуществимым стремление английского правительства столкнуть могущественные государства оси с русскими и раз навсегда избавить мир от большевистской опасности. Как вам известно, с этой политикой англичан органически была связана до сих пор и внешняя политика нашего правительства. Это другой вопрос, как долго будут идти рука об руку русские и немцы на основе заключенного соглашения. Так или иначе, мы не можем не считаться с тем фактом, что русские, совершив неожиданный поворот в политике, поставили англичан в положение воюющей державы против немцев. Но в настоящее время русские войска, пользуясь моментом, ломают границы созданных на западе России враждебных ей государств. Половина Польши и прибалтийские страны попали в руки русских. Развитие событий создает подобную опасность и для нас, ибо всем известно, что русские считают нашу страну такой же враждебной им, как и западные. В данном случае наши интересы совпадают с государственными интересами Англии и США, что и вынуждает нас принять некоторые их предложения. В частности, мы дали англичанам согласие на создание ряда оборонительных пунктов и аэродромов в северных наших провинциях.

Реза-шаху, который все это время прохаживался по залу, надоела долгая речь Хакимульмулька, и он прервал его.

- Мы признали необходимым, - сказал он, - в интересах страны предоставить американцам для эксплуатации нашу северную нефть.

Хакимульмульк и Хикмат Исфагани закивали головами.

- Совершенно верно! Это необходимо.

- Мы хотели бы знать мнение господина сертиба по этому поводу, - вдруг сказал шах, остановив взгляд на сертибе.

Сертиб Селими все еще не мог уяснить себе, для чего вызвали его во дворец. Он ожидал, что повелитель заговорит с ним о его докладной записке или выслушает его дальнейшие разъяснения.

- Стоит ли интересоваться моим мнением по вопросу, который уже решен вашим величеством и правительством? - сказал сертиб Селими уклончиво, надеясь услышать объяснение от самого шаха.

- Решение правительства может быть осуществлено тем успешнее, если оно поддерживается общественным мнением и соответствует взглядам таких не чуждых политике деятелей, как вы, сертиб.

Селими показалось, что долгожданная минута наконец настала, пришла пора смелых действий.

- Я считаю большой честью для себя, - начал он, - что ваше величество интересуется моим мнением в столь важном государственном деле. Если вы разрешите, ваше величество, и терпеливо выслушаете меня до конца, я постараюсь изложить вам мою точку зрения без прикрас, с полной откровенностью.

Сертиб Селими остановился, поднял глаза на шаха и продолжал твердо и решительно:

- Господин министр изволил указать на новую страницу в развитии международной политики и на необходимость усиления нашей, прямо скажем, враждебной по отношению к нашему северному соседу политики. Я не могу отрицать логичности высказываний и выводов господина министра, ибо проводившаяся до сих пор политика нашего правительства делала нас все более и более зависимыми от американцев и англичан и, быть может, еще других западных держав. И в нашей стране не один я выражаю сомнение в правильности этой политики...

- А еще кто выражает это сомнение? - прервал его Реза-шах.

Но сертиб Селими не растерялся от этого неожиданного вопроса.

- Все честные граждане, - сказал он смело, глядя в лицо государя. Все, кто думает, что гибельная для страны политика продажных министров, алчных купцов и помещиков проводится вопреки вашей воле, государь!

- Я не Ахмед-шах, чтобы политику государства определяли всякие везиры помимо меня! - резко сказал шах.

Сертиб подумал, что Реза-шах хочет испытать его, и он ответил по-прежнему прямо:

- Если это политика вашего величества, то тем хуже для страны. Значит, вода мутится у источника. Что ж, тем больше потребуется труда и времени, чтобы очистить ее.

Реза-шах гневно поднялся с места.

- Покойный твой отец говорил то же. И суждения эти мне знакомы, проговорил он грозно.

Хикмат Исфагани сразу понял намек шаха и произнес известное двустишие Саади:

Волчонок вырастет и волком будет,

Хотя б его и выкормили люди.

- Нет нужды напоминать мне о темнице и смерти, ваше величество! ответил сертиб Селими. - Вы спросили мое мнение, и я его высказал. Да, этот путь гибелен для нашей страны! Вспомните, ваше величество, что дала Ирану новая Россия, как спасла его от раздела. Ни один патриот своей родины, понимающий смысл и значение этой услуги, не согласится ни на отдачу северной нефти американцам, ни на предоставление северного неба и посадочных площадок англичанам.

Сертиб Селими, поняв невозможность отступления, говорил с решительностью человека, сознательно идущего на смерть.

Подавляя ярость, Реза-шах думал о том, что этот человек, несомненно, тайком ведет подрывную деятельность, что он связан с определенными центрами и уж наверняка причастен к последним событиям, которые так обеспокоили правящие круги. И ждал, зная, что разгорячившийся противник сам разоблачит себя и откроет все свои карты. Но последние слова сертиба Селими вывели его из терпения, и он ударил кулаком по столу.

- Довольно!.. Ступай!.. Большевики с готовностью примут тебя к себе в шпионы.

Слово "шпионы" хлестнуло сертиба Селими, точно кнутом.

- Это - тяжелое оскорбление, которое вы бросаете в моем лице всем честным патриотам Ирана! Я вам высказал свое убеждение. Убеждение - не женщина, которая может быть навязана... Я шел сюда, как паломник в Каабу, государь, вы разрушили мою веру.

С этими словами сертиб Селими поспешно вышел из зала.

Хикмат Исфагани почувствовал себя так, как если бы он получил пощечину.

- Простите, ваше величество! Я не могу выдать дочь за такого нечестивца.