- Одна-тысяча, - сумела выдавить Кайла. - Шестнадцать-одна-тысяча!

- Ты отлично справляешься, - сказала Изабель, когда Мак выполнил очередной крутой разворот. - Ребенок не родится еще... - Изабель плечом врезалась в сиденье Мака, - несколько часов.

Кайла продолжала считать.

- Теперь дыши, - сказала Изабель, когда шины снова взвизгнули, и ее отбросило от сиденья. - Одиннадцать-одна-тысяча.

Маку нужно было добраться до телефона, но он никак не мог убрать руку с руля. Он снова выполнил разворот, нагибаясь на повороте, пересекая желтую линию, как раз когда впереди вспыхнули фары. Он дернул руль вправо. Его зеркало заднего вида засекло другую машину как раз тогда, когда взревел гудок, и тут же быстро стих. Он с визгом шин въехал в следующий поворот.

Туда-сюда, поворот за поворотом они неслись по каньону в сторону ярких огней долины далеко впереди. Маку не приходилось давить на газ по меньшей мере милю, но как только дорога перед ним выпрямилась, он снова ускорил двигатель.

- Две сотни! - закричала Кайла.

- Хорошо! - завопила Изабель, когда очередная схватка перебила Кайлу. - Двести секунд между схватками. Начинай снова! Один-одна-тысяча. Отличная работа!

Поворотам и изгибам не было конца.

- Мак, - позвала Изабель.

- Я знаю, - отозвался он.

Двести секунд, чуть больше двух минут. Схватки учащались. Они не доберутся до госпиталя. Мак схватил телефон, валявшийся между ног. Убрал ногу с педали газа. Поднес телефон к ветровому стеклу, чтобы не приходилось отводить взгляд с дороги. Мак быстро набрал 911. Стиснув и телефон, и руль, он завел машину в очередной поворот.

- Мне нужно тужиться! - завизжала Кайла.

- Тогда тужься! - сказала Изабель. - Ты отлично справляешься, Кайла. Давай, тужься.

Мак увидел, что на вызов ответили как раз тогда, когда телефон выскользнул из его хватки. У него хватило времени, чтобы выровнять руль перед следующим поворотом. Затем он изменил направление.

- Это экстренный случай, - крикнул он. - Я уронил телефон и не слышу вас, - он ударил по тормозам, и машину слегка занесло на невысокой насыпи во время бешеного поворота. Еще одна машина пронеслась мимо них, не выключив вовремя дальний свет фар. Мак едва мог видеть. - У нас в машине вот-вот родится ребенок, и нам нужна медицинская помощь. Я направляюсь... - он резко дернул руль влево и услышал, как правое крыло со скрежетом задело металлический ограничитель, стоявший вдоль дороги. Искры полетели в темную ночь и исчезли в обрыве. - ... На север, в Тойоте Камри, в каньоне Топанга. Повторяю, на заднем сиденье моей машины вот-вот родится ребенок, я направляюсь на север в каньоне Топанга в серой Тойоте Камри. Нам нужна срочная медицинская помощь.

Мак понятия не имел, услышали ли его.

- Сорок-пять-одна-тысяча, - сказала Изабель, когда Кайла в очередной раз закончила тужиться. - Хорошо, Кайла. Отлично справляешься, - Изабель сама запыхалась. - Я тебя проверю.

Хотя казалось, что поворотам не будет конца, дорога впереди выглядела ровнее, повороты стали шире.

Там впереди пересекающий поток движения?

- Помоги мне, Кайла, - сказала Изабель. Мак надавил на газ. - Раздвинь колени, - Мак больше не видел Изабель. Должно быть, она спустилась на пол машины. - Раздвинь... окей! Хорошо!

Впереди виднелся светофор. Зеленый переключался на желтый. Мак ускорился.

- Я вижу головку, - сказала Изабель. – Макушку головки, Кайла! Я ее вижу!

- О боже! - завопила Кайла.

- Твой ребеночек здесь, - сказала Изабель.

Светофор переключился на красный. Перекрестный трафик начал движение. Мак засигналил и рванул вперед. Но кто-то, должно быть, не услышал. Мак вывернул руль. Со всех сторон завизжали шины. Разбилось стекло - правая фара - и машину занесло в сторону, но когда Мак дернул руль в противоположную сторону, автомобиль выровнялся.

Он взглянул в зеркало заднего вида, и к его шоку, красный Вольво понесся прямо за ним через перекресток.

- Тужься! - закричала Изабель, но ее голос заглушился криком Кайлы.

Мак петлял среди более медленного трафика вокруг него. Вперед трафик шоссе сновал влево и вправо на эстакаду. Внезапно цемент снизу осветился красными огнями. Это была скорая, а за ней патрульная машина! Мак не слышал сирен, но ударил по тормозам. Он свернул на пустую разделительную полосу, повернувшись к ним дверью со стороны Изабель.

Машина еще не полностью остановилась, но Мак поставил на парковочный тормоз и заглушил двигатель. Машина завибрировала и затряслась, наконец останавливаясь, и Мак выпрыгнул из машины. Он наконец-то услышал сирены, и запах горелой резины заполнил его ноздри. Он побежал к двери Изабель, распахнул ее и присел, готовый ее поймать.

Но ее там не было.

Вместо этого Мак увидел окровавленное заднее сиденье и грязные ступни ног Кайлы. Ее больничная сорочка промокла и прилипла к бедрам. Изабель втиснулась между задним сиденьем и место водителя, поддерживая голову Кайлы. Мак едва не схватил Кайлу, готовый вытащить ее, но тут заметил пуповину. Перекрученная полоска плоти тянулась поверх сорочки, покачиваясь, капая жидкостью и доходя до груди Кайлы.

А там лежало крошечное тельце, подрагивающее, покрытое кровью и чем-то белым, маленькие ручки и ножки шевелились в воздухе. Оно было скользким и бледным, морщинистым, с пухлым личиком - и это самое прекрасное, что видел Мак.

Крошечный ротик открылся в почти идеальной букве О, глазки были зажмурены, но ребенок закричал.

Руки Кайлы бережно прижимали крошечное создание к груди.

- Это мальчик, - прошептала Изабель, и Мак наконец посмотрел на нее, когда она повернула к нему свое заплаканное и восторженное лицо. - Это мальчик.

Джоффри никогда не видел Мориса таким. Даже когда он забросил клинику. Палить в воздух из пистолета? Ради всего святого, стрелять в людей? Гнаться за кем-то за пределами коммуны? Джоффри радовался, что джип не настиг беглецов. Что бы они сделали, если бы они ее поймали? Выстрелы и без того разбудили практически всех. У него ушло больше часа на то, чтобы уговорить всех вернуться в кровати. Койоты, сказал он. Держите малышей в здании.

Морис сел на пол возле бара с бутылкой водки. Как только Джоффри его увидел, он приказал охранникам выйти.

- Ну ладно, ее мать приехала и забрала ее, - сказал Джоффри. - Что с того? Это не впервые.

Морис хлебнул из бутылки и с грохотом поставил ее на пол рядом с собой.

- Оставлю это своему придурковатому братцу, - сказал он слегка заплетающимся языком.

Джоффри мгновенно ощетинился, но Морис пребывал в опасном настроении. Так что Джоффри сделал то же самое, что делал всегда, когда был не уверен. Он ждал.

- Ну, и как мамуля узнала, где она? - спросил Морис. - Мы ведь никогда не приводили посторонних в родовое здание, верно? - он не ждал ответа. - Нет, не приводили. И как она пересилила охранника? - Морис сделал еще один глоток и позволил бутылке удариться об пол с глухим всплеском. - Я знаю. Она просто подошла и попросила его снять одежду.

- Она была... настроена решительно, - сказал Джоффри, глядя на Морис.

Почему он так тяжело это воспринимал? Это же один ребенок. Один из дюжин. Просто забей.

Морис рассмеялся - тихий безрадостный смех, от которого по спине Джоффри побежали мурашки.

- Меняться тяжело, - прошептал Морис, слегка кивая и повесив голову. - Никто не знает это так, как я, - он медленно покачал головой, злость слишком быстро сменялась печалью. - Мне просто кажется, что я не сумею сделать это снова.

Сделать снова что? О чем он говорит?

- Что ж, - сказал Морис, медленно поднимаясь на ноги. Джоффри попытался помочь, но Морис отпихнул его, уронив бутылку со звоном бьющегося стекла и привалился к барной стойке. - Что сделано, то сделано.

Затем он склонился над раковиной, и его стошнило.