Оказалось, что сильнейший темный маг столетия не просто напал на родителей настоящего Гарри Поттера, бесследно исчезнув после этого, как рассказывала Тетя Петуния, а развоплотился. Да не просто развоплотился от чьего-нибудь смертельного заклинания, а не справился с убийством годовалого Гарри и погиб сам, оставив в качестве напоминания о своем вероломном поступке шрам в виде молнии на лбу младенца. Что послужило причиной гибели такого могущественного волшебника, как о нем писали во все тех же книгах, не понимал даже сам Мальтебориан. А уж он-то был в таких делах куда более сведущим, нежели рядовые люди-маги. Впрочем, по очевидным причинам делиться с Гермионой подобными откровениями демон явно не собирался.
По крайней мере, в ближайшее время. “Иначе к чему вся эта секретность?” — задавал себе логичный вопрос Мальтебориан и не находил ответа.
Что же касается сильнейшего темного мага столетия, то звали его обычно как угодно, но только не по имени. Причина была проста и звалась она страхом. Волшебник был настолько силен, жесток и опасен, что маги боялись упоминания одного только его имени. Даже Гермиона, с ее-то любовью к книгам и поиску в них важной информации, и та лишь с огромным трудом умудрилась раскопать его истинное имя, объясняя свое рвение тем, что врага надо знать в лицо. Или, как в данном случае — по имени.
Звали того темного мага просто, но со вкусом — Темный Лорд Волан-де-Морт. Однако про себя Мальтебориан рассуждал, что даже такое оригинальное прозвище не сравнится с его демоническим именем. Спорить с подобным заявлением было попросту некому, поэтому Мальтебориан быстро разобрался с этим, несомненно, важным вопросом и двинулся дальше.
Дальше же было рассуждение Мальтебориана на тему под названием “Как я умудрился так вляпаться и что делать дальше”.
Когда демон еще только подготавливался к смене тела, он и предположить не мог, что с оболочкой Гарри Поттера будет так много проблем. Первой и основной причиной выбора именно этого тела было то, что Гарри все же был магом. Значит, мог поступить в Хогвартс. Однако по одному лишь только этому критерию можно было выбрать какого угодно мальчика-мага, поэтому из первого критерия плавно вытек второй.
Гарри был нелюбим родственниками и те не должны были заметить подмены. О нелюбви Дурслей к Гарри Мальтебориан был наслышан от самого Гарри, а потому думал, что выбор очевиден… до тех самых пор, пока не подслушал разговор Вернона и Петунии Дурсль в ту памятную ночь.
Но дело было сделано и обратно ничего уже не вернешь — Мальтебориан это понимал. И невозможность заключалась отнюдь не в недостатке сил самого демона. Вовсе нет — Мальтебориан был способен провернуть все то же самое в обратном порядке и вернуть Гарри на место… но не хотел этого делать. И бессовестным эгоистом при этом себя демон не считал — Мальтебориан был уверен, что Гарри действительно был счастлив в своей новой жизни. А со свалившейся ему — демону — на голову известностью, Мальтебориан собирался разораться. В конце концов не такой уж это и страшный зверь — известность.
Мальтебориан довольно ухмыльнулся и раскрыл глаза.
С того самого момента, как демон вернулся с прогулки по Косой Аллее, прошло уже несколько часов. Наступила долгожданная ночь, которую Мальтебориан обычно использовал для размышлений. Вот и сейчас, закончив прокручивать в голове события прошедшего дня, демон уселся на кровати, спустив с нее ноги, и водрузил на нос очки-велосипеды.
Большие электронные настольные часы показывали половину второго ночи, а прохладный ночной ветерок словно нашептывал Мальтебориану: “Поспи еще… ну поспи немного…”
Однако демон ловко отмахнулся от подобных мыслей и снова поглядел на лежащий на столике вскрытый конверт письма. Ловко подцепив конверт одной рукой, демон вытряхнул в другую письмо и небольшой билет.
“Привет, Гарри!
Пишу тебе в ответ на письмо, которое ты обещал послать не позднее пяти часов. Извини, что бросил тебя одного в Гринготтсе, но дела и правда были важные. Рассказать о произошедшем в банке пока что не могу — это касается не только меня. А потому это тайна. Извини. А по поводу билета на Хогвартс-экспресс скажу вот чего: к этому тексту я приложу билет, который я не успел тебе отдать еще тогда, в банке, и с которым ты должен будешь отправиться на платформу девять и три четверти. Пройдешь, значит, на платформу, которую я уже назвал, и сядешь на паровоз. Он тебя, значит, до школы и довезет.
Ну… вроде бы и все. Что нужно — сказал. Буду ждать тебя уже в Хогвартсе, Гарри! Удачных тебе оставшихся каникул и главное — не опоздай на паровоз! На билете указано время, когда Хогвартс-экспресс отправляется с платформы. Будь вовремя.
Твой друг — Хагрид.”
Пробежавшись по письму глазами уже третий раз за сегодняшний день, Мальтебориан хмыкнул и едва слышно протянул:
— Хорошо, что Грейнджеры умеют объяснять куда лучше. Девять и три четверти… ага. А найти проход я сам должен был?
И со словами “ох уж эти маги” Мальтебориан вернул содержимое конверта на место.
Оставались считанные дни до первого сентября. Хогвартс был все ближе и ближе. И Мальтебориан, потерев в предвкушении ладошки, снял очки, положил их на столик, улегся на кровать и задремал.
========== Глава 8. Секреты прошлых лет. ==========
В половине одиннадцатого утра на платформе девять и три четверти уже было довольно многолюдно. На алый паровоз Хогвартс-экспресса спешили мужчины с увесистыми чемоданами, за мужчинами едва поспевали женщины, а всю процессию замыкали дети, безнадежно отстающие от первых и вторых. Откуда-то периодически доносились недовольные уханья почтовых сов, запертых на время поездки до Школы Чародейства и Волшебства в своих клетках; мимо то и дело пробегали чьи-то разноцветные кошки, а за кошками — их владельцы; ученики Хогвартса окликали своих товарищей по учебе, делились тем, кто и как провел свои каникулы, а над головами собравшихся на платформе людей плыли густые клубы дыма, извергаемые паровозом…
Словом, в магической части Англии было типичное первое сентября.
Мальтебориан остановился, вдохнул поглубже прохладный осенний воздух и огляделся, выискивая знакомые лица. А если быть точнее, то одно конкретное знакомое личико. Но не успел он толком довести свое дело до конца, как позади него раздался хорошо знакомый звонкий девичий голосок.
— Гарри! — буквально подлетела к нему Гермиона. — Ты уже здесь! А мы немного задержались. Пробки, сам понимаешь… — она виновато улыбнулась.
— Еще полчаса до отправки, так что ничего страшного, — улыбнулся в ответ Мальтебориан, добавив. — А где твои вещи? Ведь не с пустыми же руками в Хогвартс ехать.
— А, они у папы, — тряхнула Гермиона головой, обернувшись в ту сторону, откуда только что прибежала. — Я как тебя увидела — сразу же бегом следом, чтобы не потерять. О, а вот и они! — обрадовалась девочка, завидев в толпе приближающихся родителей, и принялась махать им рукой. — Мам! Пап! Я здесь!
Мистер и миссис Грейнджер помахали дочке в ответ, лавируя между снующими магами, а Мальтебориан тем временем довольно улыбался, глядя на все происходящее. Ведь кто бы чего не говорил, а демоном Мальтебориан был добрым, о чем лишний раз не забывал напоминать окружающим. Поэтому друзей он всегда ценил. А семейство Грейнджеров для него за последнее время стало именно что друзьями — частые встречи на каникулах после знакомства с ними в Гринготтсе этому только способствовали.
— Мэтт, Джессика, — поприветствовал Мальтебориан родителей Гермионы легкими кивками, когда те подошли достаточно близко. — Говорят, где-то по улицам сегодня бродит зверь по имени Пробка? — заложил он руки за спину и улыбнулся.
— Верно говорят, Гарри, — усмехнулся в ответ мистер Грейнджер, бросив взгляд на наручные часы. — Однако этот зверь нам нисколечко не помешал прибыть сюда вовремя.
— Поэтому предлагаю вам за это время подыскать себе свободное купе, пока все места не заняли, — вступила в разговор Джессика, обведя забитую магами платформу. — А то ближе к одиннадцати, думаю, тут будет не протолкнуться.
