Группа Чистякова погналась за врагом, но "миги" уже догнали "Ю-88" и с первой атаки подожгли его. Оставив дымный след в небе, он упал в лес южнее станции Бологое.

- Здорово! Молодцы! - воскликнул Зотов. - Хорошо приняли от нас смену!

Долго после посадки летчики говорили о первом полете на прикрытие станции, о бое "мигов" с "юнкер-сом.". Некоторые откровенно завидовали соседям, что у них есть такие самолеты:

- Эх, нам бы такие!..

В конце дня начальник штаба полковник Н. И. Лебедев сделал первую запись в журнале боевых действий:

"13 июля 1941 года 29-й Краснознаменный истребительный авиационный полк совершил на прикрытие ст. Бологое сто пятьдесят самолето-вылетов..."

Через несколько дней после этого в полк на должность командира, вместо выбывшего из строя капитана Д. К. Лешко, прибыл майор А. П. Юдаков участник боев на Халхин-Голе, награжденный за храбрость и летное мастерство орденом Красного Знамени. Новый командир полка уделил особое внимание обучению летного состава тактике боя с фашистскими самолетами. В беседах и непосредственно в воздухе он передавал подчиненным свой опыт. Вечерами майор Юдаков подолгу беседовал с личным составом о том, какими качествами должен обладать советский авиатор. Рассказывая о боях наших лучших летчиков-истребителей с японскими захватчиками, командир на их примере учил подчиненных смелости и настойчивости, умению, использовать в бою все возможности своего самолета.

Задушевные беседы командира помогали летному составу изучать врага, способствовали укреплению веры в свои силы. Большую помощь командиру в сплочении личного состава, в укреплении организованности и дисциплины оказали военком полка старший политрук Зотов и военкомы эскадрилий - старший политрук Кваснов, политрук Шабунин, лейтенант Дудин и воентехник 1 ранга Зотов. Все они были назначены на эти должности сразу после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года о создании в Красной Армии института военных комиссаров. Главные усилия партийных и комсомольских организаций подразделений они направляли на то, чтобы коммунисты и комсомольцы показывали личный пример в бою, лучше выполняли боевые задания. Секретарь партийного бюро полка старший политрук Золотов добивался, чтобы парторганизации подразделений охватили своим влиянием весь личный состав, чтобы партийный актив больше работал индивидуально с каждым воином.

Этому были посвящены партийные и комсомольские собрания в эскадрилье. Особенно горячо обсуждали коммунисты и комсомольцы вопрос о своем месте в бою. Они вскрывали недостатки первых боев с противником, вносили конкретные предложения, направленные на то, чтобы лучше изучать боевую технику и тактику врага, успешно выполнять каждое боевое задание.

Первый боевой успех пришел 18 июля. В этот день летчик 2-й эскадрильи комсомолец Юхимович открыл боевой счет полка. По приказу командира эскадрильи младший лейтенант Юхимович заступил на дежурство. Все остальные самолеты эскадрильи улетели с аэродрома на барражирование. Заняв место в кабине самолета "И-153" ( "чайки"), младший лейтенант подготовился к немедленному вылету по сигналу с командного пункта. И вот взвилась ракета. Мгновенно запущен мотор - "чайка" в воздухе.

- Набираю высоту, кручу головой во все стороны - не вижу ничего, рассказывал потом однополчанам Юхимович. - Накренил самолет влево - и увидел бомбардировщик, летевший на высоте ста метров на юго-запад! На крыльях и. фюзеляже четко выделяются черные кресты. Разворачиваюсь, разгоняю самолет, пока не запели ленты-расчалки. Но расстояние уменьшается медленно. Проскальзывает мысль в голове: "Не остаться бы без горючки". Посмотрел на часы. Только пять минут прошло! А казалось - вечность. Сблизившись, узнаю тип самолета:

"Ю-88". Хочу вспомнить его данные - и не могу. Помню только, что нужно бить его снизу или сверху, под ракурсом 1/4, с дистанции 150-200 метров, по моторам... Так я и сделал. Правда, длинноватая чересчур очередь получилась... Не мог пальцев оторвать от гашетки... Зато "юнкере" сразу вспыхнул факелом, и до земли долетели лишь его обломки и один парашютист...

Во второй половине июля сосредоточение 29-й армии было завершено. Необходимости в прикрытии района станции Бологое больше не было, и полк 21 июля 1941 года перебазировался на аэродром Западного фронта.

Защищая родную Москву

К вечеру 22 июля летчики собрались на командном пункте. Новый начальник штаба полка майор П. С. Киселев, окинув взглядом до отказа заполненную народом тесную землянку, начал читать боевой приказ. Предстоял трудный день. Каждой эскадрилье необходимо было совершить по четыре вылета для сопровождения бомбардировщиков в район Ильино - Новосокольники - Велиж. Кроме этого, провести воздушную разведку и прикрыть наши войска над полем боя по Западной Двине от деревни Устье до деревни Ковали. Было известно, что район боевых действий насыщен зенитной артиллерией, но о том, где именно она расположена, данных не имелось. Майор предупредил о возможных встречах в воздухе с большими силами авиации противника.

Командиры эскадрилий еще раз уточнили по картам линию фронта, договорились о боевых порядках в период сопровождения бомбардировщиков и не торопясь покинули землянку.

- Ну, что же, пошли по "квартирам"? - заговорил капитан Тормозов.

- Да, пошли, - отвечая на вопрос, поддержал его комиссар Дудин. - Надо отдохнуть: завтра рано вставать.

Вдоль опушки леса летчики дошли до стоянки самолетов. Заботливые механики так умело замаскировали машины ветками, что не все сразу нашли свои истребители.

- Давай, Саша, спать вместе. Сегодня под твоим самолетом, а завтра под моим, - предложил Попову младший лейтенант Муравицкий.

Наломав по охапке зеленых веток, друзья расстелили их под крылом самолета. Устроились под плоскостями машин и другие летчики. На стоянке вновь стало тихо. Нарушил молчание Муравицкий:

- Завтра, Саша, ты увидишь Великие Луки...

- Да, увижу родной город. Не думал я три года назад, что к городу, где вырос, где работал в депо, где впервые взлетел в небо, подойдут фашистские войска и будут его разрушать, будут убивать родных и близких мне людей. И сейчас в городе живут мои родители, сестренка, дедушка... Быстрее бы наступало утро.

На голоса подошел комиссар полка Зотов. Посмотрел, как устроились летчики, пожелал спокойной ночи и направился к другому самолету.

- Не спится комиссару, - заметил Попов.

- Должность такая, - сказал Муравицкий. Со стоянки комиссар направился к командному пункту полка. Здесь тоже еще не спали. Вышел подышать воздухом начальник штаба, присели рядом командир и инженер полка. Майор Киселев передавал содержание последней оперативной сводки.

- Все-таки хорошо, что начали наши лучше обороняться. В первые восемнадцать дней войны немцы продвигались за сутки в среднем по тридцать три километра, а начиная с десятого июля - только по два - два с половиной километра проходят.

- Скоро совсем их остановим и погоним обратно, - вставил инженер полка Н. Г. Пилипенко.

- Пора бы. И так фашисты забрались очень далеко. Сильные, черти!..

И война с ними будет долгой и тяжелой, - будто рассуждая с собой, произнес майор Юдаков.

- В связи с этим у меня есть одно предложение, - вступил в беседу Зотов. - Сейчас я посмотрел, как отдыхает наш летный и технический состав. Плохо. Большинство ребят спит в обмундировании, прямо на земле, многие не снимают обуви...

- Что же вы предлагаете, Александр Иванович? - спросил командир.

- После боевого дня на машинах отвозить летчиков в близлежащие деревни.

- А что думают начальник штаба и инженер?

- Я с комиссаром согласен, - ответил майор Киселев.

- Техсоставу придется все же оставаться на аэродроме : у нас и ночью много работы, - вступил в разговор Пилипенко. - Об отдыхе механиков надо еще подумать.

- Ну что же, согласен, - поддержал его командир. Только около тех домов, где будут отдыхать летчики, обязательно выставить часовых.