— Отчего это происходит? — Парвати в ужасе отступила за ближайшее дерево. — Кто его ест?
— Фестралы, — гордо сказал Хагрид, и Гермиона тихо охнула за плечом у Гарри: ей это слово что-то говорило. — У Хогвартса здесь целый табун. Ну, кто знает?
— Они же очень, очень несчастливые! — перебила его испуганная Парвати. — Приносят всякие ужасные несчастья тем, кто их увидел. Профессор Трелони сказала мне однажды…
Хагрид усмехнулся:
— Нет, нет, нет, это просто суеверие, не приносят они несчастья, они страсть какие умные. И полезные! Конечно, эта порода не очень-то рабочая, только школьные кареты возит туда-сюда. Да если Дамболдору надо куда-то подальше, а переноситься не хочет… Глядите, вот еще пара… — Еще две лошади тихо вышли из чащи, одна прошла совсем близко к Парвати. Та вздрогнула и прижалась к дереву со словами:
— Кажется, я что-то почувствовала, кажется, он рядом!
— Ты не бойся, он тебя не обидит, — терпеливо сказал Хагрид.
— А теперь кто мне скажет, почему одни их видят, а другие — нет? Гермиона подняла руку. — Ну, говори, — обрадовался Хагрид.
— Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть. Но есть и те, кто может их чувствовать, или даже читать их мысли.
Внезапно, по телу Гермионы прошёлся приятный холодок, судя по взгляду Гарри, фестрал был рядом с ней. Гермионе не было страшно, как Парвати, но её испугало другое:
«Ты слышишь меня, верно?» — Гермиона была готова поклясться, что слышит чей-то голос. Ей вспомнились голоса, которые слышал Гарри на втором курсе, и Гермиону передёрнуло.
— Правильно, молодец, — торжественно произнес Хагрид. — Десять очков Слизерину. Фестралы, значит…
— Кхе-кхе.
— А, здравствуйте! — с улыбкой сказал Хагрид, обнаружив источник звука.
— Вы получили записку, которую я послала утром к вам на дом? — как и в прошлый раз, громко и раздельно произнесла Амбридж, словно обращалась к иностранцу, причем тупому. — С уведомлением, что буду инспектировать ваше занятие?
— Да-да, — бодро подтвердил Хагрид. — Рад, что вы нашли нас. Вы это… не знаю… вы их видите? Сегодня у нас фестралы.
— Простите? — громко сказала Амбридж, приставив к уху ладонь. — Что вы сказали? — Хагрид немного смутился.
— Ну… фестралы! — гаркнул он. — Ну, знаете… такие большие лошадки с крыльями!
Для наглядности он помахал своими ручищами. Профессор Амбридж подняла брови и стала писать в блокноте, сопровождая это бормотанием: — «Вынужден… прибегать… к примитивному… языку… жестов».
— Ну, так… это… — Хагрид, несколько волнуясь, снова обратился к ученикам: — Хм… о чем я говорил?
— «По-видимому… легко… теряет… нить… изложения», — бубнила Амбридж, но достаточно громко, чтобы слышали все. Гермиона же, побагровела от гнева.
— Ага, ну да. — Хагрид бросил виноватый взгляд в сторону блокнота, но мужественно продолжал: — Я хотел вам рассказать, как мы обзавелись этим табунком. Начали мы с одного самца и пяти самочек. Этот, значит, — он потрепал по холке лошадь, которая появилась первой, — зовется Тенебрусом, он мой главный любимец, первый родился здесь, в лесу…
— Вам известно, — громко перебила его Амбридж, — что Министерство магии отнесло фестралов к разряду «опасных»? — Сердце у Гарри упало камнем, но Хагрид только засмеялся:
— Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь…
— «Проявляет… признаки… одобрительного… отношения… к насилию», — бормотала Амбридж, чиркая в блокноте.
— Да полно вам! — Теперь Хагрид немного встревожился. — Ведь и собака вас укусит, не ровен час… А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть, люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю? -Амбридж не ответила. Она кончила писать в блокноте, потом посмотрела снизу на Хагрида и опять очень громко и медленно проговорила:
— Пожалуйста, продолжайте занятие… Я похожу, — она изобразила ходьбу (Малфой и Пэнси Паркинсон задохнулись от беззвучного смеха), — среди учеников (она показала на некоторых пальцем) и задам им несколько вопросов. — Она показала на свой рот, изображая разговор. Хагрид уставился на нее, не в силах уразуметь, почему она ведет себя так, как будто он не понимает нормальной речи. У Гермионы от ярости выступили слезы.
— Ведьма, старая злая ведьма! — прошептала она, когда Амбридж подошла к Панси Паркинсон. — Я понимаю, что ты задумала, гнусная, злобная, испорченная…
— Ну, так ног… — Хагрид изо всех сил старался поймать потерянную мысль, — да, фестралы. Да. У них много хороших качеств…
— Как вам, кажется, — громко спросила Амбридж у Панси Паркинсон… — вы в состоянии понимать речь профессора Хагрида? — Панси удивилась такому вопросу.
— Вполне понимаю, — сказала Панси.
— Да… Хорошие качества фестралов. Когда ты их приручил, как этих, ты уже никогда не заблудишься. Изумительно ориентируются — только скажи им, куда тебе надо…
— Ну да, если они понимают твою речь, — громко заметил Гойл. Его в спину пихнул Малфой.
— Рот прикрой, дурень! — рыкнул Драко. Амбридж повернулась к Невиллу.
— Вы видите фестралов, не так ли, Долгопупс? — Невилл кивнул.
— Кто при вас умирал? — равнодушно спросила она. — Мой… мой дедушка.
— И что вы о них думаете? — Она показала короткопалой рукой на лошадей, которые уже обглодали половину коровьей туши почти до костей.
— Ну… — нерешительно начал Невилл и оглянулся на Хагрида. — Ну… они хорошие…
— «Ученики… запуганы… настолько… что… не признаются… в своем страхе», — декламировала свою запись Амбридж.
— Нет! — Невилл был явно расстроен. — Нет, я их не боюсь!
— Ничего, ничего, — сказала Амбридж, похлопав Невилла по плечу и изобразив понимающую улыбку, которая показалась Гарри злобной гримасой. Она повернулась к Хагриду и опять заговорила громко и раздельно:
— Ну что ж. Я достаточно тут увидела. Думаю, что я оставлю вас на испытательный срок… — услышанное заставило Гермиону разозлиться настолько, что она уже потянулась за волшебной палочкой.
— Остынь, — повернув голову, она увидела Драко, — если ты сейчас проявишь агрессию, ей это будет только на руку. Если Хагрида хочешь защитить, лучше помалкивай! — Гермиона успокоилась, и убрала руку от внутреннего кармана, где обычно держала палочку. Амбридж растопырила десять пальцев и с широкой, еще более жабьей, чем прежде, улыбкой двинулась прочь.
Когда гриффиндорцы, вместе с Гермионой, Блейзом и Милисентой направлялись в замок, то идя по уже знакомой дороге, увидели, что Панси отошла от Драко, идя на приличном расстоянии. Они ведь встречаются, к чему такая холодность? Гермиона встретилась с Драко взглядами.
— Идите вперёд, я догоню, — сказала Гермиона. Все кивнули, и пошли к замку. Гермиона же поравнялась с Драко. — На пару слов. — сказала она. Драко посмотрел на Панси, та кивнула и пошла вперёд.
— Ну, давай, — сказал он.
— Это ты спас Рона от падения во время игры? — вдруг спросила Гермиона. В глазах Драко она увидела испуг, значит попала в точку.
— Зачем мне спасать ужасного вратаря?
— Не лги, — сказала девушка, — Гарри видел, как ты использовал палочку, молись, чтобы никто больше этого не заметил. Так, это твоих рук дело?
— А что если и моих? — язвительно спросил Драко, — тебе какое дело?
— Ты никогда не спасал членов других команд, тем более, ты помог Гриффиндору выиграть, помог Рону, уступил Гарри, спас его от сильного падения… Что с тобой происходит?
— Мне казалось, что ты ненавидишь меня…
— Отвечай на вопрос.
— Не только ты одна верна своим принципам, Грейнджер, — огрызнулся Драко, — я тоже для друзей готов на всё.
— Не помню, чтобы Гарри и Рон были твоими друзьями!
— А я не помню, чтобы кто-то разрешал тебе вмешиваться в мои дела!
Драко быстро оттолкнул её, и пошёл вслед за Панси.
На последний перед праздником сбор ОД Гарри пришел в Выручай-комнату рано. И был очень рад этому, потому что, когда вспыхнули факелы, оказалось, что Добби взял на себя труд украсить к Рождеству помещение. Ясно было, что это дело его рук — никому больше в голову не пришло бы развесить под потолком сотню золотых игрушек с изображением Гарри и подписью: «ГАРРИ, ГАРРИ, МОЯ ЗВЕЗДА!»
