— Ой, баб, не знаю! Не люблю я его!

— Так в старину–то совсем девок не спрашивали ни о какой любви, а ведь жили. И меня безо всякой любви отдали за Степана, потом ни разу не пожалела. Добрый он был, Степа–то мой. Если б не война, так бы и жили.

— Сейчас другое время, бабуль!

— А чем другое–то? Бабы что ли не такие или мужики? Все тоже самое! И хорошего мужика так же трудно найти. А я вчера вот посмотрела на Андрюху–то — он сам за дела будет браться, без понуканий. А это ой как хорошо для путевой бабы!

Анна молчала и старушка продолжала:

— Будь моя воля, я бы пошла за такого. Ну чем он плох? И лицом пригож и сам видный. Ну всем парень взял! Так что делать–то? Пироги печь, да в магазин идти или не колготиться? Если что, то родителям звонить надо.

А Анна думала: «Юсуф не вернется больше. Может и действительно слюбится?» Вслух сказала:

— Собирай стол. Я пойду за Андрея. И маме с папой позвони сегодня. Ну я побежала.

Иноземцева вела машину уверенно, чувствовался большой опыт. Светлов смотрел в окно и молчал. Анна остановилась возле двухэтажного особняка с садом и металлическими «кружевными» воротами. Из калитки сразу же показался охранник:

— Здравствуйте, Анна Николаевна! С кем это вы?

Иноземцева улыбнулась:

— Здравствуй, Саша! Это старший лейтенант милиции из области Павел Юрьевич Светлов…

— …ну а это мой домашний охранник Саша Кошкин. Нина Васильевна была? Ты поел?

— Была. Сготовила, убралась, меня накормила.

Анна снова улыбнулась:

— Что это ты такой недовольный?

Кошкин обиженно проворчал:

— Она меня опять лук заставила чистить.

Светлов рассмеялся, протягивая ему руку:

— Павел. А ты лук не любишь, да?

Молоденький охранник улыбнулся:

— Я от него, как девчонка, реву.

Иноземцева тихонько рассмеялась:

— Луковая напасть! Саша, Павел Юрьевич поживет здесь немного, так что смело пропускай его в дом и Нину Васильевну предупреди.

— Хорошо, Анна Николаевна.

— Идемте, Павел Юрьевич.

Крикнула псам:

— Граф, Барри! Гулять!

Собаки сразу же скрылись между деревьями в саду. Павел и Анна вошли в дом. Иноземцева с явным удовольствием скинула туфли и босиком прошлась по паркету до двери под лестницей:

— Располагайтесь здесь.

И сразу же ушла. Павел вошел в комнату и огляделся. На стене висел большой портрет мальчика в джинсовке и сомбреро на голове. Он был похож на Иноземцеву и Светлов понял, что это ее сын. У окна стоял компьютер. В шкафу у стены из–за стекла выглядывали корешки книг, а наверху стояла большая модель парусника. На многочисленных полочках были разложены разные камни и минералы. На столе находился аудиоцентр «Панасоник» и несколько кассет и дисков. В дверь постучали:

— Разрешите?

— Да.

Вошла Иноземцева с джинсами, клетчатой рубашкой и кожаной курткой в руках:

— Это вам. Переоденетесь и приходите на кухню.

Аккуратно сложила вещи не кровать и снова ушла. Павел начал раздеваться. Натягивая джинсы почувствовал легкий запах лаванды, лавандой пахла рубашка и даже куртка. Павел догадался, что их давно не одевали. Переодевшись он вышел в гостиную и по запаху жареного мяса нашел кухню. Иноземцева что–то вытаскивала из микроволновки. Она обернулась на шаги, побледнела, но быстро справилась с собой.

— Мойте руки и садитесь к столу.

Светлов только тут почувствовал, что голоден и не заставил себя упрашивать, отдав должное и борщу, и картошке с мясом, и салату. Иноземцева с удовольствием наблюдала, как он ест, потом спросила:

— Наелись?

— Да. Спасибо.

— Сок или квас?

— От холодненького кваску не отказался бы.

Анна встала и Павел только тут заметил, что она в джинсах и тенниске. Отметил про себя: «Фигурка, как у двадцатилетней, только лицо да глаза возраст выдают.» Спросил:

— Простите, а как мне вас называть? Хозяйка района — слишком необычно. Товарищ Иноземцева — отошло.

— Анна Николаевна. Вне рабочей обстановки можно Анной.

— А меня зовите просто Павел. Идет?

Она усмехнулась:

— Идет. Допивайте квас. Захватите куртку, сейчас едем в Демидовку. Захватите что–нибудь из холодильника в карман. Не стесняйтесь, кто знает, когда еще поесть придется. Я вам в коридоре кроссовки приготовила, а то ваши туфли слишком сильно «топают». Размер должен подойти. Ну а уж если не подойдут, тогда езжайте в своих. Я сейчас…

Павел услышал шлепанье ног по лестнице, стук металлической дверцы, хлопок двери и снова шлепанье. Когда Анна снова появилась на кухне широкий ремень с пистолетом и обоймами обвивал ее талию. В руке она держала бронежилет, который бросила Павлу:

— Одевайте. В Демидовке, возможно, стрельба будет.

— А вы?

— Я давно уже не пользуюсь им.

— Тогда и я так поеду.

— Одевайте и не геройствуйте тут! Я приказываю вам одеть бронежилет! Мне нужно сберечь вас живым, чтобы вы смогли рассказать в области правду о том, что здесь происходит. Но я хочу, чтобы вы увидели все своими глазами, а не со слов капитана Коломенцева. Поняли?

От стали, вдруг зазвучавшей в ее голосе, несло такой неукротимой силой, что Светлов перестал спорить и надел бронежилет. Он оказался удивительно легким, по сравнению с теми, что он одевал раньше. Но застежка никак не застегивалась. Иноземцева, немного понаблюдав за его попытками справиться самому, подошла и сама защелкнула кнопки:

— Идите, обувайтесь. Я только свою куртку захвачу и еще кое–что…

Этим «кое–чем» оказалась спортивная сумка. И довольно увесистая, так как левое плечо Анны стало значительно ниже правого. Светлов предложил:

— Давайте мне сумку. Вам же тяжело.

Она неуверенно протянула ему свою поклажу:

— Только осторожно, здесь гранаты и тол.

— ?!?

Иноземцева смутилась, как девчонка:

— Вдруг пригодятся.

Собак на этот раз с собой она решила не брать, хотя потребовала у Светлова:

— Дайте слово, что не попытаетесь сбежать! Я ведь понимаю, справиться со мной один на один, вам будет очень легко. Видела я, как моим ребятам от вас перепало.

Павел улыбнулся:

— Обещаю. Да и не удобно мне с женщиной, которая меня накормила, драться.

Лес тянулся по обе стороны дороги сплошной стеной, создавая плотную тень. Лишь один раз, на перекрестке с проселочной дорогой, Светлов заметил машину и двоих парней возле. Один из них помахал им рукой и Иноземцева махнула в ответ, объяснив:

— Мои ребята дежурят. Дорожка–то прямиком выходит в соседний район.

Павел искоса взглянул на нее:

— Откуда у вас такая ненависть к кавказцам?

И тут же пожалел о заданном вопросе, увидев, как потемнело ее лицо. Иноземцева глухо ответила:

— Это долгая история и как–нибудь я расскажу вам ее. Но не сейчас. Вы не обижайтесь.

Для деревенских известие о свадьбе было, как гром среди ясного неба. Бабы, собираясь в магазине, обсуждали это событие и строили догадки насчет скоропалительной женитьбы Андрея Иноземцева и Анны Тихоновой. И весь месяц до свадьбы он каждую свободную минуту проводил с ней. Рассказывал об увиденном, о своих планах на их общее будущее. Анна, неожиданно для себя, рассказала ему о Юсуфе. Андрей долго молчал, а потом крепко прижал ее к себе, так и не произнеся ни слова.

Свадьба состоялась в конце августа. Дни стояли погожие и столы вынесли прямо на улицу. Председатель ради такого события выделил бычка и принародно пообещал помочь молодым со строительством нового дома. Двое суток не смолкала музыка и танцы. Гуляла вся деревня. Андрей весь светился от счастья и не отпускал от себя молодую жену ни на шаг. Анне, к ее же удивлению, это нравилось. Нравились его ласковые руки, слова, поцелуи.

Молодые решили поселиться с бабушкой Аней. Старушка не возражала, только посетовала:

— Тесно! Да и понравится ли вам со старухой жить.

Ответил Андрей:

— До весны поживем, а там, на этом же самом месте, новый дом построим!