– Зачем я должна разговаривать с ним, если я уже сейчас знаю, чего он хочет. Я уверена, что не могу ему это дать.

Надин закатывает глаза:

– Ты упрямая.

«Нет, осторожная».

– Он знает, что ваши отношения закончились. Для него вопрос даже не в этом. Он просто хочет с тобой еще раз поговорить об этом вашем разводе. Роберт считает, что так глупо все получилось.

– Глупо получилось? – повторяет Дерия. Ей хочется рассмеяться или, по крайней мере, цинично ухмыльнуться. Но ей не удается даже это. Вместо улыбки у нее в глазах появляются слезы. – Он мне угрожал. Он заявил, что он меня уничтожит, если я разведусь с ним. Он пообещал, что превратит мою жизнь в ад и прекратит это занятие лишь тогда, когда я буду сидеть в сумасшедшем доме. Ты считаешь, что это нормальная основа, чтобы говорить о том, что «так глупо получилось»?

– Ах, Дерия. – И снова закатывание глаз. Это начинает нервировать Дерию. – Ты же знаешь, какой он. У него часто вырываются разные глупости.

Она это знает. Она знает, что такое угрозы.

«Я запру тебя в погреб, если ты…»

«Я засуну твой палец в дверь и сломаю его, если ты не…»

«Я выбью тебе зубы, если ты…»

«Я утоплю тебя в ванне, если ты не…»

Ее никто никуда никогда не запирал, никто не сломал ей ни одного пальца, ее все зубы целы, и она пока еще жива. Ни одну из своих угроз он не осуществил, и все, что за все годы стало жертвой его злости, если трезво рассудить, – ничего ценного не представляло.

Пазлы и грампластинки ее бабушки были всего лишь старым барахлом. Фотоальбом ее матери – а зачем он ей был нужен? Ей понятно, что ее эмоциональная зависимость от этого старья была хуже, чем злоба, которая заставила его отнять все это у нее и бросить в камин. Однако же она после этих эмоциональных вспышек всегда делала то, что он хотел. Лишь один раз она проявила волю и поклялась не сдаваться. Не потому, что ожидала, что он не осуществит свою угрозу, – в этом она как раз была не уверена, а потому, что ее свобода стоила этого.

– Когда он злой, то говорит совсем не то, что имеет в виду, – продолжает Надин. – Он на самом деле никому не смог бы причинить боль. И тем более тебе.

Действительно, Дерия на протяжении многих лет надеялась и ожидала, что он хотя бы раз причинит ей телесную боль. Тогда бы у нее появились доказательства, именно то, что хотя бы раз можно было предъявить ему. Однако он тоже это знал и даже не думал дать ей то, чего она бы хотела. Вот поэтому Дерия оставалась с пустыми руками и вынуждена была оставаться злобной ведьмой, которая бросила своего верного, заботливого доброго мужа и разбила ему сердце.

– Мы хотим, чтобы у вас снова были нормальные отношения. Это было бы легче для всей семьи, и мы могли бы снова пригласить вас вдвоем к нам. Ведь скоро Рождество, и Феликс хочет отпраздновать его со всеми.

– Не впутывай в это дело малыша, – просит Дерия. – Я могу отпраздновать с ним позже.

– Но это же далеко не одно и то же. И разве Роберт не имеет права хотя бы попросить у тебя прощения? Ты можешь сделать свои выводы, когда выслушаешь его, но хотя бы это ты должна ему разрешить.

Они подходят к автобусной остановке. Феликс незаметно оказывается рядом и теперь поднимает свои большие глаза вверх на Дерию.

– Дядя Роберт очень хочет поговорить с тобой, тетя Дерия, и сказать «извини». Дай ему шанс, так нужно делать, если кто-то хочет попросить прощения.

– Неужели это действительно нужно? – спрашивает Дерия.

Солнце качает головой так отчаянно, что ее локоны разлетаются в стороны:

– Нет, Дерия, нет! Ты ничего никому не должна. Более того, ты не имеешь права. Он потерял всякое право на тебя!

Она наполняет бокал Дерии апельсиновым лимонадом, сдвигает бокал к ней поближе и продолжает энергично гладить кота Одина, который сидит у нее на коленях.

Дерия благодарна, что хотя бы один человек стоит на ее стороне. Ни с кем, кроме Солнца, она не может поговорить о Роберте. Любой другой, и в этом она абсолютно уверена, будет утверждать, что она преувеличивает.

«Ты притворяешься, Дерия, – она уже читала это в огромном количестве глаз. – Он ведь тебе никогда ничего плохого не сделал. Других женщин даже бьют. Все же вам было не так плохо».

Иногда из-за этого она начинает сомневаться в собственных ощущениях. Это было плохо. Но время от времени она уже и сама сомневается в том, что так мучилась.

– Я рада, что ты – моя подруга, – говорит она той, в ком уж точно не сомневается. Без ее поддержки она уже давно сошла бы с ума.

– Взаимно, – отвечает Солнце, целует кончики своих пальцев и прикладывает их к щеке Дерии. – Просто жалко, что мы тогда еще не были подругами.

«Даже ты тогда не смогла бы мне помочь».

Солнце проверяет качество лака на ногтях.

– Я бы его просто отравила.

– Что ты плетешь? – Дерия смеется, но чувствует себя не особенно весело.

– Нет, то есть все же. Иногда я болтаю глупости. Но это я говорила всерьез, дорогая. Мне иногда кажется, что я кто-то вроде твоей умной старшей сестры, и эту работу я воспринимаю всерьез. Я бы своевременно позаботилась о том, чтобы вы с ним разошлись. И если бы ты этого не сделала, тогда бы я… – Она делает паузу и вызывающе смотрит на Дерию.

– …ты что-нибудь бы сделала с ним? – спрашивает Дерия.

– Яд, – говорит Солнце. Это звучит как «да», но у Дерии пробегает озноб по коже. – Ну, хватит разговоров об этом полном неудачнике, – заявляет Солнце и встряхивается, словно одна лишь мысль о Роберте вызывает у нее головную боль. – О нем я больше ничего не хочу слышать. Обещаешь?

Дерия кивает:

– Да он мне вообще не нужен!

– Хорошая девочка, но в твоем смс было написано, что ты снова встретила Якоба. Я хочу узнать все, каждую деталь.

– Да и рассказывать особо нечего. Я встретила его в парке возле игровой площадки.

– Значит, у него есть семья?

– Нет.

Солнце беспокойно ерзает на стуле. Наконец у кота кончается терпение и он спрыгивает с ее коленей.

– Надеюсь, что за последние годы он не потерял все свои волосы и не поправился на пятьдесят килограммов?

– Он все еще выглядит великолепно, – отвечает Дерия.

Ей странно говорить о Якобе так, словно это был случайный флирт, о котором можно поболтать с лучшей подружкой. Однако она вынуждена себе признаться, что в такой болтовне есть нечто приятное и пикантное.

– За тридцать, хорошо выглядит, одинок. В чем же дело? Неужели у него отсутствуют нужные конечности?

– Даже не знаю.

– Психопат?

– Ну, по крайней мере мне он такого не говорил. Иногда бывает, что с мужчинами просто везет, Солнце.

– Это точно. И в конце концов, ты заслужила это, более чем.

Один рассматривает миску, до краев наполненную сухим кормом, и громко мяукает. Дерия встает и добавляет в миску еще несколько кусочков.

– Твоя кошка здорово избалована, – весело констатирует Солнце.

– Нет, мне кажется, что он страдает мизофобией.

«Как и я», – мысленно добавляет она и с трудом сдерживается, чтобы не смахнуть полотенцем шерсть Одина с коленей.

– Мизо… Что? Повтори, пожалуйста.

– Мизофобия – болезненный страх перед грязью, вирусами и бактериями. Он ест только то, что попадает к нему в совершенно свежем виде из упаковки.

И тут же Один наказывает ее за ложь: едва свежий корм очутился в миске, он сразу отворачивается.

– Значит, упаковка слишком долго стояла открытой. Или он сыт и просто хотел убедиться, что в доме еще есть корм.

– Типичная кошка. – Солнце стряхивает с юбки белые шерстинки. – Сначала он орет, что почти умирает с голоду, а затем с презрением относится к еде. Тебе не кажется это странным?

– Он просто кот, Солнце. Люди содержат кошек, чтобы удивляться их странным особенностям.

– Понимаю. Даже более того: я готова с этим согласиться. Думаю даже, что, каким бы сумасшедшим ни был человек, не будет ничего более сумасшедшего в помещении, если вместе с ним там находится кошка. Ну ладно, давай вернемся к мужчине твоей мечты. Подведем итог: привлекательный, одинокий, без детей – это просто счастливый случай. И что же он делал на детской игровой площадке?