Утро для меня наступило с первыми лучами солнца. Рассвет разлился по небу розовым заревом, проникая сквозь мозаику стекол на окне.

Тесса принесла завтрак – оладьи с сиропом и молоко. Так меня баловали лишь в дни рождения или во время болезни, обычно же дело ограничивалось овсянкой с клюквенным компотом. Я с удовольствием поглощала вкуснятину, обмакивая оладушки в сладкий клубничный сироп, молоко было парное и еще теплое. От сердца слегка отлегло.

Внезапно с улицы послышался стук копыт по брусчатке и скрип колес. Я подскочила, пытаясь разглядеть незнакомую черную карету, подъехавшую прямо к дому. Лакированная дверца отворилась, и из нее вышли двое мужчин, одного я узнала сразу, это был наш управляющий, сэр Фистреп, а второго видела впервые. Получше рассмотреть его не удавалось, так как незнакомец был в длинном плаще с капюшоном. Они не оглядываясь последовали к лестнице и поднялись по ступенькам.

Любопытство разбирало меня, и я готова была выскочить в коридор, чтобы хоть мельком увидеть своего будущего пробного мужа. А в том, что это именно он, я не сомневалась.

– Миледи, вы что удумали, прямо в сорочке бежать! – неодобрительно прищелкнула языком Тесса.

Я закусила губу от досады. Пока горничная помогала мне одеться и укладывала волосы в прическу, прошло некоторое время. И когда я спустилась в гостиную, там уже никого не было.

Пройдя в библиотеку, я нашла маму с Беном, они что-то горячо обсуждали. Но как только я переступила порог, разговор стих.

– Доброе утро, дорогая. – Леди Каталина поцеловала меня в лоб. – Ты слишком рано встала сегодня.

– Всю ночь виделись плохие сны. – Я подошла к полке с книгами и провела пальцем по кожаным переплетам.

Как же я люблю это место! Самое лучшее развлечение – посидеть в дождливую погоду возле камина с интересным романом в руках. Папа всецело одобряет такое увлечение, а вот маменька, напротив, заставляет больше времени проводить в обществе и сопровождать ее, когда она ездит с визитами к подругам и соседям. Но сейчас читать не хотелось, а чем занять время до вечера, я не знала.

– Мам, может, отменим все? – Слова вырвались сами собой, против моей воли, и от этого тяжесть в груди немного ослабла и стало легче дышать.

– Мы уже обсуждали эту тему. – Леди Каталина нахмурилась.

– Не бери в голову, сестренка, скоро ты и думать забудешь обо всем этом, – громко и нарочито весело сказал Бен. – Выше нос. Я собирался, кстати, пригласить тебя на прогулку, поедешь со мной?

– Нет, не хочется, – помотала я головой.

– А я хотел показать своего нового питомца, это потрясающий конь лачестерской породы. Лучший скакун трех графств. – Было видно, что брат чрезвычайно горд собой. – Я выиграл его у герцога Эстре на прошлой неделе.

– Вот как. Значит, удача снова на твоей стороне, – скептически высказалась я.

– Пока только в картах. Ты, верно, слышала, что леди Адель отказалась принять мое предложение руки и сердца? – Брат поморщился, было видно, что воспоминания ему неприятны.

– Неудивительно, с твоей-то репутацией. – Мама погрустнела. – Но Адель же не единственная молодая леди в королевстве, тем более не слишком-то она мне и нравилась. Заносчивая особа.

– Зато с большим приданым, – многозначительно хмыкнул Бен.

Внезапно его внимание привлек шум за окном, он отодвинул тяжелую портьеру и присвистнул:

– Ого, какие гости, и так не вовремя!

– Кто там еще пожаловал? Мы никого не ждали. – Леди Каталина была взволнована. Она очень не любила, когда события шли не по ее четко выстроенному плану, а сейчас, похоже, такая ситуация.

– Лорд Андервел, – ответил Бен. – И чего его принесла нелегкая? Видно, почуял, что суженую хотят увести из-под носа.

– Неуместная шутка. – Мама была зла, щеки пошли красными пятнами. – Нужно помешать ему зайти в дом. Иди скажи, что Кики больна. Выпроводи отсюда, пусть приезжает с визитом послезавтра.

– Как скажете, миледи. – Сейчас брат был серьезен.

Он отвесил нам легкие поклоны и вышел из библиотеки.

О, Эштен! Как бы мне хотелось встретить его самой, пройтись немного по саду, послушать его дивный голос. Вдохнуть аромат лаванды, веточка которой непременно приколота к лацкану его сюртука.

Он всегда был неизменно галантен. Даже в моменты, когда я досадовала и была не в духе, он стойко сносил мое плохое настроение и одаривал белозубой улыбкой. Смеялся над моими дурацкими шутками. Однажды прошлой зимой принес баночку меда с пасеки, когда я слегла с бронхитом, и каждый день приезжал справляться о моем здоровье. Первая любовь, моя единственная любовь. Как я могу позволить, чтобы Эштен погиб? Нет, дело решенное, пусть от проклятия пострадает тот, кто это заслужил, а мой любимый останется жив и здоров и будет рядом со мной до конца жизни.

– Ну вот, твой ухажер уезжает. Бенедикт, надеюсь, не сболтнул ничего лишнего. Это должно пока остаться в тайне, расскажешь потом, после свадьбы. Когда у вас появится собственная дочка.

– Эта мерзость никогда не кончится? – Я охнула, осознав всю тяжесть трагедии. – Наша семья навсегда обречена на страдания?

– Всему рано или поздно приходит конец, – философски заметила леди Каталина. – Мы не привыкли пасовать перед трудностями, ты сильная девочка. Все выдержишь.

Вот в этом я не особо уверена. Остаток дня пришлось провести в своей комнате. Когда начали сгущаться сумерки, пришла Тесса и помогла надеть платье. Заплела волосы в косы и уложила наподобие короны на голове. Сверху мы прикрепили вуаль, через которую невозможно было разглядеть мое лицо.

– Ну вот, миледи, в добрый час! – Тесса сжала мне руки и ободряюще улыбнулась, отчего на ее левой щеке заиграла ямочка.

Да уж, для кого-то добрый, но точно не для моего будущего мужа.

Я переступила порог старой семейной часовни. Долгие годы ею никто не пользовался, и она стояла заброшенной. Сквозь щели в стенах просачивался ветер и проникала всякая мелкая живность. В углу прятались крысы, а с потолка клочьями свисала паутина, которую никто и не пытался убирать.

Падре Антуан вполголоса вел оживленную беседу с моим отцом. Толстяк, как обычно, изрядно навеселе. Периодически падре смахивал рукавом рясы капли пота, проступающие на лбу. Было видно, что он сильно нервничает. Я задалась вопросом, в курсе ли он деликатных подробностей или же пребывает в блаженном неведении, думая, что венчает нетерпеливых любовников. В любом случае после церемонии его карманы заметно потяжелеют.

Бенедикт стоял рядом с мамой, поддерживая ее под руку. Она облегченно вздохнула при моем появлении – видно, все-таки терзалась подозрением, что я могу струсить и сбежать. По выражению лица брата невозможно было понять его настроение, он безучастно смотрел в стену, ни на кого не обращая внимания.

А возле алтаря находился он. Будущий бывший супруг. Я облизнула пересохшие губы, радуясь, что из-за плотной фаты никто не видит столь непристойный жест. Хотелось еще вытереть влажные ладошки о юбку, но это было бы верхом бестактности. Хотя о каком такте может идти речь в данной ситуации.

– А вот и наша новобрачная. – Падре расплылся в улыбке. – Мы уже заждались вас, миледи, прошу, проходите вперед.

Меня начала сотрясать мелкая дрожь. Только не думай, не думай ни о чем. Скоро все закончится. Я сглотнула, но в горле прочно встал тяжелый комок.

– Итак, лорд Сантар Наритен, согласны ли вы взять в жены миледи Ликмирис Амалфею Дерлингер, дочь графа Грегориуса Дерлингера, уважать ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен.

Я вздрогнула, услышав короткий ответ. Хриплый голос принадлежал незнакомцу. Мой жених был облачен в старый папин сюртук, манжеты которого уже заметно обтрепались. На шее даже не повязан шелковый платок. Длинные, грязные черные волосы собраны в хвост. Видно было, что к лицу Сантара несколько месяцев не прикасалась бритва, неухоженная борода обрамляла подбородок. Мужчина был молод, но определить точный возраст не представлялось возможным. Под ясными синими глазами залегли глубокие темные круги.