И каждый шествует наверх.

В часах песочных зарываем,

Пружины взводим механизм,

Оно одно у всех бывает,

И каждый в трате господин!

Мы планы строим ежечасно,

Сверяем стрелок ровный бег,

И не боимся, что напрасно

Прожить готовы этот век!

Распад плутония едва ли

Мы как-то сможем объяснить,

То есть секунда, кто-то знает,

Но как ее сейчас прожить?

Мы господа, и мы в ответе

За то, что вольно раздаем.

А сколько стоит век на свете? —

Никто не знает, только Он!..

А время сравнивают часто

С рекой, бегущей в пустоте,

И мы лишь пьем оттуда страстно,

А берега ее в песке.

И каждому дается тара,

Кто сколько сможет унести,

На берегу стоит упрямо

Все человечество – и ты…

Никто не смог там всласть напиться,

И каждый с тарой обречен.

Река времен нам только снится:

Историк знает этот сон…

А наше время быстро тает,

Гостями ходим по Земле,

Быть может, кто-то успевает

Здесь сделать что-то, но не все…

И жизнь короткая стремится,

С рожденья ускоряя бег,

В надежде к славе обратился

Венец Творенья – человек!..

С времен древнейших и до наших

Смотрели люди календарь,

А получилось грустно даже:

Родился, жил – смотри словарь…

Одна лишь только координата,

Одна зовется буквой «t»,

А сколько скрыто в ней, однако,

Любви, надежды, красоты!

Я хочу рассказать вам стихами

То, о чем все давно уж молчат:

Тихо движемся, вечно все сами,

И не знаем, где Рай и где Ад!

Где найти нам такую свободу,

Чтобы совесть свою обрести,

Чтобы не было стыдно пред Богом,

Чтобы людям открыться могли.

И идем мы, по свету шагаем

И летим в бесконечной дали,

Только что-то все время теряем —

Суетимся и суетны дни…

Но достигнув предела на грани

И увидев последний барьер,

Снова чистые, облик в печали,

Остаемся всегда не у дел.

И парим над бездонным обрывом,

Замирают от страха сердца.

Чтобы стало как прежде, как было,

Снова было бы все как всегда.

Но царят в нашем Мире законы,

Не найти их на белом листе,

Но зато отпечатались болью

В каждой чьей-то нелегкой судьбе.

И царит в нашем Мире преданье

Тех далеких и забытых дней,

Что нужны в этом Мире страданья

И нельзя нам прожить без потерь.

Все идет, все бежит беспристрастно,

И уходят куда-то друзья.

Неужели живем мы напрасно?

Почему по-другому нельзя?

И однажды, быть может, захочет

Кто-то нам отыскать сей ответ,

Много разного он напророчит

И уйдет, канув в тысячу лет…

Ну а те, кто теряет, страдают,

И о тех, кто уходят, несут —

В сердце каждого чувство пылает,

Мысль бьет, не давая уснуть…

Ну а в Мире все так же, как прежде,

Только ты уж с седой головой,

Вспоминаешь, живешь лишь надеждой,

Что в предвечности встречусь с тобой.

И летит безотчетное эхо,

Ускоряется вниз водопад.

У Земли даже краешка нету,

Как и нету дороги назад!..

Двенадцать их, сидят на стульях,

Фемиду держат за рукав,

И тихо, подло, незаметно

В их душах поселился страх:

Сначала были все готовы

Вердикт свой вынести сейчас,

Но, покорившись воле Бога,

Решили, что не ровен час…

И первый начал, очень робко

Слова срывались с его уст,

Другой, мордатый, как коробка,

Хотел невежеством блеснуть.

И началось: поток речей, сперва игривых,

Потек из уст неторопливых.

Пошла беседа, спор пошел,

Со всех сторон звучал напор.

Двенадцать в комнате закрыты,

Не слышен тихий разговор.

Кто есть убийца, кто убитый —

Так разгорался этот спор.

И все вздохнули обреченно,

Поняв, что здесь еще сидеть.

Картину дел рисуют скромно,

Чтобы понять – кому же сесть.

Вот стол покрылся кучей пепла,

И зал уже не тот, что был.

Один – доверчивый, наверно, —

Вердикт свой сразу изменил.

Другие – те, что помоложе, —

С вердиктом как-то не спешат,

И лезут прямо вон из кожи:

Признать виновным вас хотят.

Но суть да дело, не впервой

Им в доказательствах копаться,

Тряхнуть им что ли стариной,

Чтоб в деле этом разобраться.

И вот он, зал – уже другой:

Старик с постели к двери рвется,

Идет с больною он спиной:

Вдруг все же истина найдется.

И разыграли весь процесс,

Чтоб в деле этом разобраться.

Нить доказательства – эксцесс —

Как будто стала где-то рваться.

И вот сомнения пошли,

По лбам суровым пот струится:

Так не пойдет, их водит бес,

Как можно истины добиться?

Двенадцать в ряд сидят спокойно,

И взгляды их сейчас строги,

Суровы лица, все достойны

Как будто их, а не они.

Их жизнь и опыт – все смешалось.

Мотив для каждого из них

Судьба – история, досталось

Судить других, как если б их.

И все же каждый что-то хочет

И на своем стоит досель,

И снова сцена – нож заточен,

И пристав к ним идет за дверь.

Но все спокойно, все довольны,

И сыгран дважды уж сюжет,

Сидят они глубокой ночью,

И скоро к ним придет рассвет.

А их решение так зыбко,

И дух их все же не окреп.

И нервы их, как будто скрипка,

Играют с ними тет-а-тет.

Огромен зал, пространства вдоволь,

А воздух в нем уже несвеж,

Он весь в эмоциях закован,

Но все же есть пора надежд.

И тот, кто раньше был доволен

Своею жесткостью, в стыде

Дает признание немногим

В своем грехе, как на суде!

И вот, казалось, все свершилось —

И суть ясна, и все при ней,

Но вдруг сомненье воцарилось,

В чужой судьбе, в себе скорей.

В который раз двенадцать, сидя,

Решают что-то для себя.

В чужой судьбе себя не видят,

Сгорая, правда, со стыда.

Но есть закон, суровый, строгий,

И голосуют по нему.

Не много их, с судьбой решенной

По справедливому Суду!

Сегодня нашей дивной встречей

Еще мерцает небосвод,

И оттого, быть может, легче,