— Помою и щец сварю. Пенсия маленькая. На все не хватает.

— Мы сейчас уезжаем уже. Все продали. В кузове осталось кочанов десять. Потрепанные сверху, но крепкие. Возьмете?

— Взяла бы, да не донести все–то.

— А живете далеко?

Старушка показала рукой на дальний дом:

— Вон там.

— Тогда мы подъедем сейчас прямо к подъезду.

Анна вместе с шофером перетаскали оставшуюся капусту в квартиру старой женщины. Та, едва не плача, причитала:

— Дай Бог тебе здоровья, доченька!

Прошел еще один год. Ванюшку готовили к школе: купили ранец, тетрадки, ручку и все остальные принадлежности.

Была уже почти полночь, когда раздался телефонный звонок. Анна, не открывая глаз, протянула руку и нашарив на тумбочке телефон, подняла трубку:

— Алло. Я слушаю!

Но сон сразу же слетел, едва она услышала плачь и материнский голос:

— Аннушка! Родненькая моя, приезжай срочно… Беда у нас!

— Что случилось?

Андрей сел на кровати и включил торшер. Смотрел на встревожененое лицо жены. А в трубке раздавалось:

— Анюшка! Не телефонный разговор. Приезжай! Ведь я не знаю, что делать!

Мама снова заплакала и Анна ответила:

— Через полчаса буду!

Бросив трубку на рычаги вскочила и начала лихорадочно одеваться. Андрей тоже встал, натянул джинсы:

— Что случилось?

Она ответила на ходу:

— Не знаю, Андрюш! Мама плачет и просит срочно приехать.

— Может мне с тобой?

— Не надо! Если что, то я позвоню или приеду. А ты за Ванюшкой присматривай. А то он что–то последнее время очень беспокойно спать стал.

В гараже, повинуясь какому–то импульсу внутри себя, достала из тайника пистолет и сунула его в задний карман джинсов.

Анна гнала машину по пустынной дороге на большой скорости и была у родителей уже через пятнадцать минут. Во всем доме горел свет. Это Анну удивило. Еще больше ее удивила не запертая, не смотря на поздний час, калитка: родители были людьми очень осторожными и уже после девяти вечера запирались.

Еще на крылечке она услышала плачь матери. Вбежала в дом и обмерла: на кухонном диванчике, с остановившимися глазами, сидела младшая сестренка. С синяками на лице, разбитыми губами, всклокоченная и с накинутым на голые плечики покрывалом. Обняв ее, рядом сидела мама и горько плакала. Увидев Анну, она вскочила и кинулась навстречу, повисла у дочери на шее и прошептала на ухо:

— Нашу Иру черные изнасиловали и избили. Господи! Анюшка!

У Анны ноги стали свинцовыми. Она с трудом их переставляя, подошла к сестренке и сорвала покрывало. Вся одежда была изорвана в клочья, а тело в кровоподтеках и синяках. Иришка все также безучастно смотрела в одну точку. Анна потрясла ее за плечо, реакции не последовало и она спросила:

— Мам, давно она так сидит?

Та кивнула:

— Она вбежала в дом с криком около десяти вечера. Сказала, что это был Алим Мансуров с дружками. Ее в машину затащили, когда она к подружке пошла. Так ведь пошла еще светло было. А потом затихла и вот сидит так уже больше часа.

Мать снова горько заплакала. Анна подошла к ведру с водой, набрала полный рот и брызнула сестренке прямо в остановившиеся глаза. Та заморгала и закричала. Анна повернулась к матери:

— Мам, вода теплая есть?

— В печи.

— Принеси таз. Надо бы ее искупать. И валерьянки приготовь. А я ее пока раздеть попробую.

Ирка попыталась отбиваться, но потом узнала сестру и разделась сама. Только тут Анна заметила, что отца в доме нет:

— Мам, а где папа?

— К этим извергам пошел. Да вот что–то долго нет…

Анна вскочила и начала одевать куртку:

— Где они живут?

Мать объяснила. Анна вела машину так, как никогда еще не водила: на поворотах визжали тормоза. Отца она нашла в бессознательном состоянии прямо у калитки дома, где жили азербайджанцы. Кое–как втащив в машину, она повезла его в больницу. Едва не снесла запертую дверь в приемном покое. Разбудила всех спящих врачей и медсестер. Отца увезли в рентгеновский кабинет, потом в операционную. Анна сразу же потребовала дать ей на руки заключение врача и вызвала милицию в больницу. Приехавший лейтенант поговорил пару минут с врачом, безразлично посмотрел на избитого мужчину, выслушал Анну и сказал:

— За Алимом Мансуровым мы сейчас не поедем, поздно уже. А завтра пошлем ему повестку. И вашу сестру надо бы обследовать, а вдруг она все придумала.

Анна от этих слов задохнулась, а когда голос к ней вернулся, милиции и след простыл. Убедившись, что отец вне опасности, она поехала к маме. Ирка спала. Сообщила об отце, позвонила Андрею и рассказала обо всем. Сказала, что приедет утром. Потом повернулась к плачущей матери:

— Я пойду поброжу, успокоюсь немного. А ты ложись. Запрись и ложись, больше мы ничего пока сделать не можем. Я на сеновале просплю.

Вышла из дома. Спокойно достала из–под сиденья в машине пистолет и пошла к Мансурову. В голове билась только одна мысль: «Ты мне за все заплатишь, Алим Мансуров. Своей жизнью заплатишь!» Подойдя к дому сняла пистолет с предохранителя и передернула затвор. Постучала в запертую калитку. Стучать пришлось довольно долго, наконец в доме зажегся свет. Стукнула дверь и мужской голос с акцентом спросил:

— Кто там?

Анна спокойно ответила:

— Мне Алим нужен. Просили кое–что ему передать, очень срочно.

Ложь далась легко. Калитка отворилась:

— Я Алим. Чего просили передать?

Анна спокойно подняла пистолет к левой стороне его груди вплотную и дважды нажала на курок:

— Это тебе за сестру и за отца!

Труп упал прямо к ее ногам. Иноземцева спокойно перешагнула через него и встала на низеньком крылечке в тень. Из дома на выстрелы выскочили двое азербайджанцев. Навскидку, практически не целясь, Анна выстрелила и в них. Один скатился по лестнице с воем, держась за простреленное колено. Другой с визгом катался по крыльцу, ухватившись руками между ног. Сказав раненым, что пристрелит, если дернутся, Анна вошла в дом. Обошла комнаты, но там никого не оказалось. Так же спокойно перешагнув через раненых и труп, она пошла к телефонной будке и снова позвонила мужу. Рассказав обо всем попросила найти адвоката и положила трубку раньше, чем он успел хоть что–то сказать. Пошла в милицию. По дороге швырнула пистолет в открытый канализационный люк. В пять утра разбудила спящих милиционеров. Устало попросила:

— Отведите меня в камеру. У дома Мансурова лежит труп, а на крыльце двое раненых. Это сделала я. Но больше я ничего вам не скажу без адвоката.

Сон с лейтенанта мгновенно слетел. Он схватил телефонную трубку и начал названивать начальству домой и в больницу. До приезда капитана Коломенцева пытался задавать Анне вопросы, но она молчала. Молчала и при начальнике милиции. Коломенцев не добился от нее ни слова и в конце концов отправил в камеру. Едва опустившись на жесткие нары и укрывшись тоненьким одеяльцем, Анна мгновенно погрузилась в черный, без сновидений, сон. Ее не смогли разбудить ни в девять утра, ни в полдень.

Не доезжая до Копейково, Иноземцева выслала вперед разведку. Парни вскоре вернулись вместе с местным жителем. Мужик объяснил:

— А черных в деревне нет со вчерашнего вечера. Куда–то укатили на трех машинах, а потом не появлялись.

Анна показала ему пленных:

— Эти?

— Они и есть.

— Тогда поехали в деревню.

Местного посадили в одну из машин и колонна двинулась дальше. Из каждого дома начали выходить люди. Они шли в центр деревни, к магазину. Когда колонна подъехала, там уже образовалась толпа. А народ все шел и шел. Пришли и старые и молодые. Иноземцева вышла из машины, поздоровалась:

— Здравствуйте, соседи!

Ближние к ней люди ответили на приветствие. Анна поднялась на верхнюю ступеньку крылечка у магазина, чтобы всех видеть и заговорила:

— Люди! Я из соседнего района. Зовут меня Иноземцева Анна Николаевна.

По толпе пошел гул: «Хозяйка Района! Сама пожаловала!» Но Анна снова заговорила и гомон стих: