- Начиная от самого шаха, все более или менее видные сановники, феодалы и купцы зависят от американских, английских и немецких капиталистов, развивал основные мысли своей будущей статьи Курд Ахмед. - Торговля, кредиты, займы, сырье, машины - все это связывает их друг с другом, как мясо связано с костями. Представители этих иностранных государств при желании могут в один день пустить по миру самого богатого купца нашей страны... И нашим богатеям это отлично известно.

Говорили друзья и о создании крепкой и действенной организации.

- Мы должны повсюду иметь своих людей, испытанных и бесстрашных, говорил Фридун. - Мы должны бить постоянно среди крестьян, рабочих, среди бедного люда, черпать в их среде новые силы для нашей организации.

Организацию рабочих взял на себя Керимхан Азади, работу среди крестьян возложили на Курд Ахмеда.

Попутно Керимхан Азади рассказал им о своем товарище по тюрьме и ссылке Гусейне Махбуси, пообещав привести его на следующее собрание.

- С расширением организации надо усилить и осторожность, - после некоторого раздумья заметил Фридун.

- Насчет Махбуси можете быть покойны, - возразил Керимхан Азади. - Мы оба томились в тюрьме и ссылке. Это до конца проверенный человек.

Постучались в дверь. Фридун открыл и остановился удивленный: шофер Шамсии привез ему записку.

- Ханум ждет вашего ответа, - сказал шофер, передавая ему конверт.

Записка состояла из двух строчек:

"Учитель, прошу извинить за беспокойство. Приезжайте на один часок. Жду. Шамсия".

Фридун задумался. В первую минуту он решил было не ехать и совсем порвать отношения с Шамсией, но это могло вызвать ненужные разговоры и подозрения.

Попросив шофера подождать внизу, Фридун переоделся и, попрощавшись с товарищами, вышел. На лестнице он столкнулся с Ризой Гахрамани, который видел у крыльца знакомую ему машину Исфагани.

Здороваясь, Гахрамани окинул Фридуна пытливым взглядом:

- Опять туда? Кажется, здорово тебя захватила дочка Хикмата?

- Не беспокойся, милый друг! - возразил Фридун и прочитал двустишие Саади:

Противники не знают сами, что надо им,

А те, что ведают, - подобны глухонемым...

- Мы не принадлежим к числу таких неприятелей, - продолжал Фридун. Нам хорошо известно и то, чего мы требуем, и то, какими путями добиваться этого.

Он крепко пожал руку Гахрамани и выбежал на улицу.

Иранская нефть оставалась для американского посла и для мистера Гарольда орехом, который они никакие могли разгрызть. Южная нефть была в руках англичан. Они отбивали все попытки американцев подобраться к ней. Не отказываясь от мыслей когда-нибудь вытеснить англичан и прибрать эту нефть к рукам, американцы в то же время отдавали себе отчет в том, что для этого потребуется немалый срок. Поэтому они все чаще обращали свой взор на север, к нефтяным районам, расположенным на границе с Советским Союзом.

Лично мистер Гарольд придерживался такого мнения, что, заняв нефтяные участки на севере Ирана, Америка одним выстрелом убьет даже не двух, а трех зайцев. Во-первых, она приобретет богатые нефтяные участки; во-вторых, это позволит ей строить военные базы вдоль всей советской границы, почти на подступах к Баку. В-третьих, начав эксплуатацию нефти на севере, она составит мощную конкуренцию англо-иранской нефтяной компании. Это поможет ей впоследствии овладеть и южной нефтью.

Посол полностью разделял мнение мистера Гарольда.

- Конечно, Россия и Англия еще имеют сферы влияния в Иране, - как-то сказал посол, выслушав эти соображения мистера Гарольда. - Но главенствовать должна только Америка.

Эти слова в точности выражали взгляд мистера Гарольда, который непоколебимо верил в призвание Америки управлять не только Ираном, но и всем миром. Политику же президента США мистера Рузвельта он считал недопустимо "мягкой", а самого президента - впавшим в старческий сентиментализм, беспочвенным идеалистом.

Мистер Гарольд не сомневался, что такая "идеалистическая", как он выражался, гнилая политика не устоит перед мощным влиянием американских банков и монополий. Близок час, когда она будет заменена "настоящей" политикой. И тогда весь мир вынужден будет подчиниться воле Америки.

Притязания же Гитлера на мировое господство мистер Гарольд считал лишенной всякой материальной основы затеей и пустым донкихотством. Впрочем, эта бредовая затея имела с точки зрения мистера Гарольда и положительную сторону: Гитлер как бы подготовлял почву для грядущего американского мирового господства.

Пока же, изучая материалы о северо-иранской нефти, мистер Гарольд все время натыкался на одно препятствие, стоявшее поперек дороги американским стремлениям: это был советско-иранский договор 1921 года.

В 1921 году американская компания "Стандарт ойл" заключила с иранским правительством концессионный договор о разработке и эксплуатации нефти в Хорасане, Горгане, Мазандеране, Гиляне и Азербайджане. Однако не прошло и года, как иранскому правительству пришлось в соответствии с советско-иранским договором отменить эту концессию. Но американцы на этом не успокоились.

В 1923 году американская компания "Синклер" добилась у иранского правительства заключения нового соглашения об эксплуатации тех же нефтяных районов, но осуществлению этого соглашения снова помешал советско-иранской договор 1921 года.

В 1937 году американская компания "Делавер" опять получила разрешение иранского правительства на эксплуатацию этой нефти, и снова по настоянию советского правительства, ссылавшегося на тот же договор 1921 года, это разрешение осталось только на бумаге.

Но теперь, казалось мистеру Гарольду, наступил момент, когда вопрос о северной нефти в Иране найдет именно то разрешение, которое поставит Иран в полную зависимость от Америки.

И вот те же министры с тем же раболепием, с каким недавно встречали английского посла и мистера Томаса, в субботу в три часа пополудни приветствовали в том же дворце американского посла и мистера Гарольда.

Американцы обращались с министрами так, как, наверно, обращался бы современный человек с вынырнувшим из глуби веков пещерным прародителем.

Они нисколько не сомневались, что все без исключения иранцы переживают младенческий период умственного развития. Поэтому, сталкиваясь с ними, они вели себя как учителя, призванные обучать малышей азбуке и счету.

Они полагали, что точно так же, как школьник, изучивший четыре правила арифметики, никогда самостоятельно не постигнет законов алгебры и геометрии, так и иранцы не в состоянии без помощи Америки управлять государством, пользоваться достижениями науки и техники и вообще создать достойные человека условия существования. Между собой они так и называли иранцев "взрослыми детьми".

Этим взглядам соответствовало и их обращение с министром иностранных дел и министром двора иранского падишаха.

Везиры, приученные к преклонению перед англо-саксами, со знаками глубокого уважения проводили их до гостиной Реза-шаха.

Реза-шах с исключительной почтительностью встал навстречу гостям, стараясь улыбкой сгладить присущее его пергаментно-желтому лицу мрачное выражение. Он любезно осведомился о самочувствии посла.

- Под высоким покровительством его величества ни один американец не может чувствовать себя в Иране плохо, - с улыбкой ответил посол.

- К американцам мы питаем особое уважение и любовь. Можете в этом не сомневаться.

После обмена любезностями посол перешел к делу.

- Не сомневаясь в этом, ваше величество, мы и предлагаем вам тесный союз и дружбу в тот момент, когда политическая жизнь в вашей стране и во всем мире чрезвычайно осложнилась. Но ценой за союз и дружбу будет представление нам всех возможностей для великих целей нашей страны. Можем ли мы поэтому примириться хотя бы с тем, что несметные богатства Ирана пропадают под землей? Какую ценность они представляли бы в умелых, опытных руках! Я имею в виду вашу северную нефть.