© Kathleen Bittner Roth, 2016

© Перевод. В. А. Суханова, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Рождественская ночь, 1830 год

Стоя у окна верхнего этажа, шестилетний мальчик видел, как из дома выскользнула одинокая фигура и исчезла в снежной пелене. Ком подступил к горлу малыша, и он с трудом сглотнул, борясь с ужасом, зашевелившимся в душе.

Миссис Гатри была последней из слуг, покинувших особняк, чтобы вместе с семьей отпраздновать Рождество. Мальчика охватывала дрожь при мысли о том, что ему предстоит провести эту ночь без няни, одному в комнате. Он повернулся и с удрученным видом направился к своей кровати, стараясь не смотреть туда, где залегали глубокие тени.

И тут снизу донесся негромкий стук. Мальчик замер, напрягая слух. Может быть, это кровь стучала у него в висках? Но нет, внизу снова раздались глухие удары.

Охваченный паникой, мальчик пулей пронесся по темному коридору и вбежал в спальню родителей. Его мать полулежала в постели, откинувшись на высоко взбитые подушки, с книгой в руках. Мягкий свет лампы озарял ее лицо, на котором блуждала улыбка.

– Мама!

Тяжело дыша от страха и быстрого бега, он быстро взобрался на родительскую кровать под балдахином, опиравшимся на четыре резных столба. Мать обняла его и прижала к себе.

– Не бойся, это старое дерево под порывами ветра стучит о стену дома, дорогой, – ласково сказала она.

– Угу, – пробормотал малыш, уткнувшись лицом в мягкий живот матери.

Она потерлась щекой о макушку сына.

– Когда папа вернется из Англии, он распорядится, чтобы его спилили. Хочешь, я почитаю тебе перед сном?

– Угу.

От матери исходил знакомый запах, смешанный с ароматом свежего постельного белья. Он внушал чувство безопасности и уюта, успокаивал и навевал дремоту. Забравшись под одеяло, мальчик снова прижался к маме и закрыл глаза, приготовившись слушать сказку.

Но тут тишину дома разорвал звон разбившегося стекла. Тело матери напряглось, и ее тревога передалась сыну. Он широко открыл глаза.

– Мамочка, что это?

– Тсс!

Глухой шум пронесся по всему дому. У мальчика от страха сжалось сердце.

– Мама, это вовсе не дерево… – начал было он, но мать зажала ему рот рукой.

– Ни слова… – прошептала она и, укутав в одеяло, заставила залезть под кровать. – Спрячься подальше! Прижмись к стене!

Мальчик всхлипнул.

– Тихо! – снова зашептала мать. – Что бы ни случилось, не издавай ни звука, пока я не скажу, что мы в безопасности. Никто не заметит, что ты здесь, если будешь лежать тихо.

Дрожащими пальцами мальчик раздвинул складки одеяла. Теперь из-под кровати он видел отражение матери в большом, тускло освещенном зеркале, стоявшем напротив. Ее лицо было напряженным.

Дверь спальни распахнулась, мать заерзала на постели, и пружины кровати громко заскрипели, оглушив мальчика. В поле его зрения показались мужские начищенные до блеска черные ботинки. Мальчик засунул в рот уголок одеяла, чтобы сдержать рвущийся из груди крик.

– Вы! – ахнула мать.

Незнакомец решительным шагом приблизился к кровати, и в зеркале появилось его отражение. Мальчик видел незваного гостя со спины. Это был черноволосый человек с толстой шеей. Дрожа всем телом, малыш прижался к стене.

– Так-так, – произнес мужчина грубым голосом. Теперь он стоял у самой кровати, мысы его ботинок были в полуметре от мальчика. – Думаю, вряд ли стоит говорить о том, что никто не явится к вам на помощь. Вы прекрасно знаете, зачем я пришел.

Вжавшись спиной в подушки, мать натянула одеяло до шеи.

– Вы не найдете в этом доме то, что ищете.

– И где же мне в таком случае искать, мэм?

Женщина промолчала, и тогда незнакомец ударил ее по лицу.

– Извольте отвечать!

Мальчик впился зубами в одеяло. Ничего не добившись, незнакомец стал обыскивать комнату. Изрыгая проклятия, он выдвигал ящики комода и рылся на полках шкафа, швыряя на пол все, что в нем лежало. Затем он снова подошел к кровати и опустился на колени. Мужчина был так близко, что мальчика вновь охватила паника. Он зажмурился и затаил дыхание. Мочевой пузырь малыша не выдержал таких испытаний, и он непроизвольно помочился прямо в одеяло. Что, если ворвавшийся в их дом человек учует запах мочи?

В дверь спальни негромко постучали. Мужчина встал и двинулся к двери. Мальчик открыл глаза. Когда дверь распахнулась, он увидел ноги еще одного мужчины, стоявшего на пороге. Незваные гости некоторое время тихо переговаривались. Затем второй мужчина ушел, а первый снова приблизился к кровати.

– Вы заставляете меня нервничать, мэм! – проревел он. – Но я заставляю вас говорить!

Мужчина наклонился над ней и вцепился в плечи. Мальчик все это видел в зеркале.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась мать.

Сдавленный звук клокотал в горле незнакомца. Он размахнулся и сильно ударил женщину. На ее лице появилась кровь. «Мамочка, мама, – повторял про себя малыш, – как же мне помочь тебе?» Он не хотел, чтобы она страдала, но страх сковывал его тело, заставлял прижиматься к стене.

Мужчина снова нанес удар, а затем, упершись коленом в край кровати, стал душить свою жертву. Вцепившись ей в горло, он тряс женщину, как тряпичную куклу. Из его груди вырывались свистящие звуки. Наконец он швырнул ее на подушки, вышел из спальни и закрыл за собой дверь.

Перепуганный мальчик не решался вылезти. Забившись в дальний угол, он смотрел в зеркало на отражение неподвижной фигуры матери. Ее рука безжизненно свисала с кровати. Мальчик увидел лежавшую на полу серьгу и быстро схватил ее.

Едва он успел отползти к стене, как дверь распахнулась, и незнакомец снова переступил порог спальни. Мальчик снова увидел блестящие ботинки. Они приблизились к кровати. Мужчина стал что-то искать на полу, бормоча проклятия. Его рука шарила по половицам в опасной близости от мальчика. Не найдя то, что искал, незнакомец грязно выругался, вырвал из уха женщины оставшуюся серьгу и удалился.

Боясь, что злодей вернется, мальчик долго сидел под кроватью, глядя на отражение матери. Поленья в камине прогорели, угли остыли и превратились в золу, в комнате стало холодно. По щекам малыша текли слезы, но ужас не позволял ему покинуть свое убежище.

На следующее утро мальчика и его мертвую мать нашли вернувшиеся в особняк слуги. Опасаясь, что убийцы вернутся за малышом, они тайно отправили его в деревню, где он должен был дожидаться возвращения отца. Убитый горем, он не выпускал из ладошки единственную вещь, которая напоминала ему о матери, – золотую серьгу с гранатом.

Дни складывались в месяцы, а месяцы – в годы, однако отец все не приезжал. Он так и не вернулся домой.

Сан-Франциско, 1854 год

– Скажи, Вулф, ты долго еще собираешься заниматься проблемами других людей, не желая решать собственные? Ведь ты так и не нашел убийц своей матери!

Холодок пробежал по спине Вулфа, когда серьезный женский голос, произнесший эти слова, вывел его из оцепенения. Он заерзал на стуле, но, обведя глазами элегантный ресторан в отеле, который принадлежал семье Дианы, с облегчением заметил, что на ее вопрос никто не обратил внимания. Во всяком случае, вокруг не стихали разговоры и шутки. Шум голосов не могла заглушить даже музыка, доносившаяся из дальнего конца зала, где стоял рояль.

Последние двое суток Вулф много пил, поэтому сегодня за столом не притрагивался к алкоголю, потягивая воду. Тем не менее, услышав вопрос Дианы, он почувствовал, что во рту у него пересохло. Большую часть жизни он проводил в седле, разыскивая пропавших людей, и чертовски устал от этого занятия. Последние несколько недель он вместе с Тревором Андрузом занимался поисками его невесты, которую похитили индейцы. Доставив девушку в Сан-Франциско, он немного отдохнул, но ему пора было снова собираться в путь. Вулф с отвращением думал о том, что завтра утром придется опять садиться в седло и ехать домой в Миссури.