Это было неожиданно. К нему с вопросами в принципе почти никто не обращался, а уж задавать их в таком требовательном тоне -- это было равносильно самоубийству. Госфордцы посмотрели на нее, как на ненормальную, а Грейсон расплылся в довольной улыбке и бросил на него мимолетный взгляд -- мол, что я тебе говорил? Он оценивающе посмотрел на магичку, но она встретила его взгляд твердо и глаз не отвела -- а глаза у нее оказались темно-зелеными -- что тоже было непривычно, поскольку мало кто из невампиров не боялся смотреть ему в лицо.

   Ну-ну. Судя по акценту, девица была из Валенсии, с которой они прекратили воевать каких-то семь месяцев назад. И где страх перед архивампиром, королем, в конце концов? Неправильная какая-то магичка попалась...

   Впрочем, он решил, что в данной ситуации нагнетать обстановку невыгодно, и рассказал о своих соображениях по поводу того, что госфордцы оказались связаны в одну "цепь" с архимагом, проводившим ритуал. Грейсон сразу сообразил, к чему он клонил, и согласился отпустить своих учеников с архивампиром, чтобы отыскать некроманта, но взял с него обещание, что никто из молодых людей не пострадает. Пришлось пообещать. Потом, когда пятеро свидетелей ушли собирать вещи, он, не удержавшись, с ноткой раздражения осведомился:

   -- Где ты раскопал эту Эржебету? -- оказывается, открытое отсутствие страха перед ним его все же зацепило.

   -- Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Ты же знаешь, мои ученики сохраняют право на инкогнито, -- напомнил Грейсон, а затем подошел к настенному застекленному шкафчику, достал бутылку и два бокала. Уже разлив вино и вручив один бокал ему, темный эльф задумчиво продолжил. -- Не знаю, кто она на самом деле. Прибыла из Валенсии. Аристократка, сбежала из дома, насколько я могу судить. В Госфорде недавно, всего полгода.

   Он кивнул. Вполне объяснимо, почему молодая женщина оказалась в Госфорде без согласия родных -- с таким маленьким магическим потенциалом хорошим магом она стать не могла и, следовательно, не имела права на то, чтобы самостоятельно определять свою судьбу, и целиком зависела от родителей или опекунов. И она в школе всего шесть месяцев?..

   -- Откуда у нее фиолетовая полоса, если она здесь так недавно?

   Грейсон улыбнулся.

   -- Сам завтра увидишь, -- пообещал он, отставляя пустой бокал на стол. -- Тогда, думаю, сам поймешь.

   Темный эльф неожиданно захотел сохранить интригу? Ну ладно, пускай, но... Впрочем, какое ему до этого дело? У него появилась реальная возможность добраться до архимага и призвать к ответу за то, что тот сделал с его подданными, а темноэльфийская полукровка в этой картине абсолютно лишняя.

   Спонтанно собранная на поиски архимага экспедиция покинула Госфорд на следующий день. К своим пяти ученикам, объединенным тем ритуалов в одну "цепь". Грейсон выделил в качестве сопровождения еще двух учеников, с коричневыми полосами. Ими оказали два эльфа, темный и светлый. Просто отлично. Интересно, каковы шансы, что участники группы вернутся обратно в школу в том же составе, не переубивав друг друга по дороге?

   А он еще дал слово Грейсону, что с теми пятью ничего не случится. Явно поспешил.

   Зато стало понятно, что вчера хотел сказать мастер своим таинственным "увидишь". Когда семеро переодевшихся в обычную дорожную одежду госфордцев утром вышли во двор и занимались последними приготовлениями -- выводили лошадей из конюшни и закрепляли у седел дорожные сумки -- он вполголоса разговаривал о чем-то с Грейсоном, и тут его взгляд зацепился за рукояти парных клинков, которые встречались слишком редко, чтобы остаться неузнанными. Переведя взгляд, он обнаружил, что перевязь с сардами была на -- ну кто бы сомневался! -- вчерашней девице, которая сейчас с деловым видом дергала свою сумку, проверяя, хорошо ли она держится. От изумления он пропустил последние слова Грейсона мимо ушей и теперь не сводил взгляд с девицы, не веря собственным глазам. С каких пор в Атенрай стали брать эльфийских полукровок, да еще женщин? И с каких пор у кого-то, помимо вампиров и эльфов, хватает выносливости там учиться? Она же просто... человек, у которого даже магии почти нет!

   Несложный магический ритуал помог госфордцам определить, в какой стороне стоит искать последнее "звено" их цепи, и вскоре пестрая группа выехала из школы, направляясь на север. Все ее участники были явно привычны к путешествиям, дорога была сухая, и отряд продвигался быстро и уверенно, что оказалось приятной неожиданностью. В первый день они ехали полями в сторону границы с Селендрией. Весенний пейзаж был скучноват: кроме бурой земли и местами ведневшихся голых деревьев, смотреть было особо не на что, но картину скрашивал заливавший все вокруг солнечный свет, как и ярко-синее небо, простиравшееся до самого горизонта. По пути он заговорил с Оттилией фон Некер, расспросил ее об Эржебете и из разговора понял, что вампирша была привязана к этой полукровке, как и те трое госфордцев, которые оказались с ними на пустыре во время ритуала. Грейсон не соврал -- у этих пяти столь разных и непохожих друг на друга молодых людей и впрямь завязалось что-то вроде дружбы. Беседа с вампиршей его не раздражала: дочь Оттавио не пыталась жеманничать, отвечала спокойно и толково. На лошади она держалась уверенно, мужской костюм хорошо смотрелся вкупе с ее короткой стрижкой, и внезапная поездка не пойми куда и не пойми на какой срок, казалось, нисколько ее не раздражала.

   Может, жениться на ней? А что? Церемонии и протокол ее точно не беспокоят. Образованная -- герцог фон Некер упоминал как-то, что его дочь закончила Академию, в которой обучались преимущественно юноши -- а сейчас учится в Госфорде. Знатная, к тому же, дочь одного из первых лиц в государстве, так что возражений ни у кого не будет. Идеальная королева.

   Подумав об этом, он поймал себя на том, что все это время не спускал глаз с перевязи с сардами на спине Эржебеты, ехавшей впереди. Интересно, а как ее занесло в Госфорд? Тоже пыталась кому-то что-то доказать?

   На ночевку они в тот день остановились рано, заехав в небольшую рощицу. Солнце висело еще относительно высоко над землей, но попавшаяся им полянка была настолько удобной, что было решено остановиться. Госфордцы занялись обычными вечерними приготовлениями и готовкой ужина, пара человек углубилась в лес за хворостом для костра, еще кто-то начал доставать съестные припасы. Он же отошел от лагеря и решил обойти его кругом на расстоянии примерно сотни метров, чтобы убедиться, что поблизости не обитает никакой нечисти, которую могло бы привлечь появление людей. А то повторится та же история, что в Валенсии -- выскочат олльфары, и поминай, как звали...

   Уже почти закончив обход, он почувствовал на расстоянии от лагеря чье-то присутствие. Направившись в ту сторону, он внезапно обнаружил под деревом Эржебету. Она стояла, прислонившись к стволу клена и, задрав голову, подставила лицо солнцу. Судя по старому котелку, который она сжимала в руках, ее отправили за водой, но до протекавшего неподалеку ручья она еще не дошла. Теплые солнечные лучи проникали сквозь голые ветки деревьев, падали на ее лицо, темные волосы, тунику, и Эржебета мечтательно улыбалась, прикрыв глаза, так что его появления она даже не заметила. Выражение настороженности больше не портило ее черты, и, глядя на эту улыбку, благодаря которой она так похорошела, он вдруг увидел, что ей гораздо меньше тридцати. С чего он вообще решил, что она уже взрослая женщина? Ни морщин, ни седины! Ей же слегка за двадцать, не больше!

   Да, пожалуй, теперь он мог понять Грейсона. Редкий мужчина останется равнодушным к девушке, которая умеет так улыбаться.

   В этот момент он неожиданно для самого себя ощутил сожаление, что не встретил ее раньше, до Грейсона.

   Около пары минут он продолжал наблюдать за ней, но Эржебета по-прежнему не замечала его присутствия. Все это время его не покидала мысль, что он наблюдает за чем-то очень личным, как если бы он застал ее купающейся в реке и, подобно желторотому юнцу, подглядывал бы за ней из кустов, но оторвать от нее сейчас взгляд и уйти почему-то показалось ему непосильной задачей. Затем, похоже, она вспомнила, что ее ждут с водой, и неохотно открыла глаза и в ту же секунду заметила его. На ее лице разом отразились все эмоции, которые она испытывала в тот момент -- смущение, страх и острая, неприкрытая неприязнь. Но она быстро справилась с собой и вернула себе маску отчужденности, а затем изобразила некое подобие реверанса и молча продолжила свой путь к реке.