Возле поваленного мертвого дерева он остановился. Снег вокруг был утоптан чьими–то маленькими лапками. Индеец указал на них и сказал Анне:

— Норка.

Тропка, проложенная зверьком, терялась под сучьями других поваленных ветром деревьев. Женщина с любопытством наблюдала, как Джоэ присел и на звериной тропке построил из веток шалаш, похожий на домик и положил внутрь кусочек мяса. Перед домиком поставил маленький капкан, который припорошил снегом и тонкими веточками. Таким образом индеец поставил еще одну ловушку, а потом протянул капкан Анне и указал рукой на снег:

— Попробуй сама.

Женщина справилась очень быстро и ему даже не пришлось ее поправлять. Оставшиеся капканы: два средних и три больших он ставил сам, боясь как бы капкан не защелкнулся на руке жены. Она лишь смотрела и запоминала.

По дороге к хижине Джоэ показал Анне свежие следы лося — огромные, величиной с голову человека, дыры в снегу. След не замерз и снег еще не успел прийти в равновесие, маленькие комочки скользили вниз. В индейце зажегся дух охотника. Он остановился и сказал Анне:

— Оставь собак здесь и иди за мной.

Анне показалось, что Бэри все понял, так как сразу после этих слов пес улегся на снегу, остальные собаки тоже легли.

Индеец бросился бежать по следу. Уставшая Анна потихоньку поплелась за ним и, к своему удивлению, вскоре уткнулась в широкую спину мужа. Он прятался за толстым стволом дерева. Когда женщина подошла, Джоэ указал рукой прямо перед собой. Анна осторожно выглянула. Рядом, в каких–то ста футах, закинув голову назад и подняв морду кверху, стоял огромный лось и поводил из стороны в сторону своими длинными ушами, прислушиваясь и принюхиваясь к звукам и запахам.

Джоэ натянул лук и стрела, просвистев в воздухе, вонзилась в бок животного. Лось сделал пару судорожных прыжков и свалился в снег. Индеец выскочил из–за ствола и пошел к убитому животному. Вытащив нож, он опустился на колени возле шеи убитого лося. Быстро сделал надрез возле ушей и через несколько минут шкура была снята, Джоэ опять объяснил Анне:

— Иначе мясо замерзнет и шкуру уже нельзя будет снять. Разделывать мясо на куски для переноски надо тоже сразу, замороженное и топором не разрубишь.

Индеец вырезал у лося сердце и печень. Отрубил заднюю часть и завернув все в шкуру, взвалил на плечи. Анна спросила:

— А остальное мне брать?

Джоэ удивленно оглянулся:

— Зачем? Я уже взял хорошее мясо.

Женщина не поняла и снова спросила:

— А это куда?

— Волки придут.

Она решительно возразила:

— Ну уж нет! Наши собаки это мясо тоже с удовольствием съедят.

Джоэ взглянул на нее удивленно:

— На санях его много. Я сниму шкуры и отдам им мясо.

Анна объяснила:

— Джоэ, наши собаки заслужили большего, чем мороженое мясо и пока есть возможность, я бы хотела, чтоб ты накормил их свежим мясом.

— Бэри любит тебя.

Она оборвала:

— Но я хочу, чтобы он любил и тебя, как меня. Я схожу за упряжкой и мы увезем все к хижине. Сейчас у нас с тобой есть возможность не спешить. Пусть собаки отъедаются и отдыхают. Я чувствую, что они нам очень скоро сильно понадобятся.

Джоэ не стал больше возражать. Он сбросил свой груз в снег и встал, провожая взглядом жену.

До упряжки было совсем близко. Анна села в санки и крикнула:

— Бэри! К Джоэ!

Собаки натянули постромки, женщина сдвинула поворотным шестом примерзшие сани и упряжка бросилась по ее следам.

Рысь прыгнула с дерева прямо в санки. Анна чудом успела отклониться в сторону и ударив дикую кошку тяжелым бичом, сбросила ее прямо на бегущих собак. Упряжка смешалась и резко остановилась. Бэри среагировал мгновенно и бросился на рысь, уже готовую снова напасть на Анну. Вой и визг, шипение и рычание мгновенно наполнили тайгу шумом. Собаки сообща набросились на заклятого врага.

Когда прибежал Джоэ, с рысью было покончено. От кошки остались лишь кровавые ошметки на снегу. Бэри лежал с распоротым животом, а рядом, стоя на коленях, в голос рыдала Анна. Остальные собаки сидели на снегу и жалобно повизгивали, зализывая раны. Джоэ бросился к жене и присел на корточки рядом. Анна уткнулась ему в грудь и заревела еще сильнее. Индеец посмотрел на собаку: через широкий разрыв виднелись внутренности. Он решил окончить мучения собаки и вытащил нож, но жена вдруг повисла на руке:

— Нет! Он выживет, вот увидишь. Я его выхожу.

Попросила:

— Помоги мне перенести его на санки.

Бэри слабо взвизгнул от боли, когда его подняли и попытался лизнуть руку женщины. Она укрыла его шкурой. Быстро забрали мясо лося и поехали к хижине. Анна и Джоэ бежали за санями и женщина уже не чувствовала усталости.

В хижине она прокипятила иголку и нитки и попросила Джоэ подержать псу челюсти. Она зашивала распоротый собачий живот, а индеец, глядя на ее покрытое испариной лицо, ясно представил себе, как она зашивала его раны. Бэри перебирал лапами, скулил от боли и терпел. Он не сделал ни одной попытки укусить индейца. Анна намазала мазью шов и перебинтовала старыми бинтами. Собаку положили на шкуру у очага. Анна напоила пса бульоном и долго гладила, присев рядом:

— Он спас меня сегодня, а я его едва не погубила.

Бэри повизгивал и пытался достать языком ее руку. Она снова заплакала и Джоэ присев рядом, обнял ее за плечи и прижав к себе, попросил:

— Расскажи.

— Рысь прыгнула на меня, а я ее сбросила к Бэри.

— Ты правильно поступила. Ты не смогла бы убить ее. Рысь очень сильный зверь, а собаки ее убили.

Со следующего дня Джоэ решил научить ее стрелять из лука. Но его лук оказался для Анны слишком тугим. Тогда он смастерил ей лук поменьше из сухой ветки орешника и стрелы. Через день они начали тренировку. Ладони Джоэ лежали на ее руках, спиной Анна прижималась к его груди. Стрела свистнула и упала в снег метрах в трех впереди, а тетива больно щелкнула ее по пальцам. Она растроено обернулась к мужу, тот пожал плечами:

— И у меня так было не раз.

Но не стал уточнять, что это было в четыре года. К вечеру у нее все же начало получаться. Стрелы летели все дальше и все чаще попадали в цель.

На следующее утро, отправляясь проверять капканы вместе с мужем, она захватила с собой и свой лук. И в первый же день умудрилась подстрелить кролика. Долго преследовала его по кровавым следам, но тот забился в бурелом и женщина никак не могла его достать. Джоэ издали наблюдал за происходящим, но на помощь не спешил. Ждал, что будет дальше. Анна нашла увесистую палку и начала колотить ею по упавшим деревьям. Кролик с испугу выскочил наружу, сделал прыжок и упал замертво. Женщина радостно подбежала к нему и подняв тушку вверх, показала мужу. Джоэ махнул рукой, подзывая ее к себе.

В течение двух недель индеец усиленно тренировал жену. Руки Анны приобрели необходимую твердость, мышцы закалились, зрение обострилось. Теперь она могла пройти на лыжах миль пятнадцать без особого труда. Она хорошо стреляла и читала следы не хуже своего индейца–мужа. Все чаще Анна стала говорить с Джоэ на его родном языке. Он удивлялся, но молчал.

Бэри поправился. Его живот сросся уже через неделю и он спал вместе с остальными собаками в загоне. Теперь он радовался приходу Джоэ не меньше, чем приходу Анны. Индейца это забавляло, но Анна, увидев однажды усмешку на лице мужа, сказала:

— Он нас обоих любит. И если мы пойдем в разные стороны, его сердце разорвется. Он не сможет выбрать. Мы для него единое целое.

Прошла еще неделя. Джоэ собрался на рыбную ловлю, так как запасы рыбы у собак подходили к концу. Анна отправилась с ним. Запрягли собак и поехали по льду реки. Около часа упряжка мчалась стрелой. Отдохнувшие, с лоснившейся шерстью, собаки легко тянули санки с двумя сидевшими людьми.

Анна сидела на коленях у мужа, уютно устроив голову на его плече. Он прижал ее одной рукой к себе, а другой держался за поворотный шест. Бич так и остался скрученным всю дорогу: Бэри слушался голосовых команд. За время болезни индейца и своей болезни пес научился понимать язык людей если не дословно, то вполне ясно. Добравшись до широкой ледяной заводи, они остановили упряжку. Собаки сразу же улеглись на снегу отдыхать.