— Мы расстались с Джинни, — ответил тот, всё так же безразлично прожигая взглядом автомобильную панель, — будет лучше, если ты не станешь никого оповещать о моем приезде. И да, закрыли тему.

Молчание охватило их до самого приезда в особняк. К счастью, солнце показалось из-за туч, отчего старинные витражи родового поместья ожили, а цветы плюща, что оберегал стены много веков, расцвели. Старый кирпич вперемешку с ветхим запахом времен затронул образ давно забытого Хогвартса, казалось бы, не угасающего в душе. Как только ладонь коснулась влажной стены поместья, сердце непослушно замерло, пустило пронизывающий вены и кожу удар и успокоилось. Странно всё это.

— Вы новый господин? — пискляво, весьма нетерпеливо отозвалась нимфа с витражей. — Как звать Вас, как звать Вас? — повторяя снова и снова, молодая девчонка надоедливо гонялась за Гарри по всем стеклам, что находились в замке. Когда же в очередной раз она получила отказ на свои любопытные «вопли», её рот замолк, и, уткнувшись в уголок витража, она начала завывать грустные, разрывающие душу напевы.

— Везёт тебе, ты ей понравился: обычно Рузвельт никого не одаривает таким вниманием, — широко улыбнулся Симус. — Никого не напоминает?

— Плаксу Миртл, — разложив вещи по полкам, с усмешкой произнес Гарри. — Меня смущает одно: почему нимфу зовут Рузвельт? — Он скептически поднял бровь.

— Однажды моя сестра вернулась пьяная со свадьбы и приказала, цитирую, — Финниган поднял указательный палец вверх, — «Все твари, достигшие совершеннолетнего возраста, отныне откликаются на Теодор Рузвельт». И угадай, кто был самым маленьким из этих тварей.

Второй за день смех наполнил комнату ярким светом, словно огонь подчинился настроению хозяев. Вся тяжесть обстоятельств упала с плеч, а на спине выросли крылья, даря обоим аромат свободы и беспечности.

— Черт возьми, так это поместье твоего семейства, и ты молчал о нем раньше? — Герой Британии плюхнулся на большую дубовую кровать, поддаваясь искушению отдохнуть от всего и сразу.

— Между прочим, я рассказал об этом в машине, — присоединился к товарищу Симус,— отдыхай, в Ирландии принято веселье начинать после полуночи, сейчас же пока день.

И в состоянии ожидания, не отвлекаясь на анекдоты, что растекались по помещению от правой половины кровати, Поттер заставил себя расслабиться и начал потихоньку впадать в дрему. Доверять кому-либо он не пытался, Симусу в том числе. Черной вуали, так Гарри называл «ложь», подчинялись даже самые стойкие люди, потому что лгать — всё равно что пить сладкий сок. Правда — плот, построенный из натуральных материалов, но он мал, тогда как ложь могущественна; ложь — это крейсер, который имеет устрашающий вид, но на его палубе пустота. Нельзя построить доверие на тайнах и лжи, тем более с гнилыми людьми.

Гарри крепко уснул. Приближалась ночь.

***

— Драко, ты точно уверен, что готов?

— Мне нужен Поттер, не ищи меня. — Белый изящный хвост скрылся в ночи.

========== Глава 2 ==========

Драко сидел в ночной электричке, жмурился, загадывая одно единственное желание под шепот звёзд и упавшие кометы. Для всех он — нищий лорд, лицемерная крыса. Одиночество шло ему на пользу. Да и что есть одиночество для белой вороны? Подруга, спутница, судьба. Научившись жить лишь для самого себя, Драконес Люциус Малфой научился по-настоящему дышать в этом новом мире, что был построен на осколках старого. Вспоминая лазурные цвета неоренессанса, изящные движения и утонченные формы; запах сладости и забывчивости, вперемешку с величием и остротой статусов. Помпезность и в то же время простота характера званных ужинов заводила разум Драко, вызывая азарт и пламя в ртутно-небесных глазах. Но вот именно ночью, когда гости покидали менор, а papa и mama удалялись в супружескую спальню, он становился другой личностью. Одаривал нежной улыбкой вечно зелёный сад, кой не был богат разновидностями растений, однако Драко видел в нем тайну и сокрытую загадку, которой не суждено быть разгаданной. Вдыхал аромат сгоревших поленьев и, наконец, дождя. Пленительно сладкие капли стучали по камню и стеклам, вызывая жгучее желание отдаться явлению природы, погрузиться в эту кристально чистую воду целиком. Это не городской грязный и пыльный дождь, он - дитя магии, и этим прекрасен и великолепен как ничто другое.

— Ты не сможешь вечно быть безнаказанным, Драко, мальчик мой, — из воспоминаний его вывел бархатный голос отца, присевшего на сидение перед ним несколько минут назад, — аппарировал, что есть действие против закона, ни слова, ни письма. Должен отметить, ты запустил свои манеры.

Драко не дрогнул, лишь на мгновение перевёл взгляд на своего родителя, и продолжил дальше наблюдать за природой Англии.

— Должен признать это, papa. Мне было известно и раньше, что ты явишься вот так, — томные глаза, полные смятения и страха, все же отдали своё внимание спутнику, — так нужно, более не скажу.

Люциус сделал вполне ожидаемый вывод. Ему прекрасно было известно, куда и за чем отправился его единственный наследник. Мальчик нуждался в Поттере, не просто как в напоминании о светлом времени, а как в острой необходимости, потребности. Говорить о том, что Драко любил его — слишком опрометчиво и глупо, ему не знакомы такие чувства по отношению к сверстникам или партнерам. По крайней мере, так считал Глава семьи.

— Вражда разжигает огонь в твоей душе, остроты к существованию не хватает?

От этих слов все нутро Драко свернулось в острый комок, позволяя вспомнить жестокий урок из юности.

«Не смей лгать, никогда не смей лгать».

Никто до сели и не догадывался, с какой истиной серебряному принцу приходилось проживать каждый день, без возможности поделиться и вылить тяжесть наболевшего чернилами в пергамент. Он сумел полюбить, от мозга и до костей гриффиндорца. Сколько раз он старался расказать об этом своим друзьям, надеясь, что его отговорят от бредовой идеи, только дела никому до этого нет. Написать письмо матери, расчитывая на ее понимание, но без участия отца бы не обошлось.

“Палочка в твоих ладонях вынуждена уничтожать каждого вставшего на пути у Темного Лорда”.

Только хотел ли этого сам Драко? Он был еще ребенком, чтобы идти наперекор сильнейшим магам. Переждать бурю и двигаться дальше - единственный разумный путь.

В то мартовское утро ничего не предвещало беды. Школа постепенно наполнялась шумом и гомоном. В большом зале появился утренний ассортимент для удачного начала дня. Восторженные охи-ахи со стороны первокурсников заставляли губы расплыться в легкой улыбке. Детей радует мелочь больше, чем выросших грубых и неотесанных подростков. И в ожидании лучшего дня Малфой начинает проходить в главное помещение для самых голодных и замерших людей в этой жизни.

— С дороги, Недоальбинос.

Сильный толчёк в плечо, и прошедший только что Рон это подтверждает, говоря уже о неотесанности и чёрствости.

— Рыжее ничтожество.

Будь умнее, говорили они. Будь сдержаннее, говорили они. Только чаша терпения не резиновая. Ива бьет мага, маг бьет иву. К сожалению, отсутствие мудрости формирует циклический замкнутый процесс, из которого выбраться гордыня не позволяет. В то утро инцидент закончился внезапной, хотя кто бы говорил, ожидаемой подмогой со стороны двух «потерявшихся» друзей Уизли.

«Как же ты не вовремя, наследничек», — отозвался было в мыслях Малфой. Но ведь так всегда и получается. Гарри видит его только с этой стороны, довольно-таки несдержанной и эгоистичной. Готовясь к новому ненавистному жесту, «золотая птица» змеиного факультета опустила глаза в пол, решаясь с минуты на минуту покинуть помещение, стерев из памяти едкие и ненужные ругательства в его адрес.

- Драко, прости его.

- Гарри, да ты чего? Этот богатенький недомерок сам начал.

- Рон, я видел, кто из вас начал, ты не устал от этой вражды? Мне уже по горло надоело выслушивать ложь.

Земля ушла из-под ног. Удаляющийся к гриффам Гарри не съязвил, не взглянул изумрудными очами, полными ненависти, а попросил прощения. За Рона.